февраль 28, 2018
За 30 лет в бизнесе известный барнаульский предприниматель Андрей Степурко пережил многое: он занимался продажей жевательной резинки и отслуживших свой срок рельсов, терял сотни тысяч долларов на сделках с корейцами и на инвестициях в строительство московской ТЭЦ. Несмотря на множество сложных ситуаций, с которыми ему пришлось столкнуться, он остался в бизнесе и продолжает им заниматься с азартом. О том, как сохранить вкус к жизни вопреки неудачам, Андрей Степурко рассказал начинающим предпринимателям в проекте "Школа успеха".
Бизнесмен Андрей Степурко в проекте "Школа успеха" ИД "Алтапресс"
Анна Зайкова
— Наша главная задача — видеть возможности, которые дает нам жизнь. У меня неугомонная натура, именно она заставляла меня каждый день идти вперед к своим жизненным результатам. Просыпаешься и засыпаешь с мыслями о своей мечте. Я все время мечтал: построить, сделать, достичь, иметь много друзей, путешествовать. На все это нужны были средства.
Мой первый бизнес был связан со спортом. Я тренировал ребят, мы занимались ушу. Хорошие спортивные костюмы для борцов было не достать, и я решил их шить. А также открыл магазин, где продавались футболки, чешки и другие товары для единоборств. Они закупались в Китае.
Чтобы добиться значительных результатов в тренерской деятельности, я решил масштабировать свое дело — создал по городу сеть из десяти спортивных студий. Их возглавили мои лучшие ученики, там занималось более 700 человек. Благодаря широкому охвату к нам пришли очень сильные ребята, которые в итоге стали членами сборных и помогли мне стать заслуженным тренером России.
Для развития спорта требовались средства, и я постоянно думал о том, как увеличить доходы. Однажды ко мне подошел один из моих старших учеников и предложил зарабатывать деньги вместе. Он привозил два огромных баула жевательной резинки из Москвы. Я его встречал в Барнауле, мы развозили товар по "комкам" (в 1990-е так называли киоски).
Первые деньги я заработал через то, что мне было близко, — это спорт. А вторые — уже через бизнес. И эти деньги дали мне свободу.
Потом мы с партнером решили, что пора открывать свои магазины. Взяли в аренду два киоска на Солнечной поляне, чтобы продавать там продукты. Но, видимо, в моем гороскопе торговля продуктами питания не была предусмотрена. Ведь Александр Федорович Ракшин уже собирался построить свою империю.
Вскоре после того, как мы заполнили наши киоски товаром, нас ограбили. Вместо бизнеса остались долги и проблемы. Тогда жизнь в первый раз жестко опрокинула нас на землю. Я понял, что не так важно уметь наносить удар, как держать его. Это был первый серьезный удар, который мы выдержали. Но далеко не последний.
В начале 1990-х у нас с друзьями был бизнес — по договоренности с железнодорожниками мы разбирали рельсы, вышедшие из строя, и перепродавали их. Наши конечные покупатели находились в Южной Корее. Пока партии были небольшими, все шло хорошо. Но в один год мы собрали товара на $926 тыс. Состав с рельсами ушел и канул в Лету. Мы попытались решить этот вопрос.
У нас был партнер в Хабаровске, который работал с покупателями. Мы ему позвонили из московского офиса, когда он был на переговорах с корейцами. Он нас спрашивает, что ему делать. Мой товарищ отбирает трубку и отвечает ему: "Ты скажи этим корейцам, если они не хотят, чтобы мы раскрыли им глаза пошире и сделали так и вот так..." Не стеснялся в выражениях. Человек из Хабаровска его перебивает: "Саш, я на громкой…" Саша немного смутился, но продолжил: "В общем, ты объясни этим корейцам, что мы тоже люди серьезные".
Серьезные мы были люди или нет, но свои $926 тыс. так и не увидели. По тем временам это были колоссальные деньги. Мы проделали огромную работу, у нас было много обязательств, в том числе кредитных. Не все смогли пережить ту ситуацию без депрессии или паники. Моя доля в общей сумме была небольшой, но все же существенной. Я отнесся к потере спокойно. Думаю, потому, что раньше никогда не держал в руках таких денег.
Потом мы с партнерами решили зарабатывать деньги на струе кабарги (мускусе) и желчи медведя. Так как я изучал восточные техники оздоровления организма в Китае, то понимал, что струя кабарги — это здорово.
За продукцией мы ездили в Горный Алтай, выменивали ее у местного населения. Однажды на одном из перевалов нас чуть не застрелили. Уже тогда я понял, что с этим бизнесом надо завязывать, иначе в Горном Алтае можно остаться навсегда. Зато у меня именно тогда появилось представление о том, как работать с сельхозпроизводителями.
Затем появился спрос на панты маралов, и мы стали заниматься ими. В первый год я заработал на квартиру, во второй год — больше. Нашим покупателем был снова кореец. На третий год сотрудничества он пригласил нас в Таиланд. Разместил в пятизвездочном отеле, закатил банкет. Стол был уставлен яствами. Под рюмочкой кореец расслабился, мы отошли в сторону, он говорит: "Знаешь, Андрей, что самое дорогое в этой жизни? Учиться бизнесу". Я был молодой наивный алтайский парень, мне было чуть за 30. Не понял его посыла, не увидел, насколько глубокую мысль он высказал.
В тот год мы хорошо поработали, вышли на объем $460 тыс. — примерно столько тогда стоили 30 трехкомнатных квартир-хрущевок рядом с Садовым кольцом в Москве. Один наш партнер предложил не отправлять корейцу весь груз сразу, считал это опасным, хотел, чтобы тот сначала заплатил. Но другой возразил: два года же мы с ним работали, все было нормально. И ушла наша партия, $460 тыс. нам, конечно, никто не заплатил.
Тогда я и прочувствовал смысл высказывания корейца: действительно, ничего не стоит так дорого, как учиться бизнесу. В начале своей предпринимательской деятельности я не понимал, что партнеры по бизнесу — это не братья. Они могут обмануть, подставить, кинуть, завести в сложную ситуацию. Уроки, которые я прошел, дали мне возможность взглянуть на мир иначе.
В середине 1990-х я переехал в Москву, чтобы работать главным тренером сборной России по кикбоксингу. Меня познакомили с людьми из "Альфа-Групп" Фридмана. В те времена "Альфа-Групп" была огромной трейдерской компанией. Она продавала в том числе и продукты питания. Мы договорились о сотрудничестве, и я начал поставки сахара в Барнаул, какое-то время зарабатывал на этом.
Вскоре "Альфа-Групп" купила акции Тюменской нефтяной компании (ТНК). Мне предложили провести несколько крупномасштабных спортивных мероприятий в регионах сбыта. Руководству ТНК нужно было показать, что компания понимает социальную ответственность бизнеса и может ее нести. Такое позиционирование должно было помочь решать деловые вопросы.
Я провел мероприятия в пяти городах, они прошли хорошо. В ТНК оценили мой талант менеджера и пригласили работать заместителем начальника отдела маркетинга и продаж. Мне было нужно встречаться с владельцами сетей заправок и предлагать им закупать бензин в ТНК. В федерации я продолжал работать тоже, все успевал.
Но истории о потерянных деньгах на этом не закончились. Одна из моих компаний в Барнауле зарабатывала на так называемых зачетах — мы перепродавали ценные бумаги (векселя) различных предприятий. Покупали их ниже номинальной стоимости, а затем продавали дороже, на марже получали прибыль.
Как-то раз обратился ко мне гендиректор федерации кикбоксинга. Он был моим давним знакомым, занимался энергостроительным бизнесом. В то время он получил большой заказ на строительство ТЭЦ-27 в Москве ("Северная ТЭЦ") и предложил мне заработать. По договоренности с ним я инвестировал 15% на приобретение котла для ТЭЦ. Он обещал мне за это передать зачеты Мосэнерго, но в итоге не исполнил обязательство.
Я не думал, что человек, которого на тот момент я знал пять лет, может так поступить. Тогда ко мне пришло осознание, что никто с тобой не станет делиться своей прибылью без веских на то причин. У нас была не проработана юридическая часть договора, он держался на доверии, и мы просто подарили ТЭЦ эти 15%, а моя компания обанкротилась. Теперь, когда я еду мимо "Северной" в Москве, память о том, что я вложил свои деньги в этот социальный объект столицы, греет мне душу.
Я считаю, что главное — не унывать. Да, ты пережил удар, но поднимаешься и идешь дальше. Я отношусь к таким историям как к кармическим урокам. Когда ты их проходишь, перед тобой открываются новые возможности. Если будешь зацикливаться на потерянных деньгах или начнешь их возвращать, то потратишь энергию на пустые размышления или действия, они ничего не дадут. Принимай то, что случилось, и иди дальше. Ничего страшного. Это не потеря, а инвестиции в твой опыт.
— Вы обучались бизнесу "в бою". А как относитесь к разного рода тренингам? Есть от них какая-то польза?
— Конечно есть. Тебе дают инструмент, технологии. Но часто на тренингах не дают психологию бизнеса. Не объясняют, например, что твой друг может оказаться твоим спарринг-партнером. Ты воспринимаешь его как партнера, а он тебя — как соперника. Не поймешь этого — потеряешь деньги. Дойдете вы до прибыли в $1 млн, а он сочтет, что ему они нужнее.
— Как вы мотивировали себя заниматься бизнесом после неудач?
— Я тот человек, у которого всегда хорошее настроение. Мне нравится образ барона Мюнхгаузена, который сам тащит себя из болота. Я раньше давал себе время пострадать. Лежал сутки в растрепанных чувствах, ни с кем не разговаривал, тупо смотрел телевизор. Потом понимаешь: а чего лежать-то? Надо пойти мальчишек потренировать, в хоккей поиграть, в бассейн сходить. Важно найти точку переключения и начать разгружать мозги. Затем проанализировать, что пошло не так. И помнить, что все, что приходит, делает тебя сильнее. Когда ты спокойно воспринимаешь уроки жизни, она дает тебе новые возможности.
— Быть сыном амбициозного и успешного человека – это огромная ответственность. Он создавал то, что у него есть, на моих глазах. Мы с братом ложились спать – его еще не было, просыпались – его уже не было. Когда у него появлялось время, он на кухне за чашкой чая рассказывал нам, что хорошо и что плохо, брал с собой в спортзал, учил единоборствам, готовил к улице.
Многие дети успешных родителей почему-то часто от них отстраиваются. Любят говорить: "Это я сам достиг". У меня тоже был такой период. Лет в 25 я начал над этим работать, потратил порядка трех лет. Но после этого в бизнесе стало все проще.
У меня как у сына моего отца, безусловно, есть преимущества. Всегда можно обратиться за советом. Когда совершаешь ошибку, знаешь, что есть плечо, которое может подстраховать. Мне проще найти финансирование для своих идей. Есть ряд направлений, которые моему отцу интересны и развитие в которых можно с ним обсудить как с инвестором.
С другой стороны, приходится гораздо раньше осознавать свою ответственность. Я понимаю, что будь я парнем из никому не известной семьи, мои ошибки были бы не столь заметны и не обсуждались бы широкой общественностью. Мне же приходится отрабатывать их втройне.