июнь 20, 2023
«Этот миленький провинциальный процесс после целого ряда перипетий, по-видимому, волновавших барнаульскую публику, закончился на днях в губернском суде» - так в конце 19 века начал рассказ о ссоре двух купеческих жен журналист газеты «Томский листок». Повод для конфликта был, на первый взгляд, пустяковым, а история привлекла внимание лишь потому, что в нее оказались влечены два зажиточных семейства Барнаула, а одна из дам едва не оказалась в тюрьме. Однако не все так просто.
Николай Неврев. "Выигрышный билет", 1874 г. Молодой человек держит облигацию госзайма.
www.stydiai.ru
Это скандальный судебный процесс проходил в 1896-м. Все началось, как часто бывает, с события вполне себе рядового: барнаульский купец Андрей Куратов заложил у другого купца - Ивана Смирнова - выигрышный билет.
Так в те годы называли облигации государственного займа (и их, в самом деле, можно было заложить при получении ссуды).
Оба участника сделки в газетной заметке фигурируют без отчества. Но Сибирский торгово-промышленный календарь, перечисливший всех купцов Барнаула, не оставляет сомнений, что это за люди.
Андрей Яковлевич Куратов - сын, наследник и продолжатель дела Якова Куратова, шубника и пимокатчика, основавшего свои заводы на Алтае еще в 1869-м.
Иван Федорович Смирнов – человек не менее, а, может, и более известный: на тот момент - купец второй гильдии и хозяин магазинов, торговавших мануфактурой, парфюмерией, обувью и книгами, в 1890-м избранный гласным (депутатом) гордумы.
И тот самый, кто 13 лет спустя построит самый большой в Барнауле магазин «Пассаж». Впрочем, не будем отвлекаться.
В 1894-1899 годах в Барнауле было 261 купцов (из книги Г. Баитова "Очерки муниципального Барнаула").
Итак, «добрые знакомые миролюбиво порешили, что всякий выигрыш на этот билет делится пополам, Куратов охотно выдал в этом расписку. Как известно - часть выигрыша охотно обещается, конечно… до выигрыша», - иронизировал анонимный автор заметки в «Томском листке» за 25 декабря 1896 года.
Ничто, собственно, не предвещало скандала. Но «какому-то шутнику вздумалось распустить по городу слух, что на куратовский билет пал выигрыш». Всполошились обе стороны.
А «особенно засуетилась Дарья Семеновна Куратова, которая немедленно отправилась к купцу Смирнову, предлагая ему получить 200 рублей и возвратить билет», - продолжает журналист.
Но не тут-то было.
Численность населения Барнаула – 28 808 человек (по данным Сибирского торгово-промышленного календаря за 1896 год).
Смирнов вернуть билет не согласился – он ведь надеялся на половину выигрыша. Да и не удивительно - ведь можно было выиграть до 200 тыс. рублей (это притом, что пуд первосортного мяса на рынке в те годы стоил 1,8-3,05 рублей)!
Вообще, эмиссия правительством облигаций вызвала невероятный ажиотаж. «Кто только не мечтал и не мечтает о выигрыше, кто не развертывал тиражных листов в сердечным трепетом», - писал об этом в те годы Алексей Суворин, журналист.
Даже Чехов, который над этим от души подшучивал, купил билет и признавался друзьям: надеется выиграть 75 тысяч и купить хуторок где-нибудь под Харьковом.
Наверняка облигационная лихорадка подогревала интерес барнаульской публики к ссоре двух почтенных семейств и захватила ее участников. Узнав об отказе Ивана Смирнова вернуть залог, к нему дом явилась собственной персоной госпожа Куратова.
С собой она прихватила полицейского надзирателя Доронина. Но наткнулась на мадам Смирнову - звали ее Надеждой Фавстовной. Конфликт между ними принял такие формы, что дело дошло до суда.
Истцом выступила госпожа Куратова. На суде она заявила – дескать, Смирнова сказала ей: «Ты что за барыня, надела шляпку и думаешь, что барыня?», а потом еще и добавила, что она (Куратова) «хуже деревенской бабы».
«А так как это обстоятельство подтвердил Доронин, то окружной суд приговорил Смирнову к аресту при тюрьме на два дня», - объясняет издание.
Надо сказать, что в 1890-х годах на Томско-Московском тракте, проходившем в те времена за чертой Барнаула (сегодня это Сибирский проспект), как раз построили новый тюремный комплекс ("тюремный замок" - так его называли в отчетах).
В него входил арестный дом, административный корпус, караулка, помещение для свиданий, кузница, баня, писал историк Данил Дегтярев в журнале «Культура Алтайского края» (от 1 марта 2020 года).
Так что, возможно, именно в новых тюремных апартаментах предстояло отбывать короткое наказание супруге будущего хозяина барнаульского «Пассажа». Но Надежда Фавстовна явно не захотела провести ни в новом, ни в старом арестном доме даже пару дней. И подала апелляцию в губернский суд, находившийся в Томске.
Защищать госпожу Смирнову взялся помощник присяжного поверенного (т.е. адвоката) Рафаил Вейсман - выпускник Императорского Новороссийского университета, имевший практику в Томске, в будущем – весьма уважаемый российский адвокат.
В жалобе в губернский суд Вейсман попросил о замене тюремного заключения другим наказанием - более соответствующим обстоятельствам. А, выступая на суде, подчеркнул юмористическую сторону дела.
«Только на почве провинциальной сплетни и общей пустоты жизни может быть раздутым это дело, стоившее стольких волнений сторонам и создавшее столько работы для судебных мест», - сказал он.
Рафаил Вейсман вскоре из помощников стал поверенным (адвокатом), купил в Томске дом. Он активно публиковался в прессе (в том числе в популярной "Сибирской газете"), писал о судебной реформе, правовых запросах Сибири, издавал и редактировал журнал. В дальнейшем коллеги избрали его казначеем Томского совета поверенных.
В 1903 году он подал в суд на редактора "Сибирской газеты", опубликовавшей фельетон "Человек с лопнувшей душой" (то есть изменивший своим убеждениям) - Вейсман усмотрел в герое фельетона самого себя.
Умер в 1917 году.
Вейсман недоумевал на суде: «Выражение «ты» вдруг становится криминальным. В Сибири, вообще, оно принято, и к нему одинаково переходят в порывах раздражения и приязни».
К тому же быть «деревенской женщиной», по его словам, вовсе не так позорно. «Я бы затруднился, кому отдать предпочтение - деревенской ли бабе или купчихе из барнаульского бомонда», - сказал Рафаил Львович.
Затем он предложил представить, что в деревне поссорились настоящие крестьяне. Из «уколов» своих они вряд ли «станут создавать процессы, полные жажды мести».
Между тем, госпожа Куратова не совсем невинна, продолжал адвокат: она угостила Смирнову едким указанием на то, что оне де обкрадывают Москву и строят дома. "Тюрьма, хотя и один час, является позорящим, неизгладимым наказанием, - неужели его заслужила Смирнова?» - примерно так Вейсман завершил свою речь.
Между прочим, его доводы убедили суд. Приговор Барнаульского окружного суда отменили - госпожу Смирнову приговорили к шестирублевому штрафу.
Так закончилась история о том, как две дамы из барнаульского бомонда поссорились из-за одной бумаги. Кстати, был ли билет на самом деле выигрышным или бури стали следствием чьей-то злой шутки? Из заметки, увы, неясно.
Так или иначе, к Ивану Смирнову вскоре пришла удача - но уже предпринимательская. В начале XX века он хорошо раскрутился, стал купцом первой гильдии, а в 1909 годах построил в Барнауле «Пассаж» - крупнейший торговый центр города.
А вот имя Андрея Куратова исчезло из списка купцов в Сибирском торгово-промышленном календаре уже в 1904 году – возможно, к этому времени его просто не было в живых. Его брат Иван Куратов в списке значится.
Правда, счастливые дни Смирнова вскоре тоже закончились. В 1914 году, когда призывники в Барнауле устроили погром магазинов и винного склада, "Пассаж" разграбили и подожгли. Купец заново отстроил его, добавил третий этаж, а угловые башенки стали четырехэтажными...
Но через три года, в мае 1917 года, он сгорел уже окончательно - вместе с Барнаулом. Судьба купца после революции неизвестна - вместо даты его смерти во всех источниках стоит прочерк.
Окружные суды в сибирских губерниях были учреждены в 1822 году в связи с разделением Сибири на генерал-губернаторства, образованием губерний и округов.
Барнаульский окружной суд являлся судом первой инстанции для решения мелких уголовных и гражданских дел, разрешал иски на сумму ниже 30 руб., рассматривал уголовные дела о бродягах и беглых, проводил ревизию уездного казначейства.
В состав суда входили окружной судья, два-три сословных заседателя, стряпчий