ноябрь 5, 2025
«Выпивает, но ведь не наркоман!» — эта фраза до сих пор звучит в семьях, где постепенно рушатся жизни. Психолог Светлана Бутенко, работающая в Алтайском краевом наркологическом диспансере уже более 19 лет, уверена: алкоголизм — это такая же тяжелая зависимость, как и наркотическая.
Алкоголю - нет.
открытые источники
Алкоголь — такое же психоактивное вещество, как наркотики. Он меняет личность, характер, восприятие реальности. Люди перестают быть собой — становятся раздражительными, лживыми, оторванными от чувств.
Многие до сих пор считают алкоголизм «мягкой формой» зависимости. Психолог уверяет:
«Он ничем не лучше наркотиков. Так же разрушает тело и личность, просто делает это медленнее».
Разница между зависимостями — только в скорости разрушения. У алкоголиков болезнь развивается дольше, но последствия те же.
«Алкоголики отличаются от наркоманов, — говорит Светлана. — Они чаще плачут. У них много жалости к себе. А вот у наркозависимых способность чувствовать почти исчезает».
Проблема не начинается внезапно. Сначала — бокал для расслабления, потом — привычка, а однажды человек просто просыпается и не может не выпить. Вещество перестает быть удовольствием и становится необходимостью. Это и есть болезнь — когда человек теряет контроль.
«Человек не выбирает конкретную зависимость, — говорит Светлана. — Кто-то пьет, потому что это принято в семье, кто-то боится наркотиков. Часто бывают случаи, что человек «прыгает» с наркотиков в алкоголь. Так одна зависимость просто замещается другой. Но в итоге вещество выбирает человека, а не наоборот».
Алкоголь поражает не только тело, но и душу. Сначала уходит чувство меры, затем честность, потом — связь с близкими.
«Ложь становится защитой, а манипуляции — способом выжить. Это - не зло, это - болезнь», — рассказывает психолог.
Светлана подробно объясняет, как развивается недуг:
— Первая стадия — психологическая. Человек теряет контроль над дозой, но еще способен «держаться». Алкоголь становится инструментом расслабления, ухода от стресса.
Вторая стадия — физиологическая.
Появляются похмельные симптомы, раздражительность, тревога, нарушение сна. Без алкоголя человек чувствует себя плохо.
Третья стадия — социальная дезадаптация.
Разрушение личности, снижение интеллекта.
В этот момент зависимый уже не выбирает, Алкоголь выбирает за него. Но даже здесь есть шанс — если человек сам осознает, что он болен.
«Женщины пьют тише, скрытнее, — говорит Светлана. — Держатся дольше, но сгорают быстрее».
Женский организм действительно хуже справляется с алкоголем: в нем меньше фермента алкогольдегидрогеназа, который отвечает за расщепление спирта. Поэтому зависимость формируется быстрее, а разрушение наступает стремительнее.
Светлана отмечает, что чаще всего женщина начинает пить от боли — одиночества, предательства или утраты. При этом социум судит ее строже, чем мужчину. «Мать-алкоголичка» - сочетание, которое для общества звучит как приговор.
«Женщина боится быть разоблаченной. Она улыбается, работает, заботится — но внутри пустота и отчаяние, — говорит психолог. Дамы намного тяжелее признают свою зависимость, у них больше эмоций, стыда. Женщина пойдет лечиться не потому, что боится умереть, а потому, что боится перестать быть матерью, дочерью, женой».
Принять диагноз — самое трудное. Большинство зависимых живут в отрицании: «Я не алкоголик, просто иногда выпиваю», «Все пьют», «Могу остановиться, когда захочу».
«Отрицание — это защита, — объясняет Светлана. — Пока человек не признает болезнь, помочь невозможно. А принятие всегда больно, потому что разрушается зона комфорта».
Психолог отмечает: близкие тоже страдают. Часто их желание «спасти» превращается в созависимость, а оказанная помощь лишь создает для зависимого условия для употребления.
«Лучшее, что могут сделать родные, — это не прикрывать, не контролировать, не спасать, а просто отойти в сторону. Только столкнувшись с последствиями, человек осознает, что болен» - говорит Светлана.
Она объясняет:
«Помочь можно только принятием. Не стыдите и не навешивайте ярлыки. Скажите: «Я вижу, что ты болен. Я буду рядом, когда ты тоже это увидишь».
Алкоголизм — хроническое заболевание. Зависимость не исчезает, но с ней можно жить.
«Тяга не уходит навсегда. Срывы случаются даже после 20 лет ремиссии. Трезвость требует ежедневной работы», — говорит Светлана.
Группы «Анонимных алкоголиков» остаются одной из самых действенных форм помощи. «Это не просто встречи, — уверяет психолог. — Это место, где человека принимают без осуждения».
После реабилитации важно продолжать работу над собой — посещать психолога, оставаться в сообществе, сохранять контакт с трезвой средой.
«У нас есть люди, которые вернулись в центр уже как сотрудники. Девушка, победившая зависимость, теперь помогает другим. Проводит лекции и семинары в диспансере. Она спасает себя и других своим примером».
Валерий, 47 лет:
— Я никогда не думал, что стану алкоголиком. Все начиналось как у всех — пиво после работы, рюмка за компанию, «чтобы расслабиться». Казалось — я все контролирую. А потом как-то незаметно алкоголь стал контролировать меня. Без него я не мог ни спать, ни работать, ни радоваться.
Сначала мне казалось — устал. А потом понял: я просто пью. Пью, чтобы не чувствовать, пью, потому что родители пили. И я стал пленником.
Утро было самым страшным временем суток. Просыпался с дрожащими руками, с мутной головой, с чувством ужаса. Было так плохо, что я пил снова — чтобы хоть немного полегчало. И этот круг повторялся день за днем. Я доходил до такого состояния, что перестал понимать, где день, где ночь.
Бывали похмелья, когда я лежал в мокрой постели и не мог встать. Стыд, тошнота, запах перегара, пустые бутылки на полу. Жена сказала: «Я больше не могу смотреть на этот позор». Ребенок перестал со мной говорить. Родители отворачивались. А я все равно пил — как будто в доказательство, что мне уже все равно.
Однажды я проснулся на полу, в луже собственной рвоты, и понял, что не хочу больше жить. Не потому, что не люблю жизнь, а потому что не могу так дальше. И вот тогда, впервые за 10 лет, я произнес вслух: «Я — алкоголик. Я болен». Это было страшнее, чем любое похмелье.
Я попал в центр. Сначала ненавидел всех — психологов, других пациентов, самого себя. Думал: «Мне не поможет». Но прошло время, и я впервые трезво посмотрел на себя. На глаза пришли слезы от облегчения. Я вспомнил, как смеялся сын, как пахла жена, как выглядело утро без алкоголя. И понял, что хочу это вернуть.
С тех пор я трезвый. Иногда страшно — зависимость ведь не уходит навсегда. Но теперь я знаю: каждый день — выбор, а болезнь не приговор. Дно — это не конец.