август 9, 2013
– Мы готовы отказаться от материальных претензий, если врачей, искалечивших нашего ребенка, лишат права работать. Совершенно непонятно, почему в нашей стране, внедряющей новые медицинские стандарты, такие специалисты продолжают практиковать, – говорит Наталья Игошина, мама четырехлетней Оксаны. Ее дочка страдает тяжелой формой детского церебрального паралича (ДЦП). Шансов на выздоровление нет.
Кесарево сечение.
Михаил Хаустов
Родители уверены: если бы не врачебная ошибка, Оксана родилась бы здоровой. Однако доказать свою правоту Игошиным не удается вот уже больше года. И не только им. Несмотря на то что родовые травмы и гипоксия (кислородное голодание) – одни из причин развития ДЦП у новорожденных, родителям редко удается добиться справедливости.
Андрей Шабалин и Наталья Игошина ждали появления первенца. На этапе женской консультации все протекало без осложнений. За десять дней до установленного срока родов Наталью госпитализировали, причина – начавшаяся родовая деятельность.
В роддоме лечащий врач проигнорировала ряд медицинских показаний, первое среди которых возраст 36 лет, и, вместо того чтобы назначить плановое кесарево сечение, уверила меня, что я рожу сама. Через неделю пребывания в роддоме я резко почувствовала себя плохо. Понимая, что испытываю нетипичную для родовой деятельности боль, я пожаловалась лечащему врачу и рассказала о своих опасениях. Она тоже успокоила: "Все нормально, тут куча врачей, чего ты волнуешься, это у тебя предвестники родов, но рожать еще рано". Затем доктор пошла домой после ночного дежурства, назначив обезболивающие препараты. Анальгетики мне не помогали. Я повторно обратилась за помощью, более чем формально меня осмотрела другой врач и отмахнулась от моих жалоб. После сильнейшего двенадцатичасового болевого синдрома я потеряла сознание. И только тогда доктора поняли, что мне срочно нужна помощь...
Наталью экстренно прооперировали. Оказалось, причиной боли стали тотальная отслойка плаценты и разрыв матки. Новорожденную и маму чудом спасли. У девочки – отек мозга, перинатальное поражение центральной нервной системы, тяжелейшие осложнения... Первые два года супруги занимались реабилитацией малышки, а после, поняв, что вылечить ее не удастся, решили обратиться в суд.
...Оксана Ледовских из Алейска готовилась стать мамой второй раз. Незадолго до назначенной даты появления ребенка ей рекомендовали лечь на предродовую госпитализацию в Барнаул.
По показаниям УЗИ врачи собрали консилиум и написали в обменной карте, что в случае слабой родовой деятельности мне необходимо провести кесарево сечение. Но, увы, роды пришлись на майские праздники, и о той записи никто из дежурного персонала родильного дома не вспомнил. Воды мне выдавили, а поскольку родовая деятельность была очень слабой, мне просто вкололи промедол, чтобы я уснула. Уже в 2 часа ночи были зарегистрированы признаки острой асфиксии (удушья) плода. Все это время мой ребенок находился без кислорода. Кесарево сечение назначили на 10.00 утра, но в 9.00 собравшиеся врачи проверили состояние плода и сказали: "Там уже спасать некого". Кесарево сечение делать не стали: выдавливали ребенка.
Дочка Оксаны родилась с ишемическим инсультом и отеком мозга. Результат родовых осложнений – ДЦП без сохранения интеллектуальной деятельности.
И снова последовала цепь тщетных попыток оздоровить малышку: реабилитация, дорогостоящие массажи, лечение. Только спустя два года, испробовав все доступные методики, Оксана обратилась в прокуратуру, настаивая на возбуждении уголовного дела. Правоохранители встали на ее сторону, назначили экспертизу, но заключение экспертов, подтвердившее точку зрения прокуроров, увы, пришло не ко времени – ребенку как раз исполнилось три года, и уголовное дело было закрыто по истечении срока давности. Тогда Оксана обратилась в суд.
Финал у этих двух историй одинаков: длительный судебный процесс, экспертизы в Алтайском крае и за его пределами, но в итоге – проигрыш истцов.
– В моем случае врачи настаивали на том, что ДЦП дочки – следствие внутриутробных инфекций, – рассказывает Оксана Ледовских. – Повторная экспертиза, назначенная судом, установила: это не так. Подтвердили также и то, что откладывание операции кесарево сечение было неверным и необоснованным. Однако стало ли это причиной осложнений, повлекших наше заболевание, выяснить якобы невозможно. А поскольку для суда главный фактор – причинно-следственная связь, процесс мы проиграли.
Семью Шабалиных-Игошиных также постигла неудача.
На первоначальном этапе представители крайздрава ответили на нашу претензию тем, что в России пока нет эффективных диагностических технологий, которые смогли бы определить разрыв матки. Потом экспертиза Территориального фонда медицинского страхования приняла нашу сторону: отсутствие должного наблюдения, адекватной оценки состояния плода и прочее. Мы взвесили все за и против и подали иск в суд. Однако судебно-медицинская экспертиза сделала заключение, что все-таки в том, что случилось так, вины врачей нет. Все берегут честь мундира. Виноват, мол, случай. Ну, а суд, соответственно, причинно-следственной связи между действиями врачей и таким исходом не установил.
Детей с диагнозом ДЦП часто называют "грехом современной медицины". Однако несмотря на то что среди причин возникновения заболевания достаточно высок процент родовых травм (по некоторым данным, около 40%), получить компенсацию пострадавшим обычно не удается.
Однако отчаиваться не стоит. В любом случае рождение тяжелого ребенка сопровождается минимум двумя экспертизами: в родильном доме и на краевом уровне. Не нужно ждать – необходимо сразу интересоваться результатами анализов и гистологии и с ними сразу обращаться в суд или правоохранительные органы.
За два года у меня было около 120 судебных процессов, связанных с медицинскими спорами. Треть из них удалось выиграть. В медицинских делах основная сложность в том, что доказать необходимо две важные составляющие: правовую и медицинскую.
Врач, загубившая моего ребенка, не была уволена, а ушла по собственному желанию. Продолжает работать в одной из частных клиник. И хотя мы не сдаемся, направляем апелляцию в краевой суд, я уже не надеюсь на справедливость.
Однако ничего невозможного нет. Если пострадавшие считают, что их право нарушено, нужно обращаться в суд и проводить независимую экспертизу желательно в другом регионе. Например, буквально месяц назад в Барнауле мы выиграли суд, в котором свыше двух миллионов рублей было взыскано с лечебного учреждения в пользу матери и ребенка, родившегося глубоким инвалидом.
10–20% среди причин ДЦП – наследственные заболевания. Остальное – перинатальные патологии (во время беременности, родов и после родов).
Статистики уголовных дел, заведенных по врачебным ошибкам, в правоохранительных органах не ведется. Не ведут подобной истории и в органах управления здравоохранением. В США ДЦП отмечается у одного-двух детей на 1 000 новорожденных. Точной статистики по России нет, но, по разным данным, – от шести до 13 на 1 000 новорожденных.
Елена Павлова из Барнаула тоже уверена, что ее сын-первенец тоже стал жертвой неправильных действий врачей. Ее история произошла еще в 2005 году.
Беременность была первая, плановая, желанная. Тщательная подготовка к беременности: все необходимые анализы, консультации – все в норме, противопоказаний нет. Все протекало хорошо: плод развивался по сроку, все анализы были в норме. По результатам УЗИ в 32 недели у меня обнаружили нарушение кровообращения и рекомендовали лечь в роддом под наблюдение врачей.
Врач в роддоме назначила Елене капельницы препарата, не подходящего ей по индивидуальным показаниям. За месяц пребывания в роддоме под наблюдением врачей плод не набрал вес, был доведен до критического состояния. В итоге мальчик родился тяжело больным, а мама приобрела хроническое заболевание почек.
В суде доказать вину врачей не удалось. Представители ответчиков убеждены: раз беременная и ребенок остались живы, это уже значит, что врачи все сделали правильно.
– Вот, оказывается, каков основной критерий качества оказания медпомощи, – говорит Елена. – Правда, в суды мы обратились поздно, только спустя шесть лет.
Как и предполагали, судьи не готовы рассматривать такие дела, они стараются их побыстрее прикрыть.
Роды Олеси Епанчинцевой пришлись на выходной день.
– Мы приехали в роддом уже после того, как у меня отошли воды. Принимать меня не хотели, мол, нет мест, а потом приняли, положили, вкололи что-то и ушли. Я провалилась в полусон и очнулась, только когда вокруг меня взволнованно засуетились медработники,– вспоминает Олеся. – Ребенка буквально выдавливали...
Уже спустя три месяца мне сказали, что у него ДЦП. В неофициальной беседе неврологи и педиатры говорят, что это следствие родовой травмы. Но свидетельствовать они не будут. Медицинская этика...
Олеся с мужем пока только планируют обращаться в прокуратуру, поскольку считают, что безнаказанность приводит к новым трагедиям. Но уже сейчас они сомневаются: а удастся ли найти справедливость…