декабрь 29, 2015
Во второй половине 2014 года российскую экономику изрядно лихорадит. Население и бизнес уже открыто говорят о том, что почувствовали наступление нового кризиса. Многие сравнивают текущую ситуацию с тем, что происходило в 2008–2009 годах. Однако Наталия Орлова, главный экономист Альфа-Банка, считает, что это не так. В ходе конференции "Российский банковский сектор: проверка на прочность" она рассказала, чем нынешние проблемы российской экономики отличаются от предыдущих, почему нынешний кризис не так страшен и чем для нас опасно замедление Китая.
Наталия Орлова уверена, что самый худший сценарий для российской экономики случится, если упадет ВВП Китая.
— Сейчас напрашивается много аналогий с 2008 годом. Надо понимать, что отличий много.
Во-первых, больше нестабильности на валютном рынке. В 2008 году было не такое сильное движение, сейчас темпы девальвации гораздо выше.
Во-вторых, все это происходит на фоне неплохих макропоказателей. В 2008 году курс падал на фоне большого экономического кризиса — ВВП тогда сократился на 8%, индекс промпроизводтсва на 15%. Сейчас ВВП остается в небольшом плюсе, промпроизводство пока растет.
Третье отличие — внешняя ситуация, которая сильно влияет на происходящее. Сейчас масштаб обвала по ценам на природные ресурсы сопоставим с 2008 годом. Но экономическая ситуация в мире разная. Тогда падение ВВП и производства происходило во всем мире. Сейчас мировая экономика чувствует себя более комфортно. И с точки зрения потенциала роста ситуация сейчас выглядит лучше.
— Когда ситуация нестабильна, мы всегда задаемся вопросами про риски. Первый важный индикатор — это состояние долга. Как правило, кризис запускают серьезные долговые проблемы. У нас сейчас хорошие показатели долговой нагрузки — лучше, чем в 2008-м. Корпоративный долг — 30%, государственный — всего 3%. Ожидания насчет больших валютных платежей по долгам компаний в декабре преувеличены. Многие иностранные банки не дают новые кредиты, но готовы пролонгировать старые.
Второй фактор — надо смотреть на происходящее с бюджетом. Он накопил зависимость от нефти. Бюджет бездефицитен при цене в $98. При цене в $70, которая прогнозируется на следующий год, будет дефицит бюджета. Но у правительства есть резервы, поэтому катастрофы не будет. Будут привлекать деньги с рынка. Это не трагедия — для многих стран это норма жизни. Единственное — политика расходования станет более жесткой. Не будет избыточного стимулирования. И по большому счету это правильно.
Важная тема — долларизация и то, как население реагирует на падение курса рубля. Важно заметить, что в 2008–2009 годах люди активно вкладывали деньги в валютные депозиты, то в этом году валютные вклады пока сокращаются. Население частично уходит в наличку, но во многом это эффект санкций. Многие привыкли к тому, что валютный курс нестабилен, и больше смотрят на инфляцию. Пока она не достигла 20–30%, люди будут себя чувствовать достаточно комфортно с рублевыми сбережениями.
Почему все так смотрят на курс рубля? Это важный фактор инфляции. Хотя и не единственный. Безусловно, в следующем году инфляция может уйти на 10–12%. Это локальный всплеск, но это вызов для модели роста, которая опиралась на потребление. А инфляция сокращает возможности населения потреблять.
Кстати, инфляция сильно беспокоила нас в 2008 году. У нас было много валютных заимствований. Но тогда это научило население более осторожно управлять рисками. Сейчас валютных кредитов всего 2% против 15,5% в 2008 году.
Конечно, население с тех пор стало более закредитовано, и сейчас 20–25% доходов уходит на погашения кредитов. Поэтому россияне чувствительны к повышению кредитных ставок.
— Как смотрятся перспективы по сравнению с 2015 годом? Факторы беспокойства вырисовываются. Многие ждали, что кризис кончится и экономика вернется на путь высокого роста. Сейчас мы растем на уровне 1%. И потенциальный рост России оценивается в 1–2%. Это связано со спадом инвестиций. Пока не будет восстановления инвестиционной активности, сложно ожидать бурного ускорения.
Итог следующий: макропоказатели говорят, что предпосылок для глубокого провала нет. Снижение цены на нефть дает замедление экономического роста, но это несопоставимо с тем, что было в 2008 году. Индикаторы гораздо устойчивее. Есть большие вызовы с инфляцией с точки зрения качества кредитных портфелей, но реальный сектор пока держится лучше, чем в 2008-м.
В этом году мы получили конкурентные преимущества для развития отечественной экономики, но, по моим оценкам, в следующем году ВВП сократится на 0,2%. Мы не обсуждаем темпы роста на 3–4%, потому что пока имеющихся запасов хватает только на удержание роста экономики на нулевом уровне. Но пока это не те цифры, которых мы хотим.
Главное беспокойство связано с Китаем. Сейчас идет много негативной аналитики, связанной с пузырем на рынке недвижимости. Поэтому для нас сейчас самый худший сценарий — это падение ВВП в Китае. Потому что мы сейчас туда пытаемся переориентироваться, плюс китайское замедление потянет за собой весь рынок. Тогда для нас возможна ситуация 2008–2009 годов.
— Какие отрасли будут расти активнее других в 2015 году?
— В 2015-м я более негативно смотрю на банковскую розницу из-за высокой инфляции. Население будет меньше тратить. Позитивно смотрю на обрабатывающую промышленность. Потому что ожидаю бюджетного стимулирования инфраструктурных проектов. Думаю, что будут проекты в сельском хозяйстве, но надо смотреть, как будут вести себя компании. Мы получили определенное увеличение конкурентоспособности в этом секторе.
О ключевой ставке
— Решение по ставке оказалось запоздавшим. Если бы Центробанк принял такое решение месяц назад, рынок оказался бы в большей степени впечатлен. Это вопрос времени. Кроме того, это решение следовало бы поддержать интервенциями. Нужно было показать, что Центральный банк настроен жестко.
Думаю, ЦБ понизит ключевую ставку не раньше чем через полгода. C учетом того, что инфляция резко ускорилась за последнюю неделю, я бы теперь не исключала, что за нынешним повышением ставки может последовать еще одно, хотя вероятность этого события пока представляется невысокой.
О рубле
— То, что происходило с рублем 15 декабря, нельзя объяснять падением цены на нефть: был большой отток капитала, и причины этого оттока не экономические. Есть проблема доверия участников финансового рынка к властям. Резкое падение курса рубля 15 декабря — следствие финансовой поддержки, которую "Роснефть" получила от ЦБ. Участники рынка опасались, что "Роснефть" начнет покупать иностранную валюту и обвалит курс еще сильнее, поэтому действовали на опережение.
О поддержке
— Могу выделить три ключевые меры по поддержке финансовой системы: во-первых, просьба к компаниям-экспортерам продать свою экспортную выручку; во-вторых, обещание Минфина продать $7 млрд. на валютный рынок; наконец, предложение ЦБ предоставить дополнительную ликвидность банкам. Третья мера предусматривает более масштабное предоставление валютной ликвидности, смягчение требований по переоценке портфеля ценных бумаг и подтверждение готовности предоставлять рублевую ликвидность.
О цене на нефть
— То, что происходит на рынке нефти, для меня большая неожиданность — еще летом баррель стоил $115. Сейчас все обсуждают сланцевую революцию, но это долгосрочная тема. Надо понимать, что США — не самая быстрорастущая экономика в мире. Я не верю, что цены на нефть упадут до $40. Это может случиться одномоментно, но постоянной такая цена не будет. Когда рынок экстренно выходит в новую фазу, не стоит менять прогнозы. Даже в 2008 году при большом обвале произошел возврат к нормальной цене.
Наталия Орлова родилась в 1974 году в Москве. Окончила экономический факультет МГУ по специальности "Кибернетика", имеет магистерскую степень французского университета Клермон-Феррана по макроэкономике, степень Ph.D университета EHESS (Париж-6), в 2009 году защитила докторскую диссертацию. Работала аналитиком в инвестиционном фонде Russian Opportunity Fund. С 1998 года работает в Альфа-Банке. С октября 2001 года — главный экономист Альфа-Банка. Занимается вопросами макроэкономики, банковским сектором. Считается одним из ведущих макроэкономистов России.
0,2% — на столько сократится ВВП России в 2015 году.