Жизнь

Мама плененного на Украине алтайского парня рассказала о встрече с сыном и своем отношении к происходящему

Житель Топчихи Виктор Агеев попал в плен в Луганской области Украины 24 июня. Его обвиняют в терроризме. 22 июля его мама, Светлана Агеева, смогла увидеться с сыном в СИЗО города Старобельска, где он сейчас содержится. Эта встреча стала возможной во многом благодаря "Новой газете", выступившей посредником между матерью и украинской стороной. Вернувшись, Светлана Агеева рассказала altapress.ru о свидании, о том, как Виктор мечтал об армии и почему известие о его службе на Украине стало для нее шоком.

Светлана Агеева смогла увидеться с сыном в СИЗО города Старобельска, где он сейчас содержится.
Светлана Агеева смогла увидеться с сыном в СИЗО города Старобельска, где он сейчас содержится.
Павел Каныгин, специальный корреспондент "Новой газеты" 

— Светлана Викторовна, вы повстречались с сыном. Вам стало легче?

— Да, стало. Я уже по-другому себя чувствую. Я увидела, что он живой. Сказал, что здоров. Внешне выглядит неплохо. Я не увидела ничего такого, что могло бы говорить, что на него оказывается какое-то физическое воздействие. Мы успели немного пообщаться.

— О чем вы поговорили?

— О семье, о его положении. Я сказала, чтобы он всегда помнил, что мы о нем думаем, каждую секунду думаем, пытаемся помочь ему.

— О чем успел рассказать Виктор?

— У нас было совсем немного времени, от силы полчаса. Он рассказал, как он живет, как содержат его, кто у него был. Но он в основном спрашивал. Я рассказала ему, что идет волна в прессе, что о нем пишут. Он не знал об этом, очень удивился. Вот, собственно, и все.

— Как вас приняла украинская сторона?

— Они сделали все, о чем мы, в общем-то, просили: организовали въезд в страну, сопровождали нас, были очень вежливы, помогали. Это были представители СБУ.

Светлана Агеева смогла увидеться с сыном в СИЗО города Старобельска, где он сейчас содержится.
Павел Каныгин, специальный корреспондент "Новой газеты" 

— Вам удалось с кем-то повстречаться, кроме как с сыном?

— Я встретилась с нашим адвокатом Виктором Степановичем Чевгузом, мы подписали с ним договор. Он украинский адвокат, профессионал, произвел на меня очень хорошее впечатление.

Уже с ним мы побывали в приемной у Петра Порошенко (президента Украины. — Прим. "СК"), оставили прошение содействовать объективному разбирательству. Затем встретились с консулом. Там нас очень хорошо приняли, заверили, что занимаются этим делом, держат руку на пульсе.

— Что вы ожидаете теперь? Вам что-то рассказали о перспективах?

— Идет следствие. Я буду на связи с адвокатом. Сейчас жду, когда он изучит все материалы дела, встретится с сыном. Пока никакой определенности нет.

— Вы обсуждали возможность обмена вашего сына на украинских заключенных?

— Предметно нет. Но во всех прошениях мы просим рассмотреть такой вариант решения ситуации. На мой взгляд, это самый оптимальный путь. На помилование рассчитывать нам вряд ли приходится.

Атака в "Одноклассниках"

— Как вы узнали, что ваш сын попал в плен? Вам кто-то позвонил? Или вы прочитали в СМИ?

— Я зашла на сайт "Одноклассники" и увидела там шквал сообщений в мой адрес с украинской стороны. Это было психологическое давление — с нецензурщиной, обвинениями. Настоящая атака. Я дар речи потеряла. А спустя буквально часа два-три мне позвонил корреспондент службы Би-би-си Илья Барабанов. Он спросил, в курсе ли я. Я ответила, что да, и уточнила у него, правда ли это.

— А официальные лица вас как-то известили потом?

— Я сама начала предпринимать шаги, чтобы узнать. В конце концов мне подтвердили информацию. Я звонила топчихинскому военкому, мне очень помог правозащитник Александр Ильич Гончаренко.

Светлана Агеева смогла увидеться с сыном в СИЗО города Старобельска, где он сейчас содержится.
Павел Каныгин, специальный корреспондент "Новой газеты" 

— Как отреагировали односельчане: поддерживали или осуждали?

— Мое окружение — родные, друзья, коллеги — меня поддержали. Все женщины, с которыми я общалась, сочувствовали мне. Они все сами матери. Мне не высказывали негативных мнений. Люди жалели, спрашивали, чем помочь. И мне действительно помогли, в том числе финансово, когда я собиралась ехать на встречу с сыном. Наверняка есть те, кто оценивает произошедшее негативно или относятся к этому равнодушно. Я не исключаю этого. Это жизнь, это естественно.

"Даже в голову не приходило"

— Сын сразу после возвращения из армии сказал, что пойдет служить по контракту? Как вы к этому отнеслись?

— После срочной службы он вернулся домой. Чуть меньше года побыл здесь. Речь шла о контрактной службе как о способе заработать. У нас многие парни, в том числе его одноклассники, остались в армии на контракте — в Алейске, Топчихинском районе. Это уже практически норма — мужчинам надо где-то зарабатывать. А в армии стабильная зарплата. Сын хотел дождаться весны, чтобы стало потеплее. И в марте уехал в Ростовскую область, там он проходил срочную службу. Он взрослый мальчик, я была спокойна.

— Почему он не остался здесь, в местных частях?

— Я не могу точно сказать. Он говорил, что здесь не чувствует реальной службы. К тому же там он завел много друзей, климат ему нравился. Мне даже в голову не приходило, что он окажется на Украине.

— Он не говорил вам, что собирается туда?

— Нет, конечно. Не знаю, был ли у него такой прицел сразу или он возник уже потом, когда Виктор приехал на место. И оттуда он мне ничего не писал, не говорил. Все общение было очень простым: "У меня все норм. Как здоровье? С днем рождения". Ничего лишнего сказано не было, как я сейчас понимаю. Я ничего не знаю о том, как он туда попал, как это было организовано. Его нахождение там стало для меня шоком.

Светлана Агеева смогла увидеться с сыном в СИЗО города Старобельска, где он сейчас содержится.
Павел Каныгин, специальный корреспондент "Новой газеты" 

Жертва ситуации

— А вообще, тему происходящего на Украине вы раньше с ним обсуждали, хотя бы на бытовом уровне?

— Мы смотрели документальные фильмы о Донбассе, Донецке, смотрели сюжеты, как бомбили местных жителей. Мимо этого сложно было пройти. Не могу сказать, чтобы сын как-то особенно комментировал эти вопросы. Молодой. Он не так глубоко вникал и сопереживал, как я, например. Я очень близко к сердцу это принимала.

Я недоумевала: как так? Ведь наши страны всегда были вместе. Да и другие республики СССР. Понятно, той страны нет. Но в целом мы хорошо живем, посмотрите, и с Казахстаном, и с Киргизией, и с Белоруссией. Я в студенческие годы объездила весь Союз: и в Киеве была, и в Крыму со стройотрядом, и в Узбекистане — почти везде. На этом фоне конфликт с Украиной вызывал у меня огромное недоумение. Для меня открытием стало, что нас там так не любят.

Две стороны обвиняют друг друга. Но обвиняют-то политики. А нам тяжело разобраться. Я считаю, что для любого человека, более или менее адекватного, грамотного, хотя бы немного разбирающегося в политике, это огромная горечь, разочарование, что политики не могут договориться, и народы страдают из-за этого.

— Вы не возмущались поведением украинской стороны, не обвиняли ее?

— Обвинять — нет, я так не могу. Я всегда стараюсь найти причину. И в этом вопросе тоже. И всегда приходила к выводу, что неправильно в чем-то поступаем и мы, и они. Одна сторона не может быть виновата. Я до сих пор надеюсь, что наши правители найдут общий язык и что все повернется вспять.

— Вы не думали в связи с этим, что ваш сын стал в каком-то смысле жертвой?

— В первую очередь я об этом подумала, что он — жертва ситуации. Где-то пропаганда сыграла свою роль, где-то что-то не так понял.

— Если бы Виктор сказал вам, что собирается на Украину, вы бы пытались его отговорить?

— Конечно. Это даже не обсуждается. Даже речи не могло бы идти об этом. Он бы никогда не поехал.

— Вы не попеняли ему при встрече на его решение уехать на Украину?

— Упрекнула, конечно, в том смысле, что ведь мог погибнуть, что война — это кровопролитие. Война в мирное время — это вообще ужасно... Я надеюсь на хороший исход. Главное, чтобы у него там психика не пострадала, чтобы он не сломался. Чтобы вернулся к нормальной жизни.

— Павел Каныгин, корреспондент "Новой газеты", написал, что Виктор переживает о том, как его встретят здесь при возвращении — ему рассказали, что одного из вернувшихся убили.

— Я сначала не думала об этом. Первые дней 10 вообще не понимала, что происходит. Потом стала вникать понемногу. И начала действительно размышлять об этом: как он будет потом жить? Сможет ли вернуться в ту же армию, пусть в нашем районе? Сейчас я хочу поднять эту тему для самой себя, поузнавать, как живут освобожденные ребята, действительно ли существует давление или какая-то угроза их жизни. Он, возможно, что-то слышал об этом. А может быть, ему специально кто-то донес.

— Вы отслеживаете, что пишут в СМИ об истории вашего сына? Или, напротив, изолировали себя от этой информации?

— Я изолировала себя в начале, у меня был шок после сообщений в "Одноклассниках". А сейчас стала читать. Я понимаю, что мнения у людей расходятся. Но это нормально. Кто-то не до конца разобрался в ситуации, у кого-то такие убеждения.

Светлана Агеева смогла увидеться с сыном в СИЗО города Старобельска, где он сейчас содержится.
Павел Каныгин, специальный корреспондент "Новой газеты" 

Юношеская романтика

— В Киеве вы встретились с мамой Станислава Клыха, осужденного в России (см. факт). О чем вы говорили?

— Она рассказала, что случилось с ее сыном, я — что с моим. Мы объединились и обратились к главам наших государств, чтобы они помогли нам, организовали обмен.

— Мамы — главные миротворцы?

— По сути да. Мы говорим от души, от сердца. Когда ты понимаешь, что твоя плоть и кровь, можно сказать, погибает… Виктор же молодой совсем. Просто вправить мозги нужно. Поговорить, объяснить. Он поймет. Не разобрался человек. И с той стороны тоже своя ситуация.

— То есть ваш Виктор никогда не был человеком фанатичного склада характера?

— Нет, что вы. Он просто был таким… мальчишкой. После школы в спортзал ходил, тренировался. Не курит, алкоголем не увлекается. Любит себя в форме держать. В армию хотел попасть в ВДВ — голубые береты! Все его друзья хотели попасть туда. Это же престижно: если уж служить, то только там. Он любит, чтобы трудности были, преодолевать их. Чтобы до изнеможения. В ВДВ он не попал. Оказался в ВВС. Я думала: бог отвел. Это была романтика, чистая юношеская романтика. Я думаю, она его могла на Украину и завести.

— У вас было ощущение, что вы где-то упустили ситуацию?

— Да виню я себя, конечно. Что не почувствовала.

— А ваш старший сын как оценивает ситуацию?

— Ну, что он может сказать… Сначала возмущен был: "Куда его понесло?! Зачем?" Виктор немного побаивался старшего брата, в хорошем смысле слова. Первый его вопрос на свидании был: "Как Максим? Зол?" Я даже удивилась. Он очень переживает, как брат к этому относится.

— На что вы надеетесь и чего боитесь? Каковы лучший и худший для вас сценарии?

— Самое главное, на что я надеюсь, что мой сын попадет в список на обмен и вернется на родину. А самое страшное, если это не произойдет или затянется.

— Вы считаете, что ваш сын виноват?

— Не нужно было вмешиваться и лезть куда не нужно. Если только в этом.

Светлана Агеева смогла увидеться с сыном в СИЗО города Старобельска, где он сейчас содержится.
Павел Каныгин, специальный корреспондент "Новой газеты" 

Не маменькин сынок

— Мой муж умер, когда Виктору было три года всего. Старшему тогда 14 лет было. Но назвать маменькиным сынком Виктора никогда нельзя было. Он у нас брутал. У него все мальчишеское в характере.

Только не картошка

— Сыновья мне всегда помогали и помогают. Вся мужская работа на них. Я бы одна не справилась. Мы все делаем сообща, у нас дружная семья. И Виктор тоже всегда при деле был. Страшно не любит копать картошку. Говорил: "Мама, вот что угодно сделаю, только не это". Но копал.

Армия в тренде

— Сегодня популярность армии заметно возросла. Я смотрела сюжет, что в весенний призыв желающих было даже больше, чем требовалось. Я это связываю с тем, что наведен порядок в армии, мне кажется, что это по времени совпадает с приходом Шойгу на пост министра обороны.

История плена

По данным Русской службы Би-би-си, разведчик Виктор Агеев попал в плен 24 июня в районе села Желобок Славяносербского района в результате столкновения бойцов украинской 93-й отдельной механизированной бригады и разведгруппы 4-й механизированной бригады 2-го армейского корпуса самопровозглашенной Луганской народной республики.

В 2015–2016 годах Агеев проходил срочную службу в Новочеркасске Ростовской области. Затем отправился на службу по контракту. Однако в Министерстве обороны России заявили, что Виктор Агеев не проходил военную службу по контракту, а в мае 2016 года, после прохождения срочной службы, был уволен в запас. "Информация о якобы поступлении в последующем Виктора Агеева на военную службу по контракту является вымыслом украинских пропагандистов", — цитировала сообщение Минобороны Газета.ру.

В свою очередь Росбалт цитировал первого вице-спикера Верховной рады Украины Ирину Геращенко: "Мы ожидаем, что власти РФ признают его присутствие в Украине, суд должен определить меру его преступления <...>, потому что это факты российского военного присутствия на Донбассе".

Самое важное - в нашем Telegram-канале

Чтобы сообщить нам об опечатке, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter

Комментарии
Рассказать новость