январь 25, 2024
В 2023 году altapress.ru много писал о благоустройстве парков и планах по облагораживанию самых разных общественных зон. В этом интервью наша собеседница, создательница студии Yolka Garden, член Союза архитекторов России Ирина Зубенко скептически смотрит на городские работы, касающиеся зеленых насаждений. Она шутит, что скоро под покровом ночи пойдет сама стричь кусты и деревья как надо, а не так безалаберно, как озеленители.
Деревья в Барнауле.
Ирина Зубенко
От условно санитарных рубок деревьев городскими службами Ирина едва не пострадала сама.
«Приехали. С красивой пилой. Вжжж-вжжж… Почему спилили часть веток, а две аварийные оставили, непонятно, - возмущается архитектор. - Как итог – одна из веток при первом же сильном ветре упала на машину во дворе. Хорошо, что не на мою».
По ее словам, однозначно было видно, что оставили вроде здоровые, но потенциально опасные ветки и что обрубленное с одной стороны дерево когда-нибудь потеряет устойчивость и рухнет. Либо нужно было убрать его целиком, либо внимательнее смотреть, как соблюсти баланс кроны.
Таких историй много - рубщики удаляют сломанные, сухие и гнилые ветки, оставляя живые, по принципу «убрали что мешает», без оглядки на то, как дерево будет расти дальше: на нем в большом количестве образуются молодые побеги, они в итоге и нарушают баланс.
Ветка может быть здоровой, но опасной. Например, легкой на разлом. Или иметь большой угол наклона от ствола. Или срастись с другой веткой в «вилку». Причин много. Правил и тонкостей, которые знает специалист по обрезке деревьев, много, но сильно меньше, чем проблем, которые возникают из-за неправильной «стрижки».
Метод, которым «рубят» насаждения не только в Барнауле, но и во многих городах, называется топпинг. Это, по сути, удаление верхней части дерева или боковых ветвей (а чаще все вместе), чтобы сдержать рост кроны и «омолодить» насаждения.
Иногда от дерева при этом остается голый «карандаш», который стихийно зарастает молодыми боковыми побегами. Этот прием оправдан, если речь идет о деревьях очевидно аварийных и больных или расположенных под линиями электропередач. Но его почему-то стали применять без разбора.
«Технология пришла к нам из европейских стран. Но там она не нашла популярности и признана негуманной по отношению к живым организмам, - говорит Ирина Зубенко. - У нас же она стала массово применяться. На «родине» от топпинга давно отказались, поняв, что он приносит городским насаждениям больше ущерба, чем красоты».
Это очень травматично для дерева. По словам архитектора, срезанное наполовину растение не в состоянии затянуть такие раны самостоятельно. На срез и под отслаивающуюся кору попадает влага, а значит, размножаются вредители и болезни – в дереве образуется гниль, и его «можно хоронить».
Быстро нарастающие боковые побеги мешают друг другу, а через какое-то время, набирая критическую массу, обламываются, обдирая кору. Дерево страдает еще больше в попытках продолжать расти и получать питание. Желая омолодить растение, его только быстрее уничтожают.
После обрезки дереву необходимо еще больше внимания, которое никто не может уделить – порубили и забыли. Эстетика такой обрезки вовсе спорна.
«У нас топпинг применяется до сих пор в силу своей простоты, - предполагает Зубенко. – Для него не нужно нанимать специально обученных людей, справится любой мужик с пилой. Мне непонятно такое отношение к зеленым насаждениям. Даже бродячую собаку люди начинают жалеть, если она повредила лапу и скулит. Деревья не могут заскулить, но они показывают нам, что им плохо, – «плачут» соком при ранении, теряют листву и усыхают в болезни».
Многие горожане выступают против любых обрезок, дескать, в лесу все и так само прекрасно растет.
«Там у деревьев другие задачи – кто сильнее, тот и жив. Если на лес смотреть издалека – он прекрасен, если рассматривать вблизи, то картина не очень эстетичная, а местами «жестокая», - парирует Ирина Зубенко. - Растения же, которые мы используем для озеленения, не должны бороться за жизнь из последних сил, мы должны создать им условия для здоровья, чтобы получить от них максимальный эстетический эффект и необходимую пользу. А на это может повлиять только грамотный уход».
Если уж ставить во главу угла эстетику городских насаждений, то при каждой рубке должны присутствовать люди со специальными знаниями - арборист (специалист по обрезке), биолог, архитектор.
«Скорее всего, этого не случится в ближайшем будущем и, возможно, никогда, - печально заключает Ирина и добавляет: - Тогда уже, наверное, имеет смысл «пристреливать лошадь», то есть давайте постепенно планово убирать изжившие свой срок насаждения и заменять их новыми».
Именно так в свое время решили поступить с тополиной аллеей на пр. Ленина. Однако благая идея – избавление от аллергичного пуха и обвалов веток в ветреные дни – обернулась тем, что проспект перестал быть целостным с точки зрения ландшафтной городской архитектуры.
«Получилось очень «рвано». На каком-то промежутке по-прежнему нестриженые тополя, дальше рябины, яблони, березы, потом высоченные вертикали из пирамидальных тополей, - говорит Ирина Зубенко. – Кроме того, в нескольких местах новые деревья загущены и скоро начнут мешать друг другу. Если их будут удалять, общественность опять взбунтуется».
Единообразие и умеренность, по мнению архитектора, должны лежать в основе работы с любыми пространствами – и большими, и маленькими.
«Это подобно материалам для постройки дома. У кирпича одни свойства и внешний вид, у бетона другие у дерева третьи, - говорит архитектор. - Мы ведь не станем строить дом из всего сразу, хватая все материалы, какие попадутся под руку, или все самые красивые, какие есть на рынке».
Борьба с тополиной ломкостью могла бы проходить иначе. Архитектор говорит, что есть базовые методы стрижки, которые позволяют сформировать крону так, чтобы дерево было устойчиво к ветровой нагрузке.
Но нужно понимать, что это живой организм и заставить его стоять как бетонная стена невозможно.
На устойчивость влияет и сама порода дерева, и его расположение относительно розы ветров, и движение солнца, и жесткие условия городской среды, и колебания летних и зимних температур.
Грамотный уход напрямую влияет на здоровье дерева и срок его службы.
Хвойным растениям, которых тоже немало в городе, как и лиственным необходим уход, временами более пристальный.
Вышеупомянутый топпинг в качестве метода обрезки для них категорически противопоказан, поскольку растут они гораздо медленнее и не могут за один сезон восстановить крону.
Если тополь может за 10-15 лет вымахать во взрослое растение (поэтому их в свое время активно применяли в озеленении), то ели для этого понадобится 150 лет.
Обрезать хвойные деревья можно, будь то ель, сосна, лиственница, пихта. Но есть строгие правила Например, можно срубить верхушку, но диаметр среза должен быть не более 3 см (иначе дереву не хватит сил затянуть рану), а объем срезаемой массы не должен превышать 15-20% за раз.
Если решено придать растению форму, то получится, что работа с елкой затянется на всю жизнь елки.
«Мы можем увеличивать или уменьшать плотность, может делать более четкую раскладку каждого кольца ветвей ярусами, - рассказывает Зубенко. - Но нужно понимать, что работа должна быть регулярной. Если говорить о масштабе города, не везде надо формировать хвойные насаждения, но точно везде нужна чистка от сухих, поврежденных, искривленных и «нетударастущих» веток – это гигиенические процедуры, которые необходимы любому дереву».
Ирина Зубенко принимала участие в обсуждении концепции парка «Изумрудный», и это далось непросто.
«С большим трудом получается убедить людей что-то делать по-новому, - говорит она. - Вот 40 лет садили петунии узорами на клумбах и нормально все было - ярко, нарядно. Но соответствует ли это современному запросу? Есть еще вопрос уместности – клумбы с петунией перед администрацией - скорее да. В пейзажном парке, каким становится «Изумрудный», - однозначно нет».
Рассуждая о концепции парка, архитекторы пришли к выводу, что он должен соответствовать современным критериям не потому что они сами вдруг решили быть такими модными и продвинутыми, а потому что этот подход рационален.
Грамотные ландшафтные решения могут оптимизировать многие вопросы ухода за зелеными насаждениями.
Но стоило немалых усилий доказать, что, например, поливать можно не только через шланг с машины бешеным напором, но и при помощи даже простейшей системы полива.
Ирина Зубенко в числе многих архитекторов поставила себе сложную задачу «перенастроить» систему, сложившуюся годами, и убедить всех, что ландшафтная архитектура – это не только лавочки, вазоны и клумбы с петуниями.
Сейчас в парке постепенно высаживают новые деревья и приводят в порядок старые. Однако достижение целостности - процесс трудоемкий и долгий.
«На самом деле директор парка Владислав Вакаев - просто молодец. Его заинтересованность в том, чтобы «Изумрудный» отвечал современным тенденциям, сильно обнадеживает», - говорит Ирина Зубенко. - Людям, далеким от дизайна парковых пространств и озеленения, кажется, что все легко и просто. Но за кулисами стояла и стоит большая группа специалистов. На самом деле, это страшный головняк, я вам скажу, если погрузиться в дебри».
Архитектор мечтает приложить руку к «осовремениванию» парка: «Я бы хотела показать людям, что и как можно делать с растениями в соответствии с новейшими тенденциями, которых сейчас придерживаются в центральной России, например, в Санкт-Петербурге».
Ирина Зубенко с теплотой вспоминает свои детские прогулки и солнечных зайчиков на тротуарах от листвы деревьев. Огромные тополя на пр. Ленина своим раскидистым пологом создавали уют и даже какую-то сказочность, которые сейчас ушли.
«На ул. Глушкова срубили прекрасную небольшую тополиную аллейку. Еще прошлым летом здесь был шикарный вид. Я по пути с работы заезжала там в один из магазинов, - рассказывает Ирина. - И вот погружу сумки в машину и сижу просто любуюсь. Тенек такой приятный от листвы. И сразу ощущение: я дома, все хорошо. Это как-то на подкорке записывается».
Память о хороших моментах, связанных с зелеными зонами города, - одна из причин, почему люди так протестуют по поводу любой рубки. Почти у каждого есть детские и юношеские воспоминания о каком-нибудь скверике или даже отдельном дереве.
«Ландшафтная архитектура и архитектура в целом должна рождать эмоции, переживания, тогда она работает правильно. Формальности здесь нет места, - говорит Ирина Зубенко. - Важно, какие ощущения мы испытываем, взаимодействуя с ландшафтом. А воспоминания о событиях, связанных с каким-то местом, рождают связь, которую человек, возможно, пронесет с собой через всю жизнь и поделится ею с детьми и внуками».
Ирина вспоминает, что в парке «Изумрудном» на начальном этапе создания концепта благоустройства стоял вопрос о замене кленов, потому что это растение считается сорным.
Архитекторы встречались с людьми, которые стояли у истоков создания парка. В итоге одна из женщин, которая много лет назад занималась здесь озеленением, выразила очень правильную мысль.
Клен, как и другое дерево, хорошо выполняет свою функцию - очищает воздух и дает тень, а то, что он считается «сорным» и дает поросль - это проблема не клена, а человека, который должен за ним ухаживать.
«Давайте работать с тем, что есть. Результата можно добиться и с кленами, - говорит Ирина Зубенко. - Но мы сохраним для многих их теплые воспоминания. Вопрос замены деревьев - это всегда стык технических и вот таких социально-психологических моментов. Именно за счет этой атмосферности, некой ауры должен работать любой ландшафт. А не просто: мы воткнем пять елей, потому что они голубые и красивые или потому что все так делают».
В городах, «продвинутых» в плане организации зеленых зон, архитектура и ландшафтная архитектура идут рука об руку, в Барнауле этого пока не случилось. Все благоустройство новых застроенных микрорайонов останавливается на вымощенных дорожках, фонарях и скамейках.
Озеленение носит формальный характер - клумба и три рябины. В лучшем случае будет бордюр из какого-нибудь кустарника и «лоскутики» газона, который вытопчут или заставят машинами.
Особенно видно всю формальность озеленения в многоэтажной застройке.
«У домов в 15 этажей очень странно смотрятся небольшие кусты, - приводит пример архитектор. - Здесь нужно работать с крупномерами и с пространством в целом. Масштаб ландшафтной архитектуры должен быть соразмерным масштабу строительства».
Кроме того, посадить дерево - вовсе не то же самое, что поставить фонарь. За растениями нужен постоянный уход - стрижка, полив, удобрение - чтобы получить эффект «как на картинке», да что уж там – чтобы получить хотя бы какой-то эффект. В городе немало примеров, когда после помпезного «озеленения» остаются медленно умирающие огрызки.
«Дерево – это живой организм. Его нельзя просто воткнуть и забыть, - говорит Ирина Зубенко. – Нужно постоянно наблюдать, куда и как растут ветки, не сохнут ли они. Это, наверное, из области фантастики, что мы постоянно будем ухаживать за растениями в городе, заботясь и о художественной форме, и о здоровье деревьев. Но я надеюсь, что это все же когда-нибудь случится».
На Ландшафтных форумах в России только начинают говорить о том, что в Европе поняли давно: девелоперов призывают серьезно относиться к благоустройству, поскольку оно не только улучшает качество среды, но и способно намного увеличивать цену квадратных метров.
Среди удачных примеров озеленения Ирина Зубенко называет ландшафт перед краевым правительством. «Мне нравится пространство в границах административного здания, корпуса АлтГУ и гостиницы, шикарный пятачок», - говорит она.
Это так называемый регулярный стиль: все ровно и красиво пострижено, композиции симметричные, геометрические формы выверенные. Но и здесь есть нюанс. Стрижку проводят только эстетическую, а про санитарную забывают.
«И если мы заглянем внутрь ряда, то там кошмар - мусор, сухие и гнилые ветки, пересекающиеся как попало, - говорит архитектор. - То же - с елями: красиво только издалека, но подойдите к стволу и посмотрите наверх - там же сплошной сушняк. То есть мы вроде делаем, но делаем как-то не до конца».
Между тем, формирующая обрезка без положенной в обязательном порядке санитарной обрезки в конечном итоге портит качество этих архитектурных форм.
Неопрятными выглядят и городские клумбы с можжевельником, который «молчаливо гниет изнутри» и сбрасывает хвою там, где не попадает солнце.
Побеги тянутся и валятся друг на друга, отмирают, форма разваливается в середине, густые кусты и отсохшие ветки собирают пыль и болезни. При этом издалека все кажется красивым. Простейшие процедуры - правильная санитарная стрижка и придание формы - способны делать чудеса.
«Это не сложно, - подчеркивает Ирина. - Как почистить зубы».
На ул. 40 лет Октября в сторону пр. Космонавтов есть прекрасные аллеи из ив и яблонь-дичек. Они еще молодые, и если к ним приложить руку сейчас, то через пару-тройку лет можно сотворить чудо, считает архитектор:
«Я уже готова сама по ночам выходить с двумя секаторами в руках, чтобы показать людям, какой эффект можно получить».
Правильно сформированная крона делает дерево красивым не только летом. Зимой графичные силуэты, покрытые инеем, вызывают восторг. Однако для этого нужно, чтобы за растениями был постоянный уход.
В Барнауле в плане работы с деревьями есть две крайности. Рубка насаждений на улицах вызывает у горожан бурю негодования, при этом жильцы дворов, стихийно заросших кленовыми джунглями, годами борются за то, чтобы их наконец снесли.
«Я житель двора на Потоке, и у меня под окнами тоже черт-те что творится, - рассказывает Ирина Зубенко. - Я б сама вышла и сделала как надо, но ведь по шапке получишь. И штраф еще заплатишь».
Управляющие компании, которые по закону обязаны следить за дворовыми территориями, считают «среду обитания» третьестепенным делом и скорее наймут еще одного «смотрителя за водопроводом и теплотрассой», чем за деревьями. Деревья ведь растут, не падают, не мешают - значит все нормально.
«Юношеские мечты о том, что ты будешь творить красивые истории в городе, который тебе дорог, со временем истерлись о реальность», - говорит Ирина Зубенко, объясняя, почему вовсе не работает с городом в плане благоустройства и предпочитает малоэтажную застройку с частными садами.
Зубенко знает, что проще одного клиента убедить, чем целый «кабинет министров». Ей еще ни разу не удалось реализоваться в масштабах города как ландшафтнику, хотя несколько попыток было. В малоэтажке работать легче: клиент заинтересован в результате – в грамотных проектных решениях, в эстетике, в технологичности, в вопросах легкого и незатратного обслуживания.
«Там ситуация постепенно меняется, - радостно констатирует архитектор. - Я уже трачу гораздо меньше сил, чтобы доказать клиентам, что будет красиво, а что нет. Например, что лучше не разбрасывать беспорядочно по участку красивые, но очень разные кустарники, а посадить один массив, к примеру, горных сосен».
Администрации городов и районов часто ссылаются в вопросах благоустройства на ограниченный бюджет. Это вопрос неоднозначный. Намного ли дешевле в деньгах и трудозатратах вырастить миллион бархатцев к сезону, покрыть ими городские территории, а через три месяца выдрать и выбросить?
«Конечно, ландшафт - это не дешево. Но я уверена, что даже за небольшие деньги можно сделать красиво, - парирует Ирина Зубенко. - Главное мыслить комплексно и задать вопрос: для чего мы делаем, чего пытаемся добиться, а потом - какими средствами получится добиться лучшего результата».
Без внятного проекта всей обустраиваемой зеленой зоны даже самая красивая клумба или всеми любимая альпийская горка будут выглядеть как могилы. И совершенно понятно, что бросить немного мраморной крошки и посадить в центре колосья на клочке в 20 квадратов – это не благоустройство, а «залепуха».
Цена, конечно, повлияет на материалы. Но в умелых руках они обязательно «заиграют».
«Можно забор из навороченного клинкерного кирпича сделать, везти его фурой из Германии за бешеные деньги, - говорит Зубенко. - А можно сделать из обычного горбыля, это будет невероятно круто. Вопрос в том, что это должно соответствовать общей идее, стилистике, это должно быть уместно в определенном контексте».
Возможно, подход и представление о ландшафтной архитектуре у Зубенко слишком масштабны: она действительно считает, что нет смысла что-то делать с отдельным кусочком тротуара, если начинать надо с осмысления всей улицы в целом.
Архитектор очень хочет, чтобы подход к зеленым насаждениям и к ландшафту в целом наконец перешли из частных садов в общественные пространства и городские улицы.
Но для этого нужна «большая административная воля», которая повлечет за собой миллион документов, а потом и кадровый вопрос - обучение и переобучение новых специалистов, в Барнауле ландшафтных архитекторов можно по пальцам пересчитать.