март 11, 2024
«Стоял теплый солнечный день, скорее напоминающий весну, чем канун Нового года. Сидя над рекой, мы пили чай из термоса и жевали бутерброды. А рядом зияли пустыми окнами заводские постройки – остатки убитой алтайской промышленности», - так описал свои впечатления историк Данил Дегтярев, побывавший у развалин стекольного завода в Акутихе. Завод прославился чудесным графином с петушком, секретной емкостью-дежкой и солдатской фляжкой. У него странная судьба: начался он с пожара – пожаром и закончился. Рассказываем, кто его создал, чем он знаменит и как развалился.
Краевед Наталья Редюк в Акутихе - находка в развалинах стекольного завода.
ВК/Наталья Редюк.
Идея построить стекольный завод в Акутихе пришла в голову двум некрупным, но сообразительным предпринимателям - купцу Андрею Халтурину и мещанину Алексею Шиханову.
Идея напрашивалась: в 1908 году сгорело производство стеклотары в Соколово, где ее потреблял первый и самый крупный алтайский винокуренный завод.
Халтурин много лет жил в Соколово (пока не переехал в Бийск, где построил нарядный особняк), имел там мануфактурно-мелочную лавку. И наверняка был знаком со стекольным делом, хотя бы поверхностно.
Правда, винокуренное производство было тогда в загоне – страна боролась с пьянством, водочный бизнес обложили барьерами. И все же чутье подсказывало: если быстро занять эту нишу, без покупателей они не останутся. Так и сделали.
Предприниматели выбрали новое место в бору на левом берегу Оби у деревеньки Акутиха. Не строить же, в самом деле, на месте пожарища - примета плохая. Благо до Соколово по дороге – верст 30, в двух шагах - лес (дешевое топливо) и водные пути (дешевая доставка сырья).
Учредили товарищество «Халтурин и Шиханов», зазвали мастеров из Соколово и в 1908 (или 1910) году приступили к строительству, а уже в 1911-м ввели завод в эксплуатацию.
Предприятие было не очень мощным, располагалось в здании 35 на 40 метров, стекломассу варили в единственной печи, а энергии парового котла с электрогенератором хватало лишь на лесопилку и размол компонентов.
Но компаньоны попали в точку: бутыли, графины, штофы, четверти - все это было востребовано. Шиханов стал единственным владельцем после смерти компаньона в 1915 году.
Ну, а дальше все пошло не так. В бизнес вмешались войны и революции и их вечные спутники: расстроенная финансовая система, бешеная инфляция, нехватка кадров и все такое.
В августе 1917-го Шиханов продал завод товариществу на вере «Стекло» - им занимались крупные бийские купцы, у которых был запас прочности.
В 1918-м предприятие вновь поменяло собственника и перешло акционерному обществу «Алтайский стеклолес» под председательством Александра Хакина - еще одного крепкого бийского купца.
По другим свведениям, это была не смена собственника, а смена организационно-правовой формы - товарищество преобразовалось в акционерное общество.
А в 1920-м завод национализировали. Часто пишут, что переход к государству дал «мощный толчок к его развитию» – но это, видимо, по привычке хвалить все советское.
Вплоть до середины 1950-х на заводе царил ручной труд, а стеклодувы трудились в адских условиях, работая у печи, раскаленной до полутора тысяч градусов. Хотя, конечно, планы по валу заводу ставили амбициозные.
О серьезном кризисе на Акутихинском стеклозаводе пишут в связи с печатью им своих «денег» - это случилось во времена НЭПа, в 1924 году. Тогда завершалась денежная реформа, в 2024 году советские деньги (совзнаки) отменили и окончательно перешли на червонцы (твердую советскую валюту), которые в деревню просто не доходили.
Коллекционеры утверждают, что сначала акутихинские деньги назвали талонами, а потом ордерами, их номинал - от 1 копейки до 10 рублей. Акутихинские рубли и копейки печатали в бийской типографии и выдавали вместо зарплаты.
Хождение они имели только на заводской территории - на них покупали продукты. Впрочем, в том же году печатать квазиденьги прекратили.
Заводоуправление выкупило неотоваренные «деньги», часть из них сожгли, другую по-простому вывалили на берег Оби, благодаря чему они и попали к коллекционерам. Кстати, 4-6 тыс. рублей штучка.
Но, конечно, прославился завод совсем не только этими «деньгами». Во время войны он стал делать стеклянные фляжки для солдат: с одной стороны немного выпуклые, с другой – вогнутые. Только представьте: на фронт завод поставил 500 тыс. фляжек. И все сделано вручную.
Примерно в те же годы здесь начали изготавливать особые графины с высоким горлышком и фигуркой петушка внутри: гребень и бородка - из красного стекла.
При заполнения жидкостью круглая колба графина становилась линзой - петушок как будто вырастал. А когда содержимое выпивали, он снова становился маленьким - такая вот хитрость.
Впервые это стеклянное чудо сотворили на Дятьковском хрустальном заводе, что в Брянской области, а на Алтае его изготовляли мастера-стеклодувы Геннадий Тонышев и Григорий Павлов, асы своего дела, хотя, наверное, не только они.
А в 1950-х завод начал выпускать емкость-дежку - посудину для теста. Это было, как утверждается, совершенно секретное, «левое» изделие мастеров, производящееся вне плана и предназначенное для личного пользования. И посмотрите в нашей «карусели» на ее продуманную форму: она приплюснута с одной стороны.
«Налево», вероятно, делали и большие бутыли для браги и домашнего вина. В советское время, несмотря на всеохватывающий контроль, «левые» заказы не были редкостью. Обратите внимание еще и на особый цвет изделий - зеленовато-голубой: это фишка Акутихи...
Первые полуавтоматы для выпуска бутылок здесь установили только в 1956 году, а до этого здесь работали около 2 тыс. человек, почти каждый трудоспособный житель села.
45 лет, и при царе, и при советах, стеклодувы выдували изделия силой своих легких. Вот как они чудодействовали.
Деревянной трубкой с железным наконечником мастер набирал в плавильной печи кусок расплавленного жидкого стекла температурой 1100 градусов - малинового цвета.
Эту порцию он опускал в чугунную форму, а через отверстие в трубке вдувал воздух, пока стекло не заполняло всю форму, размазываясь по стенкам. Так производили крынки, банки, бутыли-четверти.
Чтобы сделать оконное стекло, мастер стеклодув (его называли «холявщиком», и вы сейчас поймете, почему) набирал 4,5-5 кг стекла и, покачивая трубку на весу, выдувал огромный, высотой более метра, пузырь вытянутой формы - в стекольном деле его называют холявой (через букву "о").
Затем он обрезал дно и верх, получившийся цилиндр разрезал вдоль и отправлял его в печь, где стекло еще расплавлялось и разглаживалось на плитах.
Один из старейших стеклодувов Акутихи Геннадий Тонышев, работавший на заводе с военного времени, рассказывал«»: за смену двое человек должны были изготовить 400 крынок или трехлитровых графинов или 1,5 тыс. поллитровок.
В малом объеме ручное производство сохранялось вплоть до самого начала 1990-х - это были конфетницы, салатницы, солонки, вазы, подсвечники, стаканы, рюмки, пепельницы и даже курительные трубки.
Надо сказать, что в 1960 году из-за удара молнии на заводе случился крупный пожар. Предприятие восстановили, построили новое здание, но, похоже, многое было утеряно. В 1966 году доцент алтайского политеха А. Ашкинази сообщал читателям «Алтайской правды» грустные факты.
Завод производит в основном бутылки, новшества здесь не приживаются, в штате лишь один дипломированный специалист. Доцент утверждал, что около 1 тыс. жителей, включая кадровых рабочих, покинули село (при населении 3,5 тыс.) после установки полуавтоматов - они просто оказались не нужны.
И вот теперь персонал стареет - молодежь сюда не идет: из 80 выпускников школы только один остался на заводе. Написано в 1966-м, а как будто сегодня.
Ашкинази сокрушался, что завод передают из одного ведомства в другое: он то подчинялся краевому управлению местной промышленности, то ведомству, объединяющему… трикотажные производства, то Главстеклу. При этом вниманием его не баловал никто, работники ведомств здесь не бывают.
Похоже, эта горькая и редкая по тем временам статья подействовала. Уже в 1966 году на заводе установили еще одну печь, несколько новых автоматов, вскоре начали строить жилье. И даже расширили ассортимент - стали выпускать стекло для керосиновых ламп...
Но, тем не менее, бутылки оставались его главной «темой»: в 1971 году, например, завод выпустил 24 млн штук. А вот оконное стекло завод после войны уже не делал, и потому не смог поучаствовать в массовом строительстве жилья в конце 1980-х.
Нередко пишут, что в 1980-е годы предприятие остро нуждалось в модернизации. И вот с таким бэкграундом завод подошел к эпохе радикальных реформ.
В СССР до завода доводили план: сколько бутылок он должен произвести и поставить на конкретные молочные и пивоваренные заводы, под это выделяли фонды. Поставщикам его сырья тоже доводили план производства и поставок по графику.
Но привычная система начала рушиться в 1990-м, еще при советской власти - это видно из текста решений арбитражного суда. В 1991 году к предприятию стали подавать иски его старые покупатели – заводы (в большинстве - молочные) из Тывы, Хакассии, Омской и Кемеровских областей.
Одни жаловались на нежелание заключить договор поставки бутылок, другие на низкое качество. Третьи – на отвратительную транспортировку, из-за чего на место приходит много битой тары, на недопоставку. Ведь без тары рушилось и их производство.
Как объясняли на заводе все проблемы? Тем, что на 1991 год до них не довели план поставки и не было госзаказа. Хотя планы и госзаказ отменили на потребительском рынке повсеместно, а сам завод смело шагнул в капитализм - акционировался.
Отсутствием сырья, угля, реконструкцией. Так, несмотря на наличие готовых покупателей, отлаженные связи, предприятие катилось в пропасть. Ну и скатилось.
Уже в середине 1990-х стекольный завод был должен всем – железной дороге за доставку, «Кучуксульфату» за поставку химии, фирме «Кучук» за песок, МВД – за вневедомственную охрану, энергетикам – за электричество. Завод остановился. Что же случилось?
Основной болячкой тех лет были массовые неплатежи и дикая инфляция: в 1993 году – до 20% в месяц. Не вовремя платили тогда даже по оборонному заказу. Оплата, если и приходила, то поздно, и из-за бешеного роста цен уже не покрывала затраты на производство.
Появились особые люди, которые выстраивали цепочки обмена товаров на товары, услуг на услуги, производили взаимозачеты и так расшивали неплатежи. Но, видимо, у стекольного завода таких спецов не нашлось.
А после срыва поставок молзаводы стали сами закупать оборудование, чтобы не связываться с ненадежными поставщиками тары, и переходить на тетрапак.
"Думаю, сильно осложнила жизнь заводу еще и логистика: перевозки по реке в 1990-е годы накрылись медным тазом, русло реки не расчищали, а дорога от Акутихи до Бийска, где расположена железнодорожная станция, была в то время очень плохая", - рассуждает предприниматель, в 1990-е годы работавший в Быстро-Истокском районе.
Впрочем, если бы предприятие купил успешный молочный или пивоваренный завод, ему, возможно, удалось бы переждать самый острый период, не останавливая работу, купить новое оборудование. Но инвестор у него появился лишь в конце 1990-х.
Попытку возродить завод предпринял Владимир Вагнер, гендиректор корпорации «Алтайспиртпром», которая занималась ликеро-водочными заводами. Краевые власти его не просто поддержали, а даже «поручили вывести из тяжелого положения», рассказывал Вагнер в 2003 году.
Корпорация учредила «Алтайский стекольный завод» (возможно, совместно с администрацией края) и взяла в аренду заводское имущество без долгов - тогда этот был популярный способ начать жизнь с нового листа. А юрлицо «Акутихинский стеклянный завод» пошел на банкротство.
Уже в сентябре 1999-го заводскую печь запустили в работу – помогли коллеги из города Гусь-Хрустальный. В феврале 2000 года завод даже вышел на проектную мощность - за месяц изготовил больше 1 млн бутылок. Бутылки из Акутихи брал его старый партнер спиртзавод в Соколово, а также «Биотек» и завод в Змеиногорске.
Новый собственник был полон оптимизма, обещал продолжить реконструкцию, построить вторую стеклоплавильную печь, смонтировать еще одну машину и расширить производство, писало агентство .
Казалось бы, все к этому идет. В апреле 2002 года администрация края выделила заводу 1 млн рублей из бюджета на создание электрической стекловаренной печи производительностью три тонны стекла в сутки.
Деньги перечислили тремя траншами – в апреле, мае и июле. Но случилось непредвиденное: большой пожар, вместе с которым сгорели все надежды на возрождение.
Часто пишут, что пожар произошел весной 2002 года. Но в материалах арбитража указана дата акта о последствиях возгорания: 28 сентября. Очевидно, и пожар был осенью.
Тогда сильно пострадали и производственные помещения, а контора и документы сгорели полностью - потом в крае даже вынуждены были создать целую комиссию, чтобы помочь бывшим работникам стеклозавода установить стаж.
Была ли построена печь, на которую администрация выделила бюджетные деньги? Судя по материалам арбитража, да, была: свидетели на суде сказали, что акт приема-передачи объекта подписали в мае 2003 года.
Однако сведений, что завод работал после 2002 года, нет. Наоборот, все источники указывают, что производство остановилось в 2002-м, потому что восстановление сочли нерентабельным.
Несколько лет спустя, когда уже и «Алтайский стекольный завод» проходил процедуру банкротства, конкурсный управляющий пытался выбить у краевых властей еще 857 тыс. рублей. Понятно, что нужно ему это было не для того, чтобы запустить производство - чтобы расплатиться с кредиторами.
Он объяснил, что печь построили, только вот затратили больше миллиона. Суд ему отказал - раз документы, подтверждающие затраты, сгорели, значит, говорить не о чем.
В год 100-летия завода, в 2011 году, о - выяснилось, что печь здесь до сих пор в исправном состоянии. Новость разошлась по СМИ, но слова так и остались словами.
Историк Данил Дегтярев вместе с краеведами Натальей Редюк и Евгением Клепиковым побывали в Акутихе в конце 2023 года. Погуляли по руинам и вмерзшим в землю осколкам стекла, подобрали эрклез - такое кусковое стекло фирменного акутихинского цвета.
Эти развалины они считают довольно живописными: «Стоит заглянуть сюда хотя бы разок», - считает историк.
А вот сами жители Акутихи эти развалины не фотографируют и в «одноклассниках» не размещают - даже те, кто по возрасту мог бы помнить завод. Надо полагать, его разорение - не лучшее переживание в их жизни.
Акутихинский завод начался с пожара - ну, кто бы стал его строить здесь, если бы не сгорело стекольное производство в Соколово? Пожаром он, увы, и закончился.