август 25, 2025
На площадке форума «В фокусе – здоровье», организованного компанией «Гедеон Рихтер» в Москве 21-22 августа, поговорили о будущем медицины и месте искусственного интеллекта в диагностике и лечении. На горячий вопрос о том, станет ли ИИ заменой человеку, ответила Елена Панина, кандидат медицинских наук, операционный директор «Айра Лабс», старший преподаватель кафедры Лучевой диагностики МОНИКИ им М.Ф. Владимирского, член Национальной ассоциации управленцев сферы здравоохранения.
Врач смотрит в микроскоп.
Фото: ru.freepik.com, автор DCStudio.
Вопрос о том, революцией ли стал ИИ или же просто является новым витком эволюции, пока открыт. Но Елена Панина обозначила важный тезис: если это революция, то ИИ должен быть абсолютно автономен. А если это эволюция — это просто дополнительный инструмент, который входит в нашу жизнь. Эксперт более склоняется ко второму варианту.
«Мы слышим заявления, что ИИ вот-вот совершит революцию. Но медицина — это сфера доказательств. Без серьезной базы технология остается экспериментом», — подчеркнула специалист.
Она обратила внимание на то, что за последние годы искусственный интеллект действительно показал высокую эффективность в ряде направлений. Например, в Норвегии ИИ уже рекомендован для скрининга рака молочной железы. Но даже там он используется не как самостоятельный врач, а как инструмент поддержки.
Особое внимание Елена Панина уделила опыту лучевой диагностики, где внедрение ИИ оказалось наиболее заметным. Уже есть данные экспериментов и клинические случаи из реальной практики, когда алгоритмы помогали выявить рак легких или другие патологии на ранних стадиях.
Причина, кроется в ограничениях человеческого зрения: глаз человека (а значит, и врача) способен различать до тысячи оттенков серого, но монитор выводит лишь 256, а значит, часть деталей неизбежно теряется.
«В таких ситуациях искусственный интеллект становится умным фильтром. Он подсвечивает подозрительные зоны, где стоит приглядеться внимательнее. Это не диагноз, а подсказка, которая повышает качество работы врача», — объяснила она.
Однако спикер напомнила: ИИ может ошибаться — машина не обладает критическим мышлением и не знает контекста и анамнеза. Она лишь следует алгоритму, основанному на базе данных. Поэтому после ИИ всегда должен быть врач.
Дискуссия о будущем медицины неизбежно затрагивает вопрос ответственности. Если алгоритм ошибся — на ком вина?
«На сегодняшний день ответственность несет врач, подписывающий заключение. Искусственный интеллект остается лишь помощником. Именно специалист решает, что включить в протокол», — однозначно говорит Елена Панина.
По ее словам, разные разработчики по-разному настраивают чувствительность алгоритмов: кто-то предпочитает «перестраховаться» и допустить больше ложноположительных результатов — чем больше ИИ подсветит данных, тем лучше, а врач сам посмотрит. Кто-то — наоборот, старается не показать лишнего. Но в любом случае именно человек несет юридическую и моральную ответственность за диагноз.
Если первенство по генеративных моделям пока за зарубежными гигантами, то на поприще медицины Россия вырвалась далеко вперед.
Для сравнения: в ряде стран ИИ пока используется ограниченно — чаще в организации медицинских процессов, например, в записи на прием или напоминаниях. В диагностике же Россия опережает.
«Наши вендоры научились находить в десять раз больше биомаркеров, чем зарубежные аналоги. Данные можно на сайте Московского эксперимента. Это результат системной работы, и этим можно гордиться», — подчеркнула эксперт.
В нашем регионе такие решения тоже вовсю внедряют. Например, ИИ теперь по раку. В конце весны эксперты Национального общества онкопульмонологов (НООП) представили на конференции в Алтайском краевом онкологическом диспансере специальную площадку под названием «Онкологический навигатор». Специалисты продемонстрировали, как алгоритмы искусственного интеллекта помогают врачам подобрать персонализированную тактику лечения для каждого пациента.
Суть эксперимента в том, что ИИ, объединяя огромные массивы знаний, составляет для каждого пациента готовые врачебные решения. Хотя и здесь подчеркивают, что это лишь умный технологичный помощник — и последнее слово всегда за живым врачом.