июнь 17, 2009
Александр Кынев, руководитель региональных программ Фонда развития информационной политики, рассказал, чего ждать Алтаю от визита премьер-министра РФ.
В настоящее время ключевой вопрос на повестке дня в стране - социально-экономический кризис, проблема кризисных городов, кризис на предприятиях. Учитывая сложную думаю, что эта тема, несомненно, будет присутствовать. Какие-то решения могут быть приняты.
В чем сейчас общая проблема в стране? Внутри построенной вертикали любая внутрикорпоративная отчетность будет благостной. Ни одно нижестоящее звено никогда не будет сообщать вышестоящему, что что-то плохо. Поэтому прямым следствием отсутствия публичности в политике и закрытости очень многих решений, как в политических институтах, так и в экономических, стало то, что та формальная видимость, которая создается внутри и ведомственной отчетности, и в виде публичных отчетов о состоянии каких-то отраслей и предприятий, зачастую имеет малое отношение к реальности. У нас есть очень много примеров, когда мы смотрим формальные отчеты о том, что все хорошо, людям что-то обещают, сегодня, завтра, послезавтра, наверх говорят о том, что проблема решена. И так может длиться месяцами.
Сейчас происходит накопление кризисных точек, где, казалось бы, все решено, но почему-то ничего не решается. И эти точки начинают называться одна за другой в самых разных регионах. Сейчас, путем федерального вмешательства в наиболее кризисные точки, пытаются точечным путем решать проблемы, элементарно выполнением давно обещанного. То, что произошло в Пикалево и то, что было подписано во время визита премьера, в принципе было уже неоднократно задекларировано и исполнено. Получается, что в кризисных условиях вмешательство требуется не для принятия решений, а для выполнения уже принятых. Это говорит о том, что никакая вертикаль уже не работает. Решения декларируются, но на практике не выполняются.
Я думаю, что в данном случае главное – "разрулить" конкретную кризисную ситуацию. Но надо понимать, что решение частных проблем не решает проблем системного порока. Придет ли федеральная власть к понимаю того, что дело не в конкретных директорах конкретных заводов, ни в конкретных главах конкретных администраций, а в том, что это пороки выстроенной системы – это вопрос. Пока будет попытка решить эти проблемы, накопившиеся за несколько месяцев.
Думаю, что будет обсуждаться, но непублично. Проблемные кризисные точки, конечно, бьют по позиции действующего главы региона, независимо от того, внесен он в список полпреда или не внесен. В этом смысле это такой вызов для краевой власти, как она себя в этой ситуации поведет и как она сможет объяснить или доказать федеральному центру эффективность принятых и реализованных решений. Я думаю, что это ситуация, которая создает интригу, она интригу усугубила. В этом смысле я бы сказал, что ситуация с назначением губернатора идет по синусоиде. Некая вялотекущая борьба с губернатором, затем контратака и сейчас – синусоида, снова пошедшая вверх.
Если мы будем говорить о других регионах, то власть меняется тогда, когда региональная оппозиция тоже не сидит, сложа руки. У меня ощущение, что в случае с Алтайским краем, оппозиция, которая могла быть заинтересована в смене, совершила стратегические ошибки в этом процессе или же просто не просчитала и не смогла вовремя себя организовать. То есть, вся надежда была на то, что "наша задача показать, что наш губернатор плохо работает, а Москва пусть кого-то найдет сама". Надежда, что кто-то кого-то найдет сам, может срабатывать, но кадровый резерв тоже не бесконечен. Надеяться на доброго царя во всем – в политике, в экономике и так далее, наверное, хорошо, но непродуктивно. Шанс на то, что федеральный центр, как в случае с Иркутском кого-то найдет сам, теоретически присутствует. Но надо понимать, что, чем меньше позитива в критике, тем меньше шансов на то, что эта критика будет реализована.