октябрь 29, 2008
Вижу выходящую из лифта поп-звезду – Киркоров. Раскланиваюсь с соседями за столом – отец и сын, руководят восточносибирским нефтекомбинатом. На берегу болтаю с ровесником – заместителем важного казахстанского министра.
И вдруг…
Это был август 1998 года. Дефолт. Его приход я встретил рядом с небедными земляками. До сих пор помню, как один из моих соседей по турецкому пляжу каждый день постоянно звонил по мобильному телефону с дорогущим роумингом и громко руководил разгрузкой товаров. Младший нефтянник смотрел все новости Си-эн-эн. А потом пересказывал нам.
Естественно, к концу отпуска мы были вздрючены. Прилетаем в мрачный, всегда переполненный московский международный аэропорт, а там в буфете маленькая бутылочка воды идет по цене в три раза более высокой, чем 10 дней назад, – в момент вылета к морю. Вот тогда я на миг пожалел, что не последовал примеру нефтепереработчика, купившего перед отъездом на родину 10 блоков сигарет. Мне покупка показалась проявлением ненужной паники: ведь этот человек, наверное, в России мог купить половину табачной фабрики.
Сегодня многие тоже думают о том явлении, которое наш лидер запретил называть в московских газетах, журналах и ТВ-передачах подлинным именем. О кризисе.
Что тут скажешь: если даже не говорить слово «халва», но налегать на сладкое, то от последствий не избавишься. Кризис нам придется пережить. К сожалению, он не является для нас всех чем-то невиданным.
И выходить из него экономика страны будет также традиционно: компании подсушат разбухшее за счет балласта штатное расписание (сокращения), закроют то, что не приносит уверенного дохода (меньше будем тратиться ресурсов), перетряхнут список издержек (под нож пойдут наиболее крупные статьи расходов).
Тем не менее, думаю, до питания дикорастущими корешками дело не дойдет. Потери, конечно, будут, и возможность пообщаться в одном отеле с московскими знаменитостями, к сожалению, не станет самой главной. Ну что ж, кому-то Майами с Мальдивами, а кому-то две звезды в Мармарисе раз в четыре года, если получится… Не это самое страшное: во время кризиса навечно дымом не надышишься.