август 21, 2013
Последний раз мы пересеклись с Александром Михайловичем весной. За несколько дней до этого кто-то из знакомых сказал, что боится звонить Михалычу, который тяжело болен и, похоже, уже не жилец. Но Родионов, которого мы встретили на крыльце "Горной аптеки", был бодр, с улыбкой говорил о том, что планирует ехать в Петербург продолжать работать над книгой. И в аптеку-то он зашел не лекарства себе купить, а подарки питерским друзьям. Лишь бледность после его всегдашнего румянца несколько пугала…
Александр Родионов.
Михаил Хаустов
– Этот мощный человек никому не показывал своих внутренних переживаний в момент болезни, – говорит фотограф Александр Волобуев, часто видевшийся с писателем в последние дни. – Даже когда силы оставили и голос сел, шутил и делился новыми идеями. До тех пор, пока не потерял сознание...
В архивах Санкт-Петербурга Александр Родионов работал уже после тяжелой операции: ему удалили легкое. Задумал написать книгу о сузунском монетном дворе, погружался в хранилища архивов до тех пор, пока не почувствовал себя совсем плохо. Тогда он вернулся в Барнаул, в свой деревянный дом на Пушкинской.
Друзья писателя называют этот дом духовным пристанищем, сравнивают с музеем, садом камней. Когда я сама однажды попала в этот сад, на полчаса забыла об интервью, разглядывая картины, самоцветы, старинные фотографии, портреты его Маргариты. Среди прочих "экспонатов" был старенький деревенский коврик. Хозяин, похожий на рыжего домового, с нежностью сказал, что это память от мамы.
К матери своей, Татьяне Леонтьевне, которая была заслуженным агрономом СССР, он был очень привязан. Может, от нее передалась ему эта глубокая любовь к русской земле. Когда Татьяна Леонтьевна тяжело заболела, Саша носил ее на руках, ухаживал за ней до последнего. Он и в дом этот переселился для нее, потому что в нем легче было дышать, чем в многоэтажном...
Рассказывая о своем детстве, писатель часто вспоминал и бабушку Марфу Яковлевну.
"Она умела слушать людей и во все окрестное вслушивалась так, как это может делать степной человек, улавливая отдаленное, – писал он в одном из очерков. – Важнее всего она знала те слова, которые сейчас в годы скудоязычия так редки. Скрипнет где-то дверь жалобно, а бабушка скажет: “Дверь калачика просит”".
Сам Родионов не только улавливал отдаленное дыхание времен древних мастеров, он с упорством золотоискателя добывал слитки забытых знаний.
Наше сотрудничество с Сашей началось со времен, когда он еще был геологом. Мы готовились к конференции, посвященной горной Колывани, тогда столкнулись с тем, что многое забыто. Когда я была в Ленинграде, услышала, как сотрудница музея, говоря о знаменитой вазе, сказала, что Колывань находится на Урале. Представляете, как мне было больно! Это подтолкнуло хоть что-то делать, чтобы люди вспомнили алтайскую Колывань. Привезла материалы о Колывани, чтобы изготовить копии ваз для художественного музея. Саша Родионов с главным инженером Колыванского завода Борисом Пчелинцем специально поехали в экспедицию на Коргон, чтобы найти камень из коргонского порфира большого размера. Он тогда с головой погрузился в эту тему, стал собирать материал для книги "Колывань камнерезная". И книга вышла замечательная.
В 1983 году Александр Родионов окончательно ушел в литературу. Вслед за "Колыванью камнерезной" появились "Красная книга ремесел" и "Чистодеревщики".
– Когда он писал о чем-либо, с головой погружался в тему. К примеру, собирая материал о краснодеревщиках, он сам научился резать круглую столешницу, что совсем непросто, – рассказывает писатель Анатолий Кирилин. – Потом появились сделанные им собственноручно шифоньер, комод – у него было острое ощущение связи руки и сердца, поэтому он и писать предпочитал пером...
Люди, которым пришлось сотрудничать с Александром Родионовым, вспоминают об этом времени с ностальгией.
При работе над книгой о ремеслах он часто обращался к фотографам за фактическим материалом. Однажды предложил и мне поснимать старинную резьбу. Я увлекся этой темой, в командировках ходил по селам, снимал дома старинные, наличники с интересным тиснением от дождя и ветра. В одной из экспедиций в Красногорском районе мы нашли резьбу: скифские крылатые собаки. Оказалось, там был купец высокообразованный, который применял скифский стиль при оформлении своих наличников.
Фотограф Сергей Семенов говорит, что с подачи Родионова он и сейчас не может пройти мимо деревянных оконных наличников.
– Только их остается все меньше. Может, поэтому Александр Михайлович и заболел, что из-под ног среда уходила. В Барнауле стали тихо сносить старинные дома, захватывая лакомые кусочки. Родионов с отчаянностью Дон Кихота пытался спасти старый город, думал, словом что-то еще можно сделать...
Из эссе Александра Родионова:
"Сперва сожгли, а потом дали разграбить на Соборной площади деревянное двухэтажное здание женской гимназии с малой колоколенкой на южном углу. И вот уже воздвигается на фундаменте гимназии – добротная основа! – некое серо-кирпичное угрюмство, а по всей зоне старого Барнаула там и сям торчат краснокирпичные особняки и офисы, словно прыщи, набрякшие на морде сдуру нарумянившейся площадной девки. Какой национальности шедевры?"
– Саша всю жизнь был борцом, – говорит Любовь Шамина. – Его резкость не принимали многие чиновники, он все равно бился. И так до конца. Когда стали разорять наш музей на бывшем ликеро-водочном заводе, я обратилась к нему – помоги. Он пришел, восхитился, написал статью "В какой музей придут потомки?". С ним связаны тяжелые и красивые дела, например, отстаивание старинных особняков. Это был удивительный человек. Я понимаю и другое, знаю, что он увлекался давно… может, этим жизнь укоротил. В бытовой жизни, слышала, был не сахар. Но отношение мое к нему всегда оставалось уважительным. Очень грустно осознавать, что мы все его потеряли...
Люди, пришедшие проститься с мастером, вновь и вновь вспоминали, как он был влюблен в Барнаул.
Александр Михайлович с удовольствием гулял по Стокгольму и Петербургу, умел удивляться новым местам. Но то, что всегда был патриотом Алтая, – об этом даже не надо говорить, это знают все. Об Алтае, о демидовском Барнауле – его романы, его исследовательские работы, его стихи. Именно Александр Родионов был главным инициатором учреждения Демидовской премии, которая стала самой престижной краевой наградой для литераторов, архитекторов, художников, музыкантов...
Царствие небесное. Я бы поставила в Барнауле памятник Родионову. Чтобы помнили. Чтобы знали.
на Власихинском кладбище. Под раскидистым кленом, рядом с рябинкой.
Он был ярчайшим представителем настоящего сибирского характера, русаком до мозга костей. Его мировоззрение и эстетика формировались на основе крестьянского быта, о котором он много рассказывал. Все заслушивались его метким ядреным словом.
Мы поддерживали добрые отношения на протяжении 30 лет. Он был человеком сложным, как художник, тонко чувствующим, критически относился к действительности... И еще он был бесконечно одиноким, несмотря на множество друзей и знакомых.
Валентина Смирнова,
директор Змеиногорского музея:Мы с Александром Михайловичем знакомы еще с 80-х. Помню, подарил мне первую книгу стихов, где была запоминающаяся строчка: "Мастерство – есть способ увидеть белый свет". С его именем связана история и нашего музея. Он дал много бесценного материала, большая часть библиотеки собрана благодаря ему. Когда Саша писал о Колывани, о ремеслах, все пропускал через душу. Так, как он написал о Колывани камнерезной, уже никто не напишет.
Хотя многие из нас знали, что в последнее время Александр Михайлович тяжело болел, для всех это внезапная потеря... Только знакомством, десятиминутным разговором с ним можно было гордиться. Этого уникального человека знали не только как мудреца, но и как рыжее чудо, который во все мог внести свою ухмылку, надо всем мог поиронизировать. Для нас сейчас очень важно сохранить то, что заложил этот незаурядный человек.
Попечительский Совет Алтайского Демидовского фонда по случаю смерти выражает искреннее соболезнование родным и близким писателя, основателя и члена Попечительского Совета фонда, краеведа Александра Михайловича Родионова.
Александр Родионов родился 6 мая 1945 года на Алтае в селе Ивановка Егорьевского района. После окончания средней школы работал в Алтайской геофизической экспедиции, слесарем Хабаровской ТЭЦ. В 1969 году окончил геологоразведочный факультет Томского политехнического института, работал геологом в Кузнецком Алатау, на Алтае.
Окончил высшие литературные курсы Союза писателей в Москве (1985). Поэт, писатель, публицист.
Один из учредителей Международного Демидовского фонда в Екатеринбурге, президент Алтайского центра Демидовского фонда (1991–2001). Организатор первых празднований Дней славянской письменности и культуры на Алтае (1987–1990), с 1989 г. президент Клуба любителей алтайской старины при библиотеке им. В. Я. Шишкова, член президиума краевого Общества охраны памятников истории и культуры.
Лауреат краевой премии Демидовского фонда за книги "Колывань камнерезная", "Чистодеревщики" и "Красная книга Алтая" (1994); премии им. В. М. Шукшина за роман "Азъ грешный" (1996); премии "Россия – сибирский путь" за книгу "Колывань камнерезная" (2003); всероссийской премии "Имперская культура" за книгу очерков "Одинокое дело мое" (2012).