– Игорь Евгеньевич, вы фильм "День выборов" смотрели?
– Да, и мне он понравился. Там, конечно, все утрировано, но он вполне правдоподобный. Исключая, конечно, финал, смысл которого сводится к тому, что за деньги можно избрать кого угодно. Но это объясняется тем, что фильм сделан под заказ, дабы привить мысль: выборы – балаган, на них могут за деньги победить мошенники.
Что такое простые выборы? Изначально вы знаете, например, о кандидате Януковиче следующее. Первое – это человек, в отношении которого заведено уголовное дело. Второе – его поддерживают олигархи. Третье – он тупой. Четвертое – необразованный. Искусство политического консультанта в том, чтобы через месяц ваш ассоциативный ряд, связанный с кандидатом, был совершенно иным. То есть: Янукович – человек, при котором, когда он был премьер-министром, на 8% в год росла экономика Украины. Второе – это сильный человек, приводящий любые решения в жизнь. Третье – он собирается сделать русский язык вторым языком. Четвертое – сделает все, чтобы не допустить Украину в НАТО. О первоначальной повестке дня вы уже не помните.
– Вы участвовали в заграничных избирательных кампаниях. Они сильно отличаются от наших?
– Предвыборные кампании в Соединенных Штатах и Европе отличаются тем, что там практически не используется административный ресурс, его вес максимум 10%. Как только он используется, это встает для кандидата очень большой проблемой. Оппоненты этим, как правило, пользуются. В 1998 году я работал в штате Коннектикут по переизбранию сенатора от демократической партии Криса Дота на четвертый срок. В наш штаб приходил руководитель его сенаторского офиса, но почему-то только по выходным. Я как-то у него спросил: "Почему ты приходишь лишь по субботам, ты не заинтересован в том, чтобы Дота переизбрали?" Он ответил: "Я заинтересован, но если меня в рабочее время заметят в штабе, республиканцы тут же подадут протест, поскольку я в рабочее время на деньги налогоплательщиков использую административный ресурс". Второе: во время кампании на Западе, в Латинской Америке, отсутствует платное размещение информации в СМИ, этого не прописано в бюджетах кампаний. И третье: оплата работы агитаторов на Западе равна нулю. Это на 100% добровольная работа. В России же это огромный бизнес для людей, занимающихся организацией сети агитаторов.
– А что сегодня в России является залогом успешной предвыборной кампании?
– В 90-х, когда меня об этом спрашивали, я отвечал, что успех определяют три фактора, и вес каждого приблизительно одинаков. Первый – личность кандидата, второй – его команда и третий – деньги. Начиная с 2003 года, когда мне задают этот же вопрос, я говорю, что успех выборной кампании определяется четырьмя факторами. Первый – административный ресурс, его вес составляет 50%, второй – деньги кандидата – примерно 20%, третий – личность кандидата, вес этого фактора 15%, и четвертый – его команда, ее вес – примерно 15%.
Раньше я знал имена и отчества 90% губернаторов, потому что в моем табеле о рангах, если губернатор выигрывал выборы, он заслуживал того, чтобы его помнили и знали. В системе назначений губернаторы в моих глазах превратились в чиновников, и помнить о них – все равно что помнить о руководителе хозяйства какого-нибудь министерства. Если раньше губернатор в большей степени зависел от того, что о нем думает население, то сейчас – от того, что о нем думают пять–десять человек, сидящих в Москве.
А все эти байки, которыми потчевали общественность, связывая отмену выборности и борьбу с терроризмом… даже не хочется вспоминать этот бред сивой кобылы.
Ельцин и левые тенденции в Европе
– Президентская кампания 96-го была ведь одной из самых удачных в вашей практике?
– Ельцин выиграл ту кампанию на страхе прихода коммунистов. Лозунг "Голосуй – или проиграешь" оказался одним из самых точных попаданий в ожидания электората 96-го года. Я хорошо помню, как владельцы коммерческих ларьков в разных городах России вешали наклейки с лозунгами "Купи еды в последний раз". Идея заключалась в том, что придут к власти коммунисты и, соответственно, все ларьки закроют.
В зоне нашей компетенции был личный имидж Бориса Николаевича, мы давали рекомендации, как ему себя вести в публичных выступлениях. И это была не просто удачная кампания – это было какое-то чудо. В декабре 1995-го за Ельцина, по замерам ВЦИОМа, собирались голосовать 4% населения, у Зюганова была поддержка около 25–28%. Про Ельцина люди говорили: старый, пьющий... К тому же во всех странах Восточной Европы в середине 90-х годов правые политики начали проигрывать. Исходя из этой логики, в России тоже должен был победить левый кандидат. И когда мы узнали предварительные итоги голосования в первом туре, один из помощников Ельцина ошарашено сказал: "сломали европейскую тенденцию".
– Что же вы сделали с имиджем Бориса Николаевича?
– Мы пытались разрушить существующие стереотипы. Была огромная программа, связанная с его поездками, активностью. Он танцевал с молодежью, пел с рок-звездами… Надо отдать должное Борису Николаевичу: тогда здоровье у него было не очень, но он выдерживал эту колоссальную нагрузку. Главная идея была: "лев спал-спал, но проснулся, и все должны вспомнить, кто царь зверей". Сделать это было относительно легко, потому что Борис Николаевич – выдающаяся личность. Я много чему у него учился, я его очень уважаю за целый ряд качеств.
А кто такой Тулеев?
– В 1991 году вы работали на соперника Ельцина по президентским выборам – Амана Тулеева…
– 28 мая 1991 года Верховный Совет РСФСР назначил на 12 июня выборы президента. 29 мая раздается звонок от товарища: "Игорь, не хочешь поучаствовать в кампании Тулеева?" – "А кто это такой?" В трубке пауза: "…ну как, председатель Законодательного собрания Кузбасса, известный политик". Я подумал: почему бы нет? Дальше было стремительно: вылетали из Кемерова в 6 утра, в 8 утра прилетали в Иркутск, встречались с главой области, с избирателями, в 11 уже вылетали в Новосибирск и так далее – у меня было ощущение, что я на такси разъезжаю по Москве.
Тулеев тогда произвел на меня очень сильное впечатление, его открытость очень к себе располагает, хотя я, конечно, не разделял его левые взгляды. А в день выборов хорошо помню, как вернулся в Москву, я приехал домой, пришел на избирательный участок, взял бюллетень и подумал: за кого голосовать? С одной стороны – за Тулеева, я же работал с ним, и политик он хороший. С другой стороны, Ельцин и так выиграет. Потом решил: чем черт не шутит – и проголосовал за Ельцина.
– Как изменился сам Аман Тулеев и его имидж за эти годы?
– Он по-прежнему очень сильный политик, популист в хорошем и плохом смысле этого слова. Его электорат – это нелиберальная часть интеллигенции, незащищенные слои населения. А поскольку он делает для них всегда многое, то на протяжении практически 20 лет у него огромная поддержка этого слоя. В теории политической психологии есть несколько типов политических лидеров: лидер-отец и лидер-мать. Тулеев – классический лидер-отец. Поскольку это накладывается на архетип российского сознания, большая часть электората нуждается в таком лидере. Эти два фактора определяют то, что Тулеев, скорее, не глава Кемеровской области, а ее президент.
Справка
Игорь Минтусов – председатель совета директоров группы компаний "Никколо М", член совета директоров Международной и Европейской ассоциаций политических консультантов.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
