октябрь 31, 2016
Родители, чьи дети ходят в школу, недавно были озадачены решением нового руководства Минобра вернуть общественно полезный труд. Хочу по этому поводу вспомнить давнюю историю, которая произошла в Барнауле прямо на площади Октября в 1989 году.
Школьники СССР.
СС0
Поздней осенью того далекого года из окна красной сталинки по адресу проспект Ленина, 89 на норковую шапку прохожего тонкой струйкой полилась коричневая жидкость. Удивленный мужчина поднял голову и заметил в окне юную физиономию с чайником, из которого лилась на улицу грязная вода. Шалун тут же скрылся.
Потерпевший вошел в парадное с табличкой "ДК профтехобразования" и направился прямиком в кабинет директора. В это время в кабинете беседовала с директором клуба молодая и чертовски красивая учительница русского языка и литературы. Наша классная руководительница.
Когда разгневанный прохожий поведал историю с водой и чайником, учительница сообразила, что окно, из которого вылили жидкость, — это окно ее кабинета. Дело в том, что ДК ПТО делит одно здание со средним профессионально-техническим училищем № 12, в котором я на тот момент учился на втором курсе по специальности "наладчик станков с ЧПУ и роботов-манипуляторов". А в момент ее разговора с директором ДК в кабинете литературы двое моих однокурсников должны были мыть пол после уроков.
Классная поспешила наверх и застала странную картину. В то время, когда один дежурный домывал пол, другой набирал в электрочайник воду из ведра и поливал ею Октябрьскую площадь. Третий же мой сокурсник, который не был дежурным, копался в учительском столе. И, что самое главное, из вазы со стола пропали сухие цветы, такие красные коробочки на тонких желтых стебельках, которые, кажется, назывались китайскими помидорами: гордость кабинета.
Всю эту историю мы узнали на следующее утро, когда вместо урока литературы у нас устроили классный час.
"Нравственность", — написала учительница мелом на доске и начала свой горестный рассказ.
Нравственности в нас было ни на грош, мы — тридцать 16-летних пэтэушников — с каждым ее словом вначале тихо хихикали, а потом дружно скатились на гогот.
Так как здание это было не типовое, а хитро построенное и перестроенное, с туалетами в нем было напутано. Кабинет литературы находился на втором этаже, а туалет — в подвале. Мыть полы — вообще занятие не из приятных, так еще и бегать с ведрами приходилось черт знает куда. Конечно, никто до этих кулибиных еще не изобретал такого легкого способа утилизации грязной воды, поэтому мы по достоинству оценили их ноу-хау.
— А зачем вы выбросили мои цветы?
— Ну так они же засохли.
— Нет, ну налить воду в мой чайник, из которого я пью! А если вы меня заразите сифилисом? — она замолчала, а потом добавила: — Бытовым.
Зал рыдал, классный час о нравственности был сорван.
* * *
Так вот, если меня кто-то спросит (хотя кому это надо?), что я думаю о возвращении общественно полезного труда в систему образования, я отвечу, что всеми руками за. Потому как это же весело.