июнь 2, 2023
Нынешней весной в истории барнаульского Дома купца Поскотинова неожиданно открылась новая глава. На связь с редакцией altapress.ru вышел внук последнего владельца здания, уехавшего после революции в Харбин. Валентин Поскотинов, как выяснилось, живет в Санкт-Петербурге. Он рассказал нам, как члены семьи русского эмигранта вновь очутилась в России и чем сегодня занимаются потомки барнаульского купца.
Валентин Поскотинов - потомок барнаульского купца 2-й гильдии.
"ВК" В. Поскотинова.
Валентин Поскотинов большую часть жизни провел на Чукотке - в городе Певек. В «стране мужчин, бородатых «по делу», а не велением моды, стране унтов, меховых костюмов, собачьих упряжек, бешеных заработков и героизма», - так описывал те края писатель Олег Куваев.
Год на Чукотке делился на две части: девять месяцев в поле, три - в городе. Валентин Георгиевич - геофизик: он всю почти жизнь искал и разведывал месторождения полезных ископаемых.
Сейчас он на пенсии, в северную столицу перебрался в 2020-м. Судя по его красочной страничке во «ВКонтакте» он так и не стал домоседом - часто и с удовольствием путешествует.
Свое - правда, вынужденное, - большое путешествие чуть больше ста лет назад совершил и его дед Анатолий Поскотинов, сын барнаульского купца: из родной страны в чужую, из прежней жизни в новую. Из Барнаула - в Харбин.
Трехэтажный дом из красного кирпича на ул. Мало-Олонской, 21 строили по заказу барнаульского купца второй гильдии Василия Поскотинова. По его имени это здание и вошло в реестр объектов культурного наследия.
Правда, самому купцу пожить в нем удалось недолго: здание возвели между 1910 и 1912 годами, а уже в 1912-м он умер. Дело отца подхватил его сын Анатолий – видимо, другие наследники сочли его самым подходящим для роли распорядителя.
Анатолий Поскотинов был молод, почти юн - всего 22. Но неплохо образован - окончил Барнаульское реальное императорское училище (что на Демидовской площади).
А главное - он обладал пусть небольшим, но нужным опытом: после учебы два года стажировался в родительском бизнесе.
История не сохранила сведений, как шли дела у купеческого сына. Мы знаем лишь, что всего три года спустя в его жизнь пришли другие заботы. Коммерсанту по крови и по натуре пришлось взяться за оружие.
В анкетах Анатолия Поскотинова, которые он заполнит много позже, уже в эмиграции, этот период жизни описан несколькими не выразительными строчками. Между тем, события тех лет стали роковыми для миллионов людей.
В 1915-м мобилизован. В 1916-м поступил в Омскую школу прапорщиков. С 1917-го - в действующей армии. В 1918-м демобилизован. За этими датами - участие в боях где-то на румынском фронте и возвращение домой, где пришедшие к власти большевики уже начали массовую национализацию - отъем собственности.
В одной из анкет Анатолий напишет: собственное дело имел до 1917 года. В другой сообщит: имущество его находится в Сибири - видимо, там, в Харбине, он так и не смог смириться с экспроприацией всего, что заработал его отец.
Мирная жизнь, на которую он, наверное, рассчитывал, возвращаясь с фронта, так и не наступила. Весной 1918 года большевики в Сибири были свергнуты, Анатолия снова мобилизуют - уже в Белую армию, к Колчаку.
«Служил в пехоте и кавалерии, звание - капитан», - написал он в анкете.
Покинуть родной город Анатолий Поскотинов решает в 1920 году. Почему? В общем-то, нетрудно понять: в конце 1919-го власть в Барнауле снова взяли большевики. И его, кадрового офицера Белой армии и буржуйского сына, могла ждать судьба самая трагичная.
Валентин Поскотинов рассказывает: дед присоединился к армии генерала Каппеля (последнего главнокомандующего войсками Колчака) и вместе с ней отступал на восток зимой 1920-го.
Воспоминаний о том Великом Сибирском ледяном походе колчаковской армии его дед не оставил. Другие участники , как о крестном пути.
«Отступающая Белая армия, голодная и не обмундированная должным образом, в лютые сибирские морозы продолжала свой скорбный путь на восток, теряя людей, замерзавших в пути и погибавших в беспрерывных боях, умиравших от сыпного тифа».
Те, кто выжили, перешли границу в районе Читы и осели в Манчжурии, многие - в Харбине. Здесь в конце 1920-го оказался и Анатолий Поскотинов.
Для беженцев тех лет Харбин казался страной обетованной. Ведь большевикам не удалось навести здесь свои порядки, а сам город был русским до мозга костей. И можно было говорить на родном языке, читать русские газеты. Соблюдать свои обычаи и сохранять культуру.
Россияне основали его еще в 1898 году как станцию на Китайско-Восточной железной дороге - КВЖД. В городе, построенном с нуля, как Санкт-Петербург, жили тысячи граждан Российской Империи.
В полосе отчуждения действовали российская администрация, суд, полиция и охрана. Территория была китайской - но и не китайской в то же самое время.
За пару десятилетий вокруг станции вырос симпатичный городок с церквями, красивой набережной на реке Сунгари, яхт-клубом, парком столичного уровня и европейской архитектурой – но с русскими нотками.
Хотя в 1920-е годы все здесь, конечно, было непросто.
В 1913 году в Харбине жило 68 549 человек, в основном – русских и китайцев. В 1917 году – более 100 тыс., в том числе более 40 тысяч русских. К 1930 году численность русских здесь составляла 125 тыс.
Источник: «Любимый Харбин – город дружбы России и Китая», материалы конференции, 2018 год.
Харбинцы писали в мемуарах: наплыв разношерстных мигрантов - бездомных, голодных, оборванных - привел к хаосу, росту цен, самострою, грабежам и убийствам. Многие бедствовали годами, не найдя приличной работы.
К тому же вокруг управления КВЖД много лет шли битвы: его пытались подчинить и китайцы, и СССР. В 1932-м Манчжурию оккупировала Япония, которая создала государство Маньчжоу-Ди-го - Харбин тоже оказался под японцами.
И все же этот наплыв вызвал к жизни еще и подлинную предпринимательскую активность - за короткие сроки они создали здесь десятки, если не сотни новых бизнесов.
Успеха, например, достигли трое сыновей Адриана Винокурова – крупного алтайского хлеботорговца и основателя конного завода в Тюменцево.
Братья «релоцировались» сначала в Харбин, а потом и в Шанхай, торговали сибирской пушниной и кожами. Отделения их торгового дома были в разных городах Китая.
Словом, коренные харбинцы вместе с «понаехавшими» как-то сумели навести здесь порядок и построить свою маленькую, но настоящую Россию - вместо той, которую потеряли.
В 1926 году в Харбине было 70 крупных ресторанов европейской кухни, не считая небольших заведений, кафе и столовых.
Ну, а теперь вернемся все же к нашим героям. Едва успев приехать, в 1920 году, Анатолий Поскотинов уже участвует в молочном предприятии «Алтай» (так в анкете). Спустя пару лет он обзаводится бакалейной лавкой, в которой сам же и торгует.
Еще через два года находит себе новое занятие: становится торговым представителем кофейной фирмы «Сантос», местного виноторговца Файницкого и компании «Татос», тоже торговавшей спиртным (к слову, ресторан «Татос», основанный в те годы армянином Тевадерсом Тер-Акоповым, существует в Харбине и сегодня).
Живет Анатолий на процент от продаж. И эту деятельность, согласно анкете, он ведет 13 лет, пока, наконец, не организует новый собственный бизнес. Но уже - вместе с женой Елизаветой Поскотиновой - урожденной Злягиной.
Их дороги пересеклись в Харбине - она попала сюда немногим позже, чем он: в 1921-м.
Девушка родилась в Никольске-Уссурийском (ныне Уссурийск) в 1894 году, получила домашнее образование, в Харбине же служила в «Московском магазине» продавщицей дамских нарядов.
Похоже, за время работы она досконально изучила дело. И в 1937 году они вместе с мужем открывают «Русский магазин» дамских нарядов на харбинском Арбате - главной торговой магистрали города - Китайской улице, 88.
Елизавета Поскотинова становится собственником магазина. Пост доверенного в нем занимает Анатолий Поскотинов.
При этом, семья держала еще и собственные швейные мастерские и, скорее всего, там изготавливали часть нарядов, которые потом продавали в магазине, говорит Валентин Поскотинов.
Деловой центр между р. Сунгари и железной дорогой строился богатыми людьми и назывался Пристань - именно там проходила Китайская улица. На другом берегу реки, напротив набережной, располагался Частный Затон, где у Поскотиновых был жилой дом.
Частный Затон - микрорайон Харбина, застроенный небольшими домами, очень зеленый. Близость к реке, яхт-клуб «Миниатюр», рыбалка, охота - все это делало его лучшим местом отдыха. Многие харбинцы строили здесь дачи.
Судя по анкетным данным, семья Поскотиновых смогла избежать многих бед, с которыми столкнулись другие русские харбинцы.
Они не уехали вместе с первой волной «возвращенцев» в СССР в 1935 году. Не были арестованы и вывезены на Родину в 1945-1947 годах, когда Харбин заняли советские войска - тем самым они смогли избежать репрессий. А репрессиям в СССР подверглись десятки тысяч репатриантов той и другой волны.
Но что, наверное, доставляло семье особые переживания, так это отсутствие детей. В 1945 году они, уже будучи не молоды (ему 55, ей 51), решают усыновить шестилетнего мальчика-сироту - пасынка другого эмигранта Ивана Димова.
Мальчика этого звали Георгий - это и есть отец Валентина Поскотинова.
«Сам Димов приехал в Китай из Благовещенска, он был булочником. Но, видимо, умерла мать мальчика, а ее дети стали для него обузой. Поскотиновы усыновили Георгия, дали ему свою фамилию и отчество», - рассказывает Валентин Георгиевич.
Из документов об усыновлении, между прочим, видно: Поскотиновы к этому времени уже стали обеспеченными людьми, и кроме магазина на Китайской улице у них был свой дом.
Нет особых сомнений, что всего этого они добились сами. Но скоро эту семью ждал новый поворот судьбы.
Анатолий Поскотинов умер в Харбине где-то в 1951 году - точная дата и причины смерти 61-летнего предпринимателя неизвестны. После этого его вдова решает вернуться в Россию – точнее, в Советский Союз.
Вообще-то, те русские эмигранты, что еще задержались к тому времени в Китае, в 1950-х стали все же массово покидать эту страну: после образования Китайской народной республики они поняли – надо уезжать.
Кто-то отправлялся в Австралию, США и Канаду. Кто-то решался поехать в СССР - но только после смерти Сталина. Елизавета Поскотинова вернулась с сыном и младшей сестрой Ксенией Лукиной в 1953-м - пунктом назначения стал Ангарск.
«Бабушка рассказывала, что на границе с Советским Союзом часть имущества у них отобрали. Но часть удалось довести», - вспоминает Валентин Поскотинов.
Бабушку Валентин Поскотинов помнит как человека строгого, но справедливого и с чувством собственного достоинства. О времени, проведенном в Харбине, она говорила редко.
Но о том, что семья непростая, он и его друзья понимали и без слов, их притягивала необычная обстановка коммунальной квартиры, в которой жила Елизавета Петровна.
Здесь была мебель из мореного дуба, трюмо с овальными зеркалами, отделанными резным деревом - огромное, почти под потолок (а потолки в той квартире были высокие - больше трех метров).
«Еще помню ее швейную машинку «Зингер», на которой я потом шил и палатки, и рюкзаки, и походную одежду», - продолжает мой собеседник.
Особенно дорог ему был дедовский горный компас в деревянном окладе и футляре. Компас этот был размагничен, и когда Валентин, будучи семиклассником, начал заниматься в геологическом клубе, его восстановили.
И вот с того времени харбинская драгоценность служила делу воспитания будущих геологов.
Елизавета Поскотинова, которой было уже за 60, получила в СССР пенсию – правда, мизерную. Бывшая владелица «Русского магазина» жила скромно, одежду почти не покупала, а зимой ходила в старой лисьей шубе. Для поддержания жизни она понемногу продавала вещицы – благо рядом был рынок.
«В музее часов в Ангарске есть ее настенные швейцарские часы с боем», - говорит Валентин Поскотинов.
И еще немного - о судьбе потомков харбинских Поскотиновых. Их сын Георгий окончил школу в Ангарске, там он женился на дочке «пускача».
«Была такая должность в СССР - пускач заводов. Он ездил по стране, где велось строительство заводов, и запускал их. И вся его многочисленная семья - семеро детей! - ездила с ним», - рассказывает Валентин Поскотинов.
Сам Валентин Георгиевич родился в 1962 году. Правда, несколько лет спустя в семье что-то не заладилось - родители развелись. В 1979-м отец уехал в Белоруссию, забрав с собой мать – и следы его, увы, потерялись.
А Валентин Поскотинов, как и его друг с первого класса – Егор, «заболев», геологией в клубе, стал геофизиком, окончил геологоразведочный техникум в Иркутске.
При поступлении в техникум отслужил в армии, а, получив образование, прибыл по распределению в Певек, самый северный город страны - в Чаунскую геологическую экспедицию.
Он рассчитывал поработать на севере три года, а после найти себе новое место для жизни. Но встретил в Певеке жену, завел семью и детей, и покинул Чукотку только в 2020-м – перебрался в Санкт-Петербург.
Так, тоненькой ниточкой, оказались связаны купец Василий Поскотинов, построивший до революции большое здание в Барнауле и основавший несколько бизнесов, и современные жители северной столицы.
«Чаунская экспедиция окончательно закрылась еще в 2018 году. Зарплату нам перестали платить еще раньше, надо было кормить семью. И где я только не работал - сторожем на нефтебазе, в земельном комитете. Занимался геологоразведкой в России и за границей. Год работал в Перу - там мы разведали и ввели в эксплуатацию месторождение полиметаллов».
Его сын Дмитрий Поскотинов по профессии звукорежиссер, работает в Мариинке – одном из ведущих музыкальных театров мира.
«Дети геологов, насмотревшись на родителей, редко выбирают эту же специальность», - философски рассуждает Валентин Георгиевич.
Еще он вспоминает, как в начале 1990-х в телепередаче про харбинцев увидел могилу его деда на православном кладбище – для него это стало событием!..
Город Харбин давно перестал быть русским. Во времена культурной революции здесь снесли половину зданий российских архитекторов. И все же память о его первых поселенцах и создателях сохранилась. В том числе - на могильных плитах людей, волею судеб навсегда покинувших Родину.
Примечание. Большая часть информации получена Валентином Поскотиновым из Госархива Хабаровского края, куда в 1945 году были вывезены документы Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурии и Харбинского комитета помощи русским беженцам, а также из Государственного архива Алтайского края.