Это памятник трудолюбию. Как на Алтае с нуля строили целинное село и почему его жители не унывают

Сегодня в местном ФАПе нет даже фельдшера (он приезжает по графику), в детском садике нет необходимости, а библиотека закрылась. Но оставшиеся жители не дают селу умереть: в последние годы повеселели клуб и школа, появилась спортплощадка. «СК» побывал в этом селе и узнал, как им это удается.

Незабываемая история

Здание с круглыми колоннами, в котором в 1961 году открылся клуб, пожалуй, самое заметное в Новосельском. Сейчас внутри и вокруг него — хаос. Осторожно, это ремонт.

«Мы рассчитывали, что вы приедете осенью, на юбилей села, когда мы закончим все работы», — переживает Любовь Куренкова, глава Тугозвоновского сельсовета.

Но мне нравится этот ремонт, несмотря на хаос. Ремонтируют — значит, нужен.

Алексей Кобяков, старожил Новосельского и помощник депутата АКЗС Людмилы Цивилевой, берется повозить нас по поселку. Он то и дело машет рукой.

Вон в том здании была поликлиника (сейчас нет ничего). В этом — пекарня, за хлебом ездила вся округа.

А во-о-о-н там был сад в 100 гектаров с сибирскими яблоньками, вишней и сливой, одной только смородины семь сортов. Сад почти полностью зарос кленом.

«А там котлован, рыли под бассейн, — Кобяков показывает на заросли вездесущего клена. — Дальше — фундамент под двухэтажную школу. Если бы достроили, была б у нас школа с бассейном».

Настырный клен словно хочет скрыть все, чем 70 лет назад жили сотни людей, приехавших сюда строить новую жизнь. Но оставшиеся здесь новоселы (как себя называют местные жители) не дают об этом забыть.

Историю хранят и два больших альбома с фотографиями, исписанных почерком отличника, — летопись. Эта летопись, поверьте, дорогого стоит.

Первое испытание

Как помнит летопись, будущие основатели Новосельского прибыли в Белоглазовский район (тогда еще не слитый с Шипуновским) в марте 1954-го.

Их встретил настоящий буран… И сани, «запряженные» трактором, — лучшее средство передвижения по зимнему бездорожью.

Мало кто из них, вчерашних горожан, заглянул перед отъездом в энциклопедию и узнал о климате этого места.

Спустя много лет они с юмором вспоминали, как «десантировались» на сибирскую землю в городских ботиночках, сапожках и демисезонных пальто. Валенки догадались захватить, увы, лишь немногие.

Но в марте 1954-го им наверняка было не до смеха. Побросав в сани чемоданы, рюкзаки и свертки и усадив на них немногих девушек, парни бежали рядом, подняв воротники, натянув кепки и растирая замерзавшие уши и щеки.

В мичманке, бушлате и брюках клеш вышагивал вместе с ними Валера Майоров, моряк-черноморец и будущий мастер золотые руки по ремонту техники. С них началась эта история.

Голодное время

Освоение целинных и залежных земель — крупнейший послевоенный проект советской власти. Причем проект «с человеческим лицом», несмотря на все трудности и накладки.

Целинникам выдавали подъемные и к месту не приковывали — были среди них и те, кто, потратив деньги, вернулся в первые же недели.

Между тем только на Алтай в 1954–55 годах приехали 50 тыс. целинников. Всех их надо было обеспечить жильем, дорогами, медициной, школами, автобусным сообщением.

Времени на подготовку было крайне мало: о начале проекта заявили осенью 1953-го, а уже в первых числах марта 1954-го первые переселенцы начали прибывать на места.

И они должны были понимать, где будут работать и жить.

В Белоглазовском районе ближайшее будущее выглядело более-менее ясно. Краевые власти решили создать здесь совхоз «Белоглазовский» (по имени района), а его центральную усадьбу построить на свободной территории — в трех километрах от старинного села Тугозвоново.

Директором назначили Петра Смородова, выходца из Владимирской области. Прибыв сюда немного заранее, Смородов и организовал размещение целинников в домах колхозников четырех окрестных сел.

Хотя понимал, конечно, как всем непросто: год был голодный - в районе не уродились ни хлеб, ни картошка.

Желтая стройплощадка

Постепенно в совхоз поступала техника и стройматериалы. Для центральной усадьбы совхоза подобрали место на берегу Чарыша.

Когда растаял снег и подсохла земля, здесь поставили чуть больше десятка просторных палаток с раскладушками внутри — целинники переселились в них из домов колхозников.

Однако тут их подстерегало новое испытание. «Щедро выпавший в эту зиму снег начал дружно таять и дал большую воду. Чарыш вышел из берегов — подобного не помнили старожилы», — пишет летописец.

Тогда место для поселка перенесли подальше в степь. Правда, новую территорию, как оказалось, энергичные целинники успели распахать, а когда строители приступили к закладке жилых домов, она заросла сурепкой.

Куда ни глянь — всюду желтым-желто. Перед копкой траншей для домов траву выкашивали косами и срезали серпами.

Распаханная степь создала строителям немалые трудности — после каждого дождя «улицы» превращались в непролазную грязь.

Но неунывающие целинники и в этом нашли плюс: копать такую землю оказалось намного легче, чем невзрыхленный твердый грунт, говорили они.

Первый праздник

Кто были первые строители? В том же 1954-м для возведения жилья в новых совхозах в крае создали трест «Алтайсовхозстрой» и семь строительно-монтажных управлений.

Работников на стройку набирали везде где можно, в том числе в окрестных селах.

«Моя семья переехала в Тугозвоново из Узбекистана, на стройке работали мой старший и двоюродный братья», — вспоминает Людмила Старкова, бывшая завклубом, прожившая в Новосельском около полувека.

По сведениям той же летописи, на строительстве поселка заняты были сотни людей, многие осваивали профессии прямо на площадке.

Насколько был проработан проект нового села? Этого мы не знаем. Знаем, что строили одновременно и жилье, и социальные объекты, и производственные здания, и инфраструктуру.

Первым же летом пробурили скважину глубиной 80 метров, поставили колодцы и водонапорную башню. Осенью сдали первые 20 сборно-щитовых домов, куда переселились люди из палаток, и открыли столовую, в которой и отметили свой первый на новом месте ноябрьский праздник.

Теплая зимовка

Поначалу целинники жили невероятно скученно: как утверждает летопись, в одной комнате могли разместиться до четырех семей.

Но главное — свою первую зиму они встретили в тепле, а не в брезентовой палатке.

К тому же жилье возводили довольно быстро - использовали типовые проекты, стройматериалы везли со станции Шипуново, часть необходимого добывали на месте.

«Бригада сколачивала щиты нужных размеров с утеплителем, дом ставили в течение недели», — говорит Кобяков.

Словом, со временем свое жилье получили все, причем благоустроенное: сюда подводили водопровод, оборудовали канализацию.

Правда, иногда рабочих приходилось ускорять нестандартными методами — пением куплетов. Их исполняли в клубе Фридрих Завыленков, главный инженер совхоза и поэт, и Виктор Канатников — тракторист и гармонист. Оба — заядлые конферансье.

«Где эта улица, где этот дом, где та квартира, в какую вселен? Занята эта, занята та, где же моя-то? И моя занята», — «продергивали» строителей самодеятельные артисты.

Можно себе представить, сколько аплодисментов они срывали после таких выступлений.

Героические строители

И все же в целом стройка шла по графику - несмотря на то, что перевозить людей и материалы приходилось по бездорожью, а техника регулярно застревала и ломалась.

Из-за этого случались простои - их наверстывали ударным трудом без ограничения времени.

Судя по тому, что зафиксировала летопись, в первые годы доля ручного труда на стройке была огромной. Так, гравий поначалу грузили в машины вручную — не было даже совковых лопат. При этом загружать удавалось по 45–50 машин в день.

А вот как описывала работу женщин на строительстве зерноскладов их бригадир Мария Андреева. Бетонщицы, по ее словам, доставляли на заливку стен гравийно-­бетонный раствор.

«К заливаемой стене приставляли наклонные ходовые трапы — широкие плахи. Высота трапов все время повышалась по мере роста стен. Наберешь раствора в тачку, разбежишься — и наверх. Сил не хватает добросить тачку на всю высоту стены (3,25 метра), и на полпути ее подхватывал крючком другой человек. К концу смены ни спины не разогнешь, ни рук, ни ног не чуешь».

Кремлевская звезда

К 1963 году в Новосельском вместо старых общежитий-землянок уже стояли три капитальные «общаги», вместо палаток — 113 жилых домов, в основном двухквартирных, но и около двух десятков четырехквартирных.

О первых месяцах напоминали лишь снимки и фольклор первопроходцев — вроде этой невыдуманной истории, рассказанной Валерием Майоровым.

«В нашей палатке патефон был, и всего одна пластинка: «Вставай, страна огромная». Она у нас была вместо будильника: кто первый просыпается, тот заводит. А пластинка заигранная, останавливается на слове «вставай». Бывало, только начнет рассветать, кто-то заявился с прогулки, и… «Вставай»! Вскакиваешь как очумелый»!

А в общем, это был уже целый город, хотя и очень маленький: 766 жителей.

Здесь был парк с танцплощадкой. На крыше клуба сияла звезда, хорошо заметная ночью (лампочки — внутри), а его актовый зал освещала большая круглая люстра золотистого цвета.

«В школе учились в две смены, был детсад — детки пели под пианино. Больничный городок делал операции и принимал рожениц со всех окрестных сел», — вспоминает Кобяков.

«Когда я пришла работать в клуб, здесь были гитара, мандолина, пианино и столько молодых задорных людей», — рассказывает Людмила Старкова.

По ее словам, много книг в библиотеку, работавшую при клубе, прислала из Москвы мама Владимира Андреева — плотника, шофера и комбайнера.

Искусствовед и большой любитель чтения, она сдавала макулатуру, добывала дефицитные издания и отсылала их посылками.

Переломный период

К 1960-м годам совхоз «Белоглазовский», начинавший с 3 тыс. гектаров и одной худосочной коровенки по кличке Камбала, стал крупным хозяйством.

Он обрабатывал 18 тыс. гектаров пашни, держал сотни голов сельхозживотных, имел кирпичный завод, мельницу и пилораму.

У совхоза было пять отделений в разных селах, в Новосельском — контора, зернохранилища, скотные дворы, водопровод.

Казалось, будущее у него светлое — ради этого, собственно, люди и покидали Москву и Ленинград, Киев и Ульяновск, Тамбов и Кемерово, переезжали из других районов края.

Переломным в судьбе Новосельского стал перевод центральной усадьбы совхоза в большое село Тугозвоново. Произошло это, возможно, потому, что в конце 1960-х началось укрупнение сел и хозяйств.

Из мелких сел людей переселяли в более крупные, хозяйства объединяли, меняли структуру. К тому же новый директор совхоза Петр Пятница сам был тугозвоновский, так что перемещение конторы на малую родину ему было на руку.

Из Новосельского людей, к счастью, не переселяли. Но они стали уезжать сами. Поначалу село покидали единицы.

Массовый отъезд начался, как вспоминают старожилы, в 1970-х, после того, как больницу покинул, выйдя на пенсию, опытный главврач и ее закрыли.

Первые целинники переселялись в другие села, люди постарше — к взрослым детям. Верю, что построенный ими на желтом, поросшем сурепкой, поле поселок остался их лучшим воспоминанием.

Историческое событие

Сегодня из Новосельского уже мало кто уезжает. Но население все равно убывает: по словам Любови Куренковой, живут здесь около 200 человек. Лет 15 назад было 250.

Собственно, работать тут особо-то негде: клуб, магазин, школа и фермерское хозяйство — вот и весь скромный список местных работодателей.

Крупных организаций в поселке нет — значит, нет и крупных спонсоров-благотворителей. Еще в начале 2000-х ушел банк, в клубе давно нет ни библиотеки, ни музыкальных инструментов. Передвижной ФАП приезжает по графику.

Но у жителей Новосельского я не замечаю уныния. Село дважды за последнее время получило бюджетные средства по программе поддержки сельских инициатив.

«В прошлом году установили спортплощадку. В этом провели собрание, проголосовали за ремонт клуба и снова получили поддержку. Ремонт клуба — это историческое событие», — считает Любовь Куренкова.

На такое дело нашлись финансы и у общества. Как объясняет депутат Людмила Цивилева, доля софинансирования населения составляла 150 тыс. рублей — их собрали за счет взносов жителей Новосельского, депутатов и других спонсоров.

«Алексей Сарычев даже помог», — добавляет Алексей Кобяков (Сарычев — выходец из Новосельского, живущий в Москве. — Прим. ред.).

«А нужен ли людям клуб»? — спрашиваю я. «Конечно, нужен, мы не только местные, мы и краевые мероприятия здесь проводили, пять районов приезжали», — отвечает Любовь Куренкова.

«Да он единственный в нашей зоне, что сохранился в первоначальном виде и где такой большой зал! Это вообще - памятник трудолюбию, понимаете? Целинники сами его строили в свободное от работы время», — шумит Кобяков.

Центр активности

Сохранять село, по словам Кобякова, помогает хороший контакт с главой района Татьяной Дороховой.

«Она нас поддерживает, она за сохранение сел, вы об этом обязательно напишите! — просит он. — Сейчас вот вместе думаем, как очистить наш пруд и сделать его местом отдыха, может, даже рыбу запустить».

Людмила Цивилева вообще называет это маленькое село центром активности. В пример она приводит волонтеров из отряда «Добрые сердца» — входит в него почти половина местных школьников (20 учеников).

Ребята вместе со взрослыми уже дважды участвовали в автопробеге памяти ветеранов Великой Отечественной — резонанс в районе был огромный.

А еще волонтеры вовсю помогают ремонту клуба — например, добыли из старых зданий целинного совхоза 2,5 тыс. кирпичей для закладки окон, говорит депутат.

Получается, то, что создали целинники 70 лет назад, снова служит доброму делу.

Самое важное - в нашем Telegram-канале