июль 18, 2024
Средний житель края производит что-то около 750 г мусора в сутки. Кажется — ерунда. Насколько это много, начинаешь понимать у пункта пропуска машин на барнаульском полигоне. Проезжает здесь по 200-300 мусоровозов в день, в каждом — несколько тонн дурно пахнущей массы. Вскоре часть привезенного начнет интенсивно гнить на полигоне, грязные пакеты разлетятся по окрестностям. А вода, прошедшая через слои отходов, вберет вредные вещества и будет загрязнять все, до чего доберется.
Круглый стол «Чистый Алтай: раздельный сбор и переработка отходов. Новые возможности».
Фото: Дмитрий Лямзин.
Такие свалки не нравятся никому, и об их закрытии говорят много лет. Хорошая новость — в том, что за эти годы в России научились строить комплексы переработки отходов (КПО), способные вывести «из игры» старые полигоны и сделать процесс обращения с мусором максимально экологичным. КПО должны появиться и на Алтае.
О том, как они устроены и почему совсем не похожи на привычные нам полигоны ТКО, рассказали на «круглом столе», прошедшем 12 июля в ИД «Алтапресс», инициатором которого выступили Минстрой региона и Министерство природных ресурсов и экологии края.
На самом деле нет. Старые полигоны строили как место бессистемного захоронения бытовых (коммунальных) отходов. Да, вокруг них прокладывали защитные валы и траншеи, проводили дренажные каналы для отвода инфильтрата.
Однако они все равно наносили и продолжают наносить ущерб окружающей среде. К тому же лишь малая часть привезенного сюда мусора пригодно для вторичного использования. Отбор вторсырья, если ведется, то вручную и в малых объемах.
Современные КПО предусматривают резкое сокращение негативного воздействия на окружающую среду и извлечение из поступивших отходов всего, что можно вновь вовлечь в хозяйственный оборот.
Задача стоит следующая: обрабатывать все 100% поступающих отходов, — объяснила Марина Бокий, зам. начальника управления природных ресурсов и нормирования минприроды края.
То, что технологические решения этой задачи существуют, показывает практика: в России уже несколько лет строят и эксплуатируют такие экологичные КПО.
Я была на нескольких. Очень понравился завод в Тюменской области. Существует он лет пять, и два таких завода перерабатывают весь мусор области, — рассказала депутат АКЗС Людмила Суслова.
Если вы ни разу не были на обычном полигоне, посмотрите фото: отходы сваливают открыто, и только потом пересыпают инертным грунтом. Нередко они горят, извлечение полезных фракций здесь ведут, как правило, вручную (если ведут), а достают только самое ценное.
На КПО мусоровоз сразу попадает в закрытый цех, где взвешивается и разгружается. После этого мусор поступает на сортировку. В цехах установлено специальное оборудование — конвейеры, сепараторы, шредеры, компакторы и т. п., которое автоматически разделяет мусор на потоки. Часть сортировки может проходить и вручную.
Обратите внимание на два ключевых слова. «Сортировка»: это один из первых этапов движения мусора, благодаря которому из него извлекают полезные фракции. «Закрытые»: даже легкие фракции мусора, которые на открытых полигонах разносятся ветром и подвергаются воздействию дождей, остаются внутри ангаров-цехов.
К слову, не должны выбраться за пределы КПО и патогенные микробы - каждый мусоровоз перед выездом проходит через дезинфекционные ванны.
Сходство есть, но оно, скорее, внешнее. Действительно на территории КПО тоже существует место, где отходы прячут под землю — его называют картой захоронения. Ведь повторно пустить в хозяйственный оборот 100% коммунальных отходов пока нереально.
Разница — в том, что на старом полигоне выгружают смешанный мусор. А на карту захоронения КПО поступают только отходы, прошедшие входной контроль и сортировку. В общем, на карте КПО захораниваются безвредные сухие остатки: «хвосты», которые не поддаются переработке.
Это может быть и щебень, и песок, очень мелкие фракции, которые фактически не используются, — продолжает Марина Бокий.
По большей части да. Основной источник дурных запахов на полигонах — гниение органики и выделение свалочного газа.
Современные КПО не отправляют на захоронение органические отходы. Их подают на участок компостирования в закрытые ангары. Выходящий воздух в дальнейшем очищается.
Микроорганизмы разлагают органику в течение 21 дня. В итоге мы получаем технический грунт, который используют для благоустройства, пересыпки полигонов и т.п. и который не горит, не разлагается, не выделяет загрязняющие вещества, — рассказывает Марина Бокий.
Правда, Любовь Бельдеева, доцент кафедры химической техники и инженерной экологии АлтГТУ, все же считает: полностью избежать дурно пахнущих веществ не удастся.
Но практика показывает: от отходов, ожидающих компостирования, газа выделяется немного и большого вреда окружающей среде он не наносит. К тому же строить КПО в границах населенных пунктов сегодня запрещено, поэтому жители ближних к ним городов и сел вполне могут рассчитывать на сохранение благоприятной атмосферы.
Обычные полигоны нанесли огромный, накопленный за десятки лет «жизни», ущерб окружающей среде. Они представляют собой многие метры слоев мусора, перемешанного с грунтом, зачастую токсичным. Их давно пора закрыть, а территорию рекультивировать.
На КПО извлечение полезных фракций для дальнейшего использования — одна из главных задач и, в то же время, условие соблюдения экологических требований. Меньше отходов закапывается в землю — меньше нагрузка на природу.
Я часто бываю на Урале, и много лет ездил мимо свалки. Сосны рядом со свалкой были облеплены пакетами из-под мусора, стоял отвратительный запах. А года три назад все исчезло — и запах, и пакеты. Там, где была свалка, появился зеленый холмик. Оказалось, свалку закрыли, рекультивировали и поставили завод, — рассказал Юрий Пургин, гендиректор ИД «Алтапресс».
Предприниматели, работающие с отходами, утверждают: на территории края уже перерабатываются почти все вторичные материальные ресурсы, которые извлекают из твердых коммунальных отходов.
Перспективы тут открываются огромные, а позиция государства вполне однозначная.
Сегодня запрещено захоранивать вторичные материальные ресурсы, полезные фракции, которые можно использовать в хозяйственной деятельности, — объяснила Марина Бокий.
КПО изначально проектируются в соответствии с требованиями экологической безопасности. Но полностью избежать воздействие на окружающую среду любого предприятия невозможно в принципе.
Мы понимаем, что мусороперерабатывающее предприятие - это транспорт, мусоровозы, нагрузка на дороги», — объяснила Любовь Бельдеева.
Но, как полагает Алексей Свечников, строительство КПО — это все же большой шаг вперед, потому что существующие полигоны уже не могут существовать.
Как работает на КПО внутренний контроль? Мусор исследуют на входе на наличие радиации. Вокруг КПО образуется санитарно-защитная зона, состояние которой тоже контролируется. Кроме того, здесь регулярно ведут мониторинг воды, почвы и воздуха.
Кристина Карамышина, руководитель Сибирского Центра экологии и аудита и член реготделения Общероссийского народного фронта, говорит, что некоммерческие структуры вроде ОНФ и Общественной палаты готовы подключиться и контролировать работу комплексов.
Наша задача организовать общественный контроль и следить за тем, чтобы завод построили именно такой, какой обещали, — сказала она.
Выступления жителей ряда сел Первомайского и Павловского района против строительства современных КПО, кажется, загнали ситуацию в тупик. Она парадоксальная: существующие свалки ухудшают качество жизни. Но строить комплексы, позволяющие их закрыть, люди не хотят: «Пусть строят, но только не у нас».
Между тем среди участников круглого стола после просмотра фильма о действующих в России КПО и рассказов очевидцев не нашлось ни одного их противника. Наоборот, многие говорили, что мусорная проблема перезрела, а население надо просвещать и убеждать. Вот о чем они говорили.
— В районах существует колоссальнейшая проблема - исторические свалки и полигоны. Они присутствуют практически в каждом сельском населенном пункте, мусор здесь копится 25, а то и 50 лет. Заняты десятки гектаров земли сельхозназначения.
Строительство мусороперерабатывающих заводов с сортировкой и переработкой промышленным способом — единственное решение мусорного вопроса в Алтайском крае и в сельских территориях в частности.
Перед нашим районом вопрос о строительстве завода не ставился, но мы были бы готовы его обсуждать. Хотя бы потому, что хуже, чем сейчас, уже не будет. Хотя мы и понимаем, что кто-то будет говорить: «Вот, построят завод, будет труба, из нее дым».
Да, будут сомнения, но людей нужно убеждать. Показывать им наглядно, что собой представляют современные предприятия для переработки мусора.
— Ситуацию с мусором в районах нужно срочно исправлять. В каждом районе есть площадки временного накопления ТКО, где можно хранить мусор не более 11 месяцев. Но спросите у любого главы: хоть один регоператор вывез отходы по истечении 11 месяцев? Нет, не вывез. А почему? А потому что просто некуда везти.
Строительство таких комплексов — это, конечно, задача архиважная и архинужная. Но пора прекращать разговаривать, нужно действовать. Начинать, наверное, надо с барнаульской агломерации, где самый огромный образуется объем ТКО. Может быть, даже волевым решением определить участок и начать строительство.
Менталитет сельского, да и не только сельского, всего населения, такой: покажите, дайте увидеть своими глазами и потрогать. Если это работает, тогда будем делать это у нас. Когда люди увидят, что мусор сортируется, перерабатывается, что вторсырье востребовано, дело пойдет.
— Сегодня по-прежнему свозят отходы на старые полигоны, и ситуация ухудшается с каждым днем — ведь большая часть таких полигонов уже исчерпала вместимость.
Нам обязательно нужно работать на перспективу и строить современные мусороперерабатывающие комплексы, изымать вторичные материальные ресурсы. Пусть сначала небольшой объем, хотя бы какую-то часть. Но этот шаг сделать надо.
А мы, предприниматели, будем продолжать параллельно развивать свою систему извлечения и использования вторсырья.
К сожалению, не все люди понимают, по каким технологиям работает КПО. Не знают, что КПО позволит создать новые рабочие места, что использование вторсырья — это возможность уменьшить себестоимость наших товаров. И что такие заводы уменьшают накопление отходов, негативно влияющих на здоровье. Необходимо самое широкое эко-просвещение.
Еще недавно слова «экология» и «экономика», такие близкие по звучанию, казались противоположными по смыслу: если уж кто-то тратится на экологичность производства, то выгоды снижаются. Однако работающий на Алтае бизнес, занимающийся вовлечением в хозяйственный оборот вторичного сырья, каждый день доказывает: экологичное — выгодно. О своих результатах они рассказали на круглом столе.
Для «Сибирской генерирующей компании», поставляющей тепло населению трех крупнейших городов края, экономический мотив для вовлечения в оборот отходов от сжигания топлива не был главным.
Главное для нее, как вы знаете, — производство тепла и электроэнергии, напомнил Игорь Лузанов, гендиректор «СГК-Алтай». Остальное вторично — в переносном и прямом смыслах.
Между тем, только в крае на электростанциях СГК каждый год образуется 0,5 млн тонн отходов, остающихся после сгорания угля и не уловленных электрофильтрами — золошлаковых.
В тоннах — столько же, сколько твердых коммунальных отходов продуцирует все население края. И все эти отходы (зола-уноса и топливный шлак) занимают землю, ресурсы которой не бесконечны.
Спрос на эти материалы в последнее время стал расти. СГК пошла навстречу потребителям, проверила золошлаки на безопасность и развеяла их тревоги.
Они совершенно не опасные, не токсичные, не радиоактивные, — объяснил Игорь Лузанов.
Затем компания пошла дальше и получила сертификат, позволяющий использовать материалы для рекультивации нарушенных земель. Для этих целей их уже активно используют — например, в Красноярском крае и на Кузбассе.
Недавно в Новосибирске на левом берегу Оби закрыли полигон. А в качестве материала для рекультивации рассматриваются золошлаковые отходы «Новосибирской ТЭЦ-2, — объяснил руководитель.
Лузанов уверен: на Алтае, где в ближайшие годы придется закрывать 17 полигонов, входящих в госреестр, и еще несколько десятков исторических свалок, золошлаковые материалы — тоже подходящее решение.
К слову, практика применения золошлаков уже сегодня обширная. На Алтае золу-уноса «Барнаульской ТЭЦ-3» взяли для укрепления дорожного полотна на участке трассы «Павловск -Топчиха». И сейчас дорожники изучают результаты.
В Новосибирске строители крупного логистического центра искали технологию укрепления верхнего слоя земли – участок оказался переувлажненным. Попробовали отходы ТЭЦ, вошли во вкус и закупились.
В Барнауле завод «Автоглобал» добавляет золу уноса «Барнаульской ТЭЦ-3» в бетон. За небольшой промежуток времени мы стали продавать 30 тыс. тонн золы уноса из 90 тыс., образующих на ТЭЦ, — убедился Игорь Лузанов.
Такое взаимодействие между отраслями, по мнению энергетика, дает синергетический эффект. Это когда один плюс один дает больше двух.
Если СГК — крупная компания, для которой поставки отходов никогда не будут основным видом деятельности, то барнаулец Алексей Свечников, гендиректор фирмы «Белун», сразу построил свой бизнес на использовании вторсырья. Итог позитивный: фирма расширяется с каждым годом.
Сегодня Свечников собирает в свои контейнеры макулатуру, ПЭТ-тару и стеклянные бутылки, жестяные и алюминиевые баночки, пенопласт. Перерабатывает и продает дальше — почти все востребовано в Алтайском крае.
Единственное, что мы отправляем в другой регион, это стеклянная тара, стеклобой, который у нас принимает Новосибирская область, — объясняет предприниматель.
Свечников отмечает: экологически грамотных людей в Алтайском крае много. Желающих сортировать отходы тоже. «Количество заявок по установке контейнеров у нас растет, мы даже не со всеми справляемся», — говорит он.
Недавно фирма открыла площадку для сбора отходов на территории исправительного учреждения в Куете (по договоренности с УФСИН). А затем решила попробовать новое направление: перерабатывать строительные отходы — бетон, камень и кирпичи. Для этого уже куплена мобильная дробилка, которую, как показал наш разговор, ждет много работы.
Мы взяли для этого участок на селе Ая и ведем переговоры с правительством края о формировании таких площадок во всех муниципалитетах региона, — говорит Свечников.
Еще один пример успешного использования вторсырья привел Геннадий Нестеров, представитель группы компаний «Свит» (Новоалтайск). Она запустила собственное производство наполнителя для текстильных изделий из ПЭТ-тары.
В итоге получила полиэфирное волокно (оно же холлофайбер), которое много лет закупала в Китае, чтобы набивать им алтайские матрасы, одеяла, подушки и прочие текстильные изделия.
Собственное производство волокна решает несколько задач. Во-первых, оно удешевляет конечный продукт. Во-вторых, ждать продукцию из Китая приходится порой слишком долго.
А в-третьих, снижает финансовые риски: в компании опасаются, что китайские банки скоро перестанут пропускать платежи российских компаний, и собственное производство окажется особенно кстати.
ПЭТ-тару ГК «Свит» собирает в собственные контейнеры, установленные в Новоалтайске и во всех близлежащих коттеджных поселках. Что-то она привозит из Белокурихи и даже Кемеровской области. А еще она активно сотрудничает с Алексеем Свечниковым, фирма которой тоже собирает ПЭТ-бутылки.
Вторсырья компании даже не хватает. Оборудование, которое в ГК «Свит» используют для производства полиэфирного волокна, рассчитано на переработку 10 тонн ПЭТ-отходов. По факту же собранное измеряют килограммами.
Для компании это, конечно, проблема. Ну, а для жителей городов и сел — гарантия, что вместе с заинтересованным бизнесом территории будут становиться все чище.