июнь 4, 2015
Грозит ли нам повторение прошлогоднего топливного кризиса, сколько заправок закрылось за последние годы и как вертикально интегрированные нефтяные компании (ВИНКи) выдавливают с рынка мелкую розницу — обо всем этом рассказал Юрий Матвейко, председатель совета директоров компании "Октан" и руководитель Алтайского топливного союза (АТС).
Юрий Матвейко.
Анна Зайкова
— Юрий Витальевич, в феврале вы стали вице-президентом Российского топливного союза (РТС). Как думаете, почему выбрали именно вас?
— Сложно сказать. Я свою кандидатуру не предлагал.
Решение принимали в Москве, на общем собрании РТС. На протяжении многих лет в руководстве были одни и те же люди, и нужно было обновить его состав. На том же собрании решили, что надо чаще встречаться и обсуждать те проблемы, которые есть у независимых операторов. А их (проблем. — Прим. ред.) меньше не становится. Что удалось сделать за эти три месяца? Глобально пока ничего, но мы смогли изменить правила ведения торгов на бирже нефтепродуктов. Сейчас нефтяные компании должны продавать через биржу не 15% от выпускаемой продукции, а 20%. Думаю, что благодаря этому предприниматели будут менее подвержены кризисным явлениям, которые были у нас в прошлом и 2011 годах.
— Вероятность того, что дефицит топлива снова станет причиной топливного кризиса на Алтае, сохраняется?
— Вероятность эта есть. Главная причина — у нас в стране нет большого профицита производства топлива. Объемы соответствующей требованиям техрегламента продукции нефтеперерабатывающих заводов (НПЗ) на сегодня таковы, что выход из строя любого из них дает сбой в системе поставок на территории России. В прошлом году произошел взрыв на Ачинском НПЗ, и мы все это ощутили.
Нефтяные компании, понятно, любой кризис переживут. В прошлом году "Газпромнефть" и "Роснефть" в розничном секторе понесли убытки, исчисляемые сотнями миллионов рублей. Эти цифры есть в официальной статистике. Мы понимаем, что для них 300–500 млн — это не такая проблема, как для предпринимателя, который понес убыток в 5–10 млн рублей: это крах всего его бизнеса.
Сегодня предложение на бирже есть — предприниматели покупают топливо, и в принципе существенных проблем нет. Но нет и гарантий, что завтра нефтяники не подпишут какие-нибудь новые экспортные контракты и то топливо, которое изначально предполагалось продать через биржу или напрямую независимым игрокам, не уйдет за пределы России. И мы опять можем быть подвержены дефициту.
— Что вы как вице-президент РТС можете сделать для снижения таких рисков?
— Я вас уверяю, что ни я, ни президент РТС, ни кто-то другой в глобальном смысле повлиять на происходящее не может. Наши предложения по регулированию рынка (увеличивать резервы топлива, ограничивать экспорт и т. д.) не всегда слышат или же принимают решение по ним спустя долгое время, хотя реагировать нужно было оперативно. Например, когда мы продвигали идею увеличения доли продаж продукции НПЗ через биржу, нефтяные компании, которые владеют заводами, заявляли, что у них "другие планы". Независимым же игрокам рынка они предлагали строить свои НПЗ, покупать нефть и перерабатывать ее. Но мы же понимаем, что это миллиардные инвестиции, нам этот путь заказан.
Со своей стороны мы можем корректировать последствия кризиса. Так было во время прошлогоднего дефицита. АТС договорился, чтобы ВИНКи отпускали топливо независимым операторам в тех 22 муниципалитетах Алтайского края, где нет заправок ни у "Газпромнефти", ни у "Роснефти". Нужно было сохранить дееспособность этих районов, чтобы там не страдала работа скорых, полиции, МЧС и других служб жизнеобеспечения. В результате перебоев удалось избежать.
— За счет чего частной рознице удается быть конкурентоспособной в ситуации, когда оптовый рынок олигапольный и сложно по цене конкурировать с ВИНКами, которые сами добывают, перерабатывают и продают в рознице?
— Действительно, конкурировать с ВИНКами очень сложно. В Барнауле после увеличения их присутствия у частных АЗС очень серьезно сократились объемы продаж. Те комплексы АЗС, которые строят сейчас ВИНКи, не сравнятся с тем, что есть у большинства игроков рынка. Плюс они притягивают клиентов дисконтными программами. Поэтому в цене с ВИНКами конкурировать практически невозможно. Даже если брать топливо на бирже, где цена несколько меньше, чем в мелком опте у нефтяных компаний.
— Кстати, цена бензина в Алтайском крае одна из самых низких в стране. Почему?
— Заметьте, это при том, что у нас нет ни одной скважины, ни одного НПЗ. Этим отчасти объясняется тот факт, что у нас за последние годы прекратили существование порядка 40–50 АЗС. Складывается ощущение, что нефтяные компании, поставив такую цену, тихой сапой "убивают" независимую розницу. Как она может быть такой при самой дорогой оптовой цене по сравнению с другими регионами? В том же Новосибирске за счет логистики топливо на оптовом рынке стоит на полрубля дешевле, но розничные цены там почти на рубль выше. У нас же маржинальная прибыль сводится практически к нулю.
— Есть ли у независимых игроков шансы выжить в таких условиях?
— Да. Один из вариантов — развивать дополнительный сервис у АЗС: мойки, шиномонтажки, кафе и прочее. Мы ("Октан". — Прим. "СК") и многие частные АЗС сейчас идем по этому пути. Но это очень ресурсозатратно, и в условиях снижения объемов кредитования и роста ставок по кредитам предприниматели делают это очень медленно и осторожно. Но только развивая сервис, можно сохранить компанию и остаться на рынке.
Второй путь, который мы себе наметили, — продажа брендового топлива. Три месяца назад мы начали продавать топливо под маркой "Прайм". Это аналог "G-драйв" "Газпромнефти" — модифицированный специальными присадками бензин АИ-92. С ним машина выдает больше мощности и едет экономичнее. "Прайм" — это один из самых современных видов топлива, результаты испытаний и все сертификаты у нас есть. Мы, кстати, являемся эксклюзивными поставщиками этого бензина в Алтайском крае и Республике Алтай. Сейчас мы видим рост продаж этого топлива на 10–12% ежемесячно.
— Помогает и ставка на корпоративных клиентов?
— Мы всегда с ними работали. С 1998 года у нас есть система пластиковых карт, и количество клиентов, которые ими пользуются, не уменьшается. Корпоративный сектор — серьезная доля рынка нашей компании, в сезон она доходит до 40–50%. Кроме того, мы участвуем в тендерах, исполняем госконтракты. И гордимся, что за это время не сорвали ни одной поставки.
— Нефтяные компании своей ценовой политикой и ограничением продаж частным операторам вынуждают последних приобретать не совсем качественное топливо. Кроме трех десятков НПЗ, принадлежащих нефтяникам, в стране работают около двухсот мини-НПЗ. На них производят технические виды топлива (например, печное). Недобросовестные конкуренты покупают эти продукты, "дорабатывают" их на собственных нефтебазах, повышая октановое число разными присадками. Топливо, которое такие бизнесмены покупают, не облагается акцизами — а они составляют 6–7 рублей в стоимости бензина. Поэтому частники могут выставить цены, которые значительно отличаются от ценников ВИНКов и АЗС, торгующих топливом Евро-4 и Евро-5.
— Так делают и в нашем регионе?
— Это актуально для всей страны, и для Алтайского края в частности.
— То есть если на стеле АЗС мы видим цену ниже той, что предлагают ВИНКи, — это контрафакт?
— Скажем так, это вызывает некие сомнения в качестве продукции. Сегодня мы видим очень серьезный разброс цен — в три-четыре рубля. Порой они ниже, чем оптовые цены у нефтяных компаний. Сложно говорить о том, какое это топливо и где оно было произведено. Поэтому автовладельцу самому надо решать, заправляться на этой АЗС или нет.
— А кто следит за качеством топлива в крае?
— Федеральная структура — Росстандарт. Ее сотрудники делают отбор проб на нефтебазах и раз в квартал — на АЗС. Со всех заправок или нет — не знаю, но к членам АТС они приезжают регулярно. Однако в регионе это ведомство представлено всего двумя или тремя сотрудниками. И в их зоне ответственности более 500 АЗС в крае и Республике Алтай. Я думаю, их штат должен быть минимум в три раза больше. Помимо этого, им нужна современная лаборатория, которая бы соответствовала всем требованиям федерального законодательства.
— Реакция на недавнее поручение Путина проверить качество топлива уже есть?
— Да, как раз сейчас прокуратура совместно со всеми надзорными органами проводит тщательные проверки АЗС по краю. Президент дал поручение проверить качество топлива, но что мы видим на самом деле? Пробы — вещь дорогостоящая. Сделать анализ одного вида топлива стоит 3–5 тыс. рублей, а их на каждой АЗС, как правило, четыре. Поэтому проверяют все, но, думаю, собственно качество топлива проверят лишь на 20–30 станциях. То есть мы получили шквал проверок, но вряд ли получим результат. К тому же прокуратура предупреждала владельцев АЗС о проверке за два-три дня. За это время можно вывезти контрафакт и завезти топливо, соответствующее техрегламенту. Не исключаю, что такие факты могли быть.
— Можете ли вы дать прогноз, на сколько вырастет цена на бензин к концу года?
— Напомню, с начала года правительство проводит так называемый "налоговый маневр" (последовательно снижает экспортную пошлину на сырую нефть и повышает налог на добычу полезных ископаемых и акцизы на топливо. — Прим. "СК"). То есть нефть для переработчиков стала дороже. Пока же розничные цены держатся. Но и запланированного всплеска поступлений бюджет пока не получил. Думаю, было волевое решение остановить цены в непростой для экономики момент и пожертвовать сборами в бюджет ради социальной стабильности. И, наверное, это правильно. В такой ситуации прогнозировать что-то очень сложно.
Об участниках АТС
— Сейчас в союз входят такие сети, как "Техно", "Октан", "Салекс", "Мегаполис" и компания "Горно-Алтайск нефтепродукт", которая развивает заправки под брендом "Лукойл". Ранее в составе были еще "К1", "Адалин" и "Сибирская сырьевая компания". Первая не выдержала кризиса 2011 года, "Адалин" продалась "Роснефти", с "ССК" мы общаемся, но в топливный союз они не входят. Но и с другими сетями мы контактируем, пытаемся решать текущие вопросы совместно.
О потере налоговых поступлений
— Не все представленные в регионе ВИНКи платят налоги в Алтайском крае. То есть помимо того, что они "убивают" независимую розницу, они еще и уводят налоги из края. Таким образом, мы сами позволяем убивать тех куриц, которые несут деньги в наш бюджет.
О качестве бензина на "Октане"
— Мы работаем с качественным топливом, произведенном на заводах нефтяных компаний. Закупаем его либо у "Газпромнефти", либо на бирже. У нас есть сертификат качества от "Газпромнефти", и на ряде наших станций стоят терминалы компаний "Татнефть", "Башнефть" и "Газпромнефть". Это, поверьте, дорогого стоит. То, что они нам доверяют своих клиентов, говорит о том, что качество топлива у нас соответствует стандартам Евро-4 и Евро-5.
О насыщенности рынка
— В крае наблюдается переизбыток АЗС. С 2011 года закрылось примерно полсотни заправок, и никто этого не заметил. Если закроются еще столько же — на это также не обратят внимание.
Служил в ВДВ.
Юрий Матвейко родился 15 августа 1969 года в Алейске. Окончил Алтайский политехнический институт, служил в воздушно-десантных войсках. В 1992 году трудовую деятельность начал механиком на комбикормовом заводе "Алейскзернопродукта", позже стал коммерческим директором этого предприятия. С 1997 года занимается собственным бизнесом, развивает сеть АЗС "Октан". С 2008 года — депутат АКЗС, с 2009 года возглавляет Алтайское краевое региональное отделение общероссийской общественной организации "Деловая Россия".
Женат, воспитывает двух дочерей.
Около 520 АЗС сегодня насчитывается в Алтайском крае. Из них 27 принадлежат "Газпромнефти" и около 85 — "Роснефти"