сентябрь 16, 2014
Как бы ни был далек наш Алтай от линии фронта Первой мировой войны, те, кто жил здесь до нас 100 лет назад, испытали на себе все ее беды. Нет, поначалу казалось, что Алтай как один из поставщиков продовольствия имел прекрасные шансы на успех: армии нужно много продуктов. Но надежды оказались напрасными.
Плакат времен Первой мировой.
Уже в самом начале войны по деревне рекою полилась самогонка, констатирует историк Вадим Рынков. "Я не желаю, чтоб мое добро какой-нибудь буржуй за 5 рублей насильно отобрал, я лучше перегоню на самосидку и получу за пуд 30 рублей", — объяснял корреспонденту журнала "Алтайский крестьянин" житель Поспелихи.
В 1914 году урожай на Алтае уродился отменный. А закупочные цены резко упали. И крестьяне все нераспроданное зерно пустили на самогон. Почему рухнули цены на сырье? После объявления войны торговля перестала отпускать крестьянам товары в кредит, объясняет Вадим Рынков. Они остро нуждались в наличных деньгах (особенно солдатские семьи), а масштабные закупки для армии еще не начались — излишки и пошли в дело.
К тому же по призыву правительства в городах и селах стали закрывать винные лавки — рынок сбыта для самогона открылся безразмерный. И Барнаульская гордума, наверное, была первопроходцем: уже 5 августа она единогласно поддержала инициативу мещанского общества и закрыла продажу вина, пива и водки.
Но затем свободная продажа была восстановлена. И встал вопрос: как вывозить? Железная дорога была настолько загружена военными перевозками, что просто не принимала другие грузы.
К примеру, из Новониколаевска вплоть до середины июля 1915 года она пропускала лишь по нескольку вагонов для масла в месяц. Представьте: лето, жара, а 100 тыс. бочек масла портятся в ожидании погрузки (это данные из отчета Алтайского союза маслодельных артелей за 1915 год). Трудно было отправить масло даже в Петроград и Москву, где нужда в нем была острейшей, а цены в полтора раза выше, чем в Лондоне. А между тем в 1913 году по Сибирской железной дороге каждую неделю отправляли по 10–14 масляных поездов, в каждом — по 25 вагонов-холодильников.
Хуже того, у артельщиков — страшный дефицит рабочих рук: мастеров маслоделия поголовно забрали в армию. Ни о каком росте производства и речи не шло — в военное время оно только сократилось.
А в начале 1915 года в правительстве принимают решение: продукцию для армии покупать по твердым ценам. Кто не согласен отдать товар — реквизировать. Оговоримся: речь не шла о бесплатном изъятии — товары оплачивались по установленной цене. Крестьяне, может, были бы и рады сдавать их по твердым ценам. Если бы не "ножницы цен": все, что они покупали для себя, стремительно дорожало. Только в августе 1914 года цены на потребительские товары выросли в среднем на 10%.
"Крестьяне требуют, чтобы за полученные деньги на пуд пшеницы они по-прежнему могли получить рубаху и штаны, на пять пудов — сапоги. А сейчас на пуд пшеницы можно приобрести одни плохие штаны, и то без пуговиц, на рубаху и штаны требуется пять пудов, на сапоги — 20", — описывала газета "Жизнь Алтая" разговор на заседании продовольственного комитета.
Растущая дороговизна — горячая тема газет. В середине 1915 года "Жизнь Алтая" сообщает: ситец по сравнению с довоенным временем подорожал на 100% — с 16 копеек до 32 за аршин (71 см). Обувь стоила 7–8 рублей за пару, нынче же 14. Житель Змеиногорска сетует в письме в редакцию: первое время в их городе торговцы повышали цены только на привозные товары, теперь же началась "вакханалия спекуляции с местными продуктами". Колбасники повысили цены на 150%, тогда как сырье подорожало "только" на 20%!
В ноябре "Жизнь Алтая" печатает решительную передовицу. Редактор газеты Акиндин Шапошников приводит мнения сведущих людей, которые предсказывают: скоро Барнаул останется без мяса — все оно уходит за пределы губернии. Еще одна угроза Алтаю — мучной кризис. "Мука идет в Петроград, где цены взвинчены до мародерских", — утверждает редактор и призывает переписать все запасы у мукомолов и реквизировать "излишки" по нормальным для военного времени ценам. Уже через год эта же газета пишет о новом кризисе: в Барнауле нет табака.
А уже упомянутый нами житель Змеиногорска не может понять, почему в городе нет муки — вокруг полно мельниц. "Один темный делец скупил всю птицу — в деревне цыпленка не найти", — добавляет он. В конце письма в редакцию несчастный извиняется, что написал карандашом: чернил нет, даже школьники пишут в тетрадках карандашом или красками.
Механизм раскручивания кризиса тех лет неплохо изучен: правительство предприняло массовый выпуск необеспеченных денег, одновременно введя различные меры госрегулирования — непоследовательные и зачастую губительные для производства.
К примеру, в 1915 году вводят твердые цены на сахар — самый, наверное, дефицитный товар. Но сахара не хватает — большая часть уходит в армию. А увеличивать объемы невыгодно. В 1916 году вводятся карточки на сахар: на Алтае отпускают по 2 фунта на человека в месяц в городах и по фунту в уездах. Но сахара нет порой и по карточкам. Зато, как водится, есть злоупотребления. В том же году судят барнаульского мещанина Алексея Полунова: он как-то выписал себе аж 10 лишних карточек.
Многие губернии вводят ограничения на вывоз товаров. Тут же появляются новые преступники, которых, собственно, сам запрет и породил: в октябре 1916 года окружной суд в Барнауле разбирает дело сельских торговцев — они не отчитались о запасах продукции и нарушили запрет на вывоз. Грозит им заточение в тюрьму на три месяца или гигантский штраф — 3 тыс. рублей.
В борьбе с дефицитом мяса томский губернатор вводит два "мясопустных" дня в неделю — торговля в эти дни запрещена. Купцы возмущенно говорят о потерях выручки. А когда в ноябре 1916 года начинается массовый забой скота и из-за бумажной волокиты их не удается вовремя отменить, выручку теряют еще и крестьяне.
Конечно, жизнь в тылу продолжалась, несмотря ни на что. Сотни жителей Алтая сдавали деньги на помощь военным, шили им одежду, помогали раненым и беженцам. За время войны в Барнауле открыли 15 новых школ, построили здание Думы. В 1915 году в управу поступил проект развития Алтайской железной дороги на 10 лет — Министерство путей сообщения просило составить свои предложения, и их готовили и бурно обсуждали. Люди, вообще, планировали жизнь надолго: договоры аренды участков заключались на 24–36 лет.
Но уже в конце 1916 года в газетах стало появляться все больше объявлений вроде этого: "По случаю ликвидации дела продаю электромотор пять сил, прилавки, стулья".
И, пожалуй, не было более действенного средства, чтобы породить раздор в обществе, чем эта никому не нужная война. К концу войны газетчики открыто именовали купцов спекулянтами и мародерами, упрекали в жадности крестьян, бессовестно завышавших цены на продукты в городе. Обыватели были недовольны льготами для солдатских семьей, которым выдавали бюджетные пайки и бесплатно отпускали дрова; купцы считали, что газеты натравливают на них народ. А к 1917 году многие уже без устали кляли правительство и государя.
Первые поставки алтайского продовольствия для армии начались уже в 1914 году. Так, сыроделы артелей Барнаульского уезда отправили весь сыр (4,9 тыс. пудов), а "Алтайская фабричная компания" поставила муку на 1 млн. рублей, благодаря чему мукомолы сумели увеличить производство. В целом Алтай поставлял на войну мясо, сало, сливочное масло, пшеницу, овес, муку, полушубки, валенки, сапоги, повозки, упряжь, лошадей. В частности, Барнаульский уезд поставил в 1914–1916 годах 30 тыс. лошадей.
Огромную роль играли военно-промышленные комитеты — общественные объединения предпринимателей, созданные по всей стране. В Барнауле комитет возглавлял А. Михаловский, управляющий отделением Русского для внешней торговли банка. ВПК помогали размещать военные заказы, открывать новые производства. По данным историка Игоря Еремина, по инициативе барнаульского ВПК чугунолитейный завод из Усть-Пристани поставил для армии к 1 января 1916 года 4 тыс. чугунных снарядов. По военным заказам на Алтае делали и минометные мины.
В 1916 году по Барнаулу прокатилась паника: прошел слух, что вот-вот пропадет керосин, горожане скупали его бочками. Барнаульские власти обсудили вопрос с представителем товарищества братьев Нобелей (это был основной поставщик), и тот успокоил: керосина хватит всем.
Россия умела к тому моменту производить многое. А вот делать хорошую клепку для бочек (доски, которые образуют боковые части), в которых масло отправлялось на экспорт, не умела. Алтай получал буковую клепку из Германии, и после объявления войны пришлось срочно искать заменитель. Кедровая клепка для этого была непригодна. В конце концов на Алтае все же стали делать березовую.
11,5% населения было призвано в армию в Томской губернии, в которую входил Алтайский округ.