май 26, 2025
Французский путешественник и ученый Гюстав Менье пробыл на Алтае всего девять месяцев, прежде чем обрести вечный покой в Барнауле. Но даже за такой короткий срок он успел сделать многое: провел первые научные раскопки алтайских пещер, открыл всему миру барнаульские курганы и заложил основы краевой археологии. 27 мая в Нагорном парке появится памятный знак рядом с местом захоронения ученого. О необычной судьбе путешественника рассказал алтайский археолог, историк и краевед Вадим Бородаев.
Нагорный парк. Барнаул.
Дарья Шатилина.
На центральной аллее Нагорного парка, неподалеку от надгробия публицисту и исследователю Сибири Николаю Ядринцеву и в полутора сотнях метров от современного храма Иоанна-Предтечи есть небольшой пятачок земли. Там, под каменной дорожкой уже второй век покоится французский исследователь, заложивший основы археологии на Алтае — Менье Мари-Луи-Гюстав. В июле 1861 года он приехал в Барнаул, зимой тяжело заболел и в марте 1862 умер в нашем городе.
«На небосклоне сибирской науки Менье промелькнул, как метеор: ярко вспыхнул и быстро угас, – рассказывает Вадим Бородаев. – Исследователь пробыл на Алтае девять месяцев, из которых путешествовал и вел исследования только три с половиной, пока не выпал снег. Но за это время он успел сделать немало - провел первые научные раскопки в пещерах Алтая, заложил основы спелеоархеологии и открыл всему миру барнаульские курганы».
До 1931 года на могиле французского исследователя стоял памятник в готическом стиле, отлитый на деньги соотечественников. Затем Нагорное кладбище с церковью было передано профсоюзу для устройства сада, и по решению горсовета все памятники на старейшем барнаульском некрополе снесли. Памятник Менье повторил судьбу тысяч других.
В 1992 году археологи Алтайского государственного педагогического университета обнаружили и изучили фундамент кирпичного храма Иоанна-Предтечи, возведенного в середине XIX века и разрушенного до основания большевиками в 1930-е годы. Выявленные углы здания позволили Вадиму Бородаеву и Аркадию Контеву установить точное расположение могилы Менье. Также помогла старая музейная фотография, где на фоне здания церкви видны надгробие Менье и сохранившееся каменное надгробие Ядринцева.
В 1994 году могилу Гюстава Менье включили в Государственный реестр культурного наследия. Но до сих пор на территории Нагорного парка не было никаких внешних обозначений, которые бы сообщали людям о похороненном здесь естествоиспытателе.
«Так и получилось, что могила в госреестре есть, ее точное местоположение известно, а памятника, внешнего маркера, до сих пор нет», — объясняет историк.
Восстановлением памяти и исторической справедливости с ноября 2022 года занимается группа инициаторов во главе с Сергеем Мансковым, кандидатом филологических наук и директором детского технопарка «Кванториум.22», Вадимом Бородаевым и Сергеем Зюзиным, специальным корреспондентом «Российской газеты». Спустя два с половиной года общественникам удалось максимально приблизиться к задуманному.
27 мая в 13:00 состоится открытие памятного знака малой архитектурной формы рядом с захоронением Менье. Это практически полная копия готического памятника 1860-х годов.
«Это не просто надгробие, а новая точка притяжения для туристов и горожан. Памятный знак можно будет включить в экскурсионные маршруты или проводить рядом с ним лекции», - отмечает Вадим Бородаев.
Долгое время личность Гюстава Менье оставалась загадкой. Биографию ученого Вадим Бородаев уже 50 лет собирает по крупицам.
«Только недавно стало известно, что в тексте, отлитом на памятнике в 1860-е годы, есть несколько ошибок, — рассказывает алтайский краевед. — Согласно обнаруженным метрикам, Менье родился вовсе не в городе Нанте, как сообщалось на надгробии, а в Нантуа – маленьком французском городке на границе со Швейцарией».
Гюстав Менье родился в январе 1827 года в городе Нантуа, в котором жило уже несколько поколений его семьи. Отец Гюстава был уважаемым в городе человеком и работал казначеем. Он хотел, чтобы сын продолжил его дело, и отправил Гюстава учиться на юриста в столичном университете.
Но, вырвавшись из родительского гнезда, молодой человек очень быстро позабыл про учебу. Он с головой окунулся в развлечения высшего света и поиск себя. Спустя три с половиной года юноша без разрешения отца бросил университет и уехал на французское побережье, в Бордо. Там Менье устроился юнгой на торговый корабль и отправился в далекое плавание.
Приятным путешествием это назвать трудно, отмечает Вадим Бородаев. Работа на корабле была весьма тяжелой и опасной, за время плавания многие из членов команды погибли. Морские странствия оказали на Гюстава Менье огромное впечатление – он увидел мир и заинтересовался естественными науками. Вернувшись через два года в Париж, моряк-путешественник вновь поступил в университет, но уже не на юридический, а на медицинский факультет. Восемь лет учебы и упорного труда позволили ему получить степень доктора медицины.
Молодой ученый активно писал научные статьи и печатался в журналах. На это обратило внимание «Общество акклиматизации», изучавшее, как человек приспосабливается к жизни в разных уголках Земли. Один из его членов - банкир барон Адольф д’Эйхталь – сделал исследователю заманчивое предложение – совершить кругосветное путешествие с научной целью. Для начала предстояло отправиться по маршруту Париж–Петербург–Пекин. Для молодого ученого это был удивительный шанс, и Гюстав Менье не мог отказаться.
В 1860 году французская Академия наук была уведомлена, что в глубины Азии готовится экспедиция в составе двух человек - молодого натуралиста доктора Гюстава Менье и его помощника Луи д’Эйхталя, старшего сына барона Адольфа д’Эйхталя.
«Барон не жалел денег на снаряжение своей экспедиции, — рассказывает Бородаев. — По отзывам современников, французы были снабжены первоклассными инструментами, приборами и дорожными принадлежностями. В том числе у них был фотоаппарат – большая редкость в начале 1860-х, когда еще были распространены дагерротипы. Известно, что снимки из Санки-Петербурга они отправили в Париж, и надеюсь, в будущем нам удастся их получить».
Исследователи собирались отправиться в Западную Сибирь, провести там лето, затем в 1862 году посетить Приамурье и Китай, откуда морем через Филиппины вернуться в Европу.
В январе 1861 года путешественники прибыли в Санкт-Петербург, в мае они достигли Екатеринбурга, а в начале июля приехали в Барнаул.
«Сначала к французским ученым относились с недоверием – вдруг шпионы? – рассказывает Вадим Бородаев. – Но за время своего пребывания в Петербурге Менье и д’Эйхталь обзавелись полезными связями. Некоторые из их знакомых – приближенные к императору. Они и написали местным властям Сибири с просьбой оказать максимальное содействие».
Хорошие рекомендации из столицы помогли ученым получить Открытый лист за подписью томского гражданского губернатора и главного начальника Алтайских горных заводов генерал-майора Александра Озерского. В документе был подробно прописан маршрут по Алтайскому горному округу, а также имелось разрешение на раскопки на реке Ине, в Ханхаринской пещере и около деревни Чагырки на берегу Чарыша.
Изначально интерес Менье был сугубо палеонтологическим – простыми словами, он искал кости ископаемых животных. Но во время исследований ученый неожиданно обнаружил следы проживания древних людей и «раскопал» орудия человека. Так, Гюстав Менье по счастливой случайности провел первые научные спелео-археологические исследования в Алтайском крае.
Дальше больше. В том же году французский ученый познакомился с местным краеведом Степаном Гуляевым, и уже в октябре они отправились к курганам около Казачьего взвоза на северо-западной окраине города (нынешняя территория Октябрьского района Барнаула). Материалы барнаульских раскопок позднее были опубликованы во французском журнале «Revue d’Anthropologie» («Антропологическое обозрение»).
«Конечно, Менье был не первым, кто приступил к раскопкам курганов. — рассказывает Бородаев. — До него этим занимались и местные жители, которые искали в захоронениях драгоценности, и пытливые горные офицеры, и заезжие натуралисты. Но Гюстав Менье стал первым, кто провел исследования «по науке». Он методично снимал слой за слоем по 10 см, раскапывая каждый из четырех курганов – такого в здешних краях еще не видели».
В тех исследованиях участвовал и молодой преподаватель Барнаульского окружного горного училища доктор Фридрих Вильгельм Радлов, которого после получения им российского гражданства именовали Василием Васильевичем – будущая звезда алтайской археологии. Примечательно, что изначально Радлов интересовался вовсе не раскопками древностей, а тюркскими языками. В отечественной науке он известен прежде всего как востоковед-тюрколог и этнограф.
После раскопок барнаульский учитель получил от Менье копию материалов исследований и послал отчет с чертежами в Императорскую археологическую комиссию в Петербурге. Члены комиссии очень удивились таким качественным раскопкам в далеком сибирском городке и решили поощрить энтузиаста. Они выделили средства на дальнейшие исследования (сегодня мы бы сказали, что Радлов получил грант.) И поручили продолжить раскопки летом следующего года. Их Василий Радлов проводил уже один.
В ноябре 1861 года помощник французского ученого Луи д’Эйхталь неожиданно покинул компаньона и уехал в Европу. Гюстав Менье же решил переждать зиму в Барнауле. Тем более его знакомый Радлов предложил идею новой экспедиции, к самому югу от Иртыша. Но для этого требовалось согласовать новый маршрут с вышестоящими органами в Томске.
Суровой сибирской зимой ученый отправился в дальний путь до города на санях. В дороге Менье ужасно промерз и в Барнаул вернулся уже очень больным. У него начались серьезные осложнения, и 12 марта исследователь скончался в возрасте 35 лет.
Гюстава Менье похоронили на Нагорном кладбище, где ему поставили трехметровый монумент из чугуна в готическом стиле. Деньги для создания надгробия выделил Адольф д’Эйхталь.
Памятник Менье изготовили на «железоделательном» Гурьевском заводе. Об этом свидетельствует документ из фонда Григория Няшина, барнаульского архивиста, члена Алтайского отдела Русского географического общества. Незадолго до разрушения кладбища местные краеведы успели сфотографировать надгробие Гюстава Менье, благодаря чему известно, как выглядел этот монумент.
В 1931 году надгробие вместе с другими памятниками снесли по решению городских властей, когда на месте Нагорного кладбища решили открыть Парк профсоюзов.
«Чудовищная «акция». Если честно, я до сих пор не могу для себя объяснить, чем было мотивировано такое решение, - комментирует Вадим Бородаев. – Это глубокий разрыв исторический связи между прошлыми поколениями и ныне живущими».
После Великой Отечественной войны в Барнаул неоднократно приходили официальные запросы из Франции с вопросом, как поживает памятник их подданному. В ответ советские власти неизменно отправляли копию старой фотографии 1930 года. Правда стала известна только ближе к 1990-м годам.
«К сожалению, это обстоятельство затрудняет переговоры с французскими учеными. Но когда памятный знак вернется на свое место, можно будет спокойно отправлять официальные запросы», — уверен Вадим Бородаев.
Собрать деньги на воссоздание памятника с нуля непросто, а получить право на его установку оказалось еще сложнее. В «Алтайохранкультуре» Сергею Манскову и Вадиму Бородаеву заявили, что могила Менье – объект культурного наследия, следовательно, чтобы там что-то установить, необходим специальный проект и заключение лицензированных экспертов. А на создание такой документации потребуется не только время, но и значительные дополнительные средства.
«Реалии оказались таковы, что самостоятельно собрать нужную сумму для памятника очень сложно. А найти две такие суммы практически невозможно. Получился парадокс: мы могли либо сделать памятник, но так его и не поставить, либо оформить необходимые заключения, но уже без памятника», — вспоминает Бородаев.
Однако инициаторы не опустили руки. Сергей Мансков обратился за поддержкой к Алтайской епархии, которой принадлежит участок земли с храмом Иоанна-Предтечи и прилегающей территорией.
Митрополит Барнаульский и Алтайский Сергий инициативу одобрил и написал резолюцию:
«Восстановление исторической памяти - дело доброе и потому благословляется святой церковью. Пусть поможет Вам Господь и добрые люди в установлении малой архитектурной формы на месте предполагаемого захоронения Г. Менье».
Установка малой архитектурной формы не требует заключения экспертов, необходимо только разрешение владельца земельного участка. Это должна быть переносная конструкция без фундамента. С учетом таких особенностей и изготовили памятный знак Гюставу Менье.
По словам Бородаева, именно благословение митрополита стало решающим в череде попыток сограждан вернуть Барнаулу память о французском археологе. «Оно предопределило успех этого замысла», — подчеркнул собеседник. Изготовить точную копию монумента согласился Дмитрий Санников, директор Алтайского завода точного литья. Памятный знак воссоздавали по фотографии, сохранившейся в фондах Государственного краеведческого музея Алтайского края.
«Но это еще далеко не точка в нашем деле, а только запятая, - подчеркивает Вадим Бородаев. – В перспективе информационный знак, который появился в Нагорном парке, должен превратиться в истинное надгробие, то есть занять место над могилой французского исследователя, оставившего яркий след в истории археологического изучения нашего края».