ноябрь 25, 2009
Почему на Алтае с таким скрипом развивается наукоемкий бизнес? Почему многим ученым проще и выгоднее работать с иностранными фирмами? Как в вузах края оценивают недавно принятый № ФЗ-217 "О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ по вопросам создания бюджетными научными и образовательными учреждениями хозяйственных обществ в целях практического применения (внедрения) результатов интеллектуальной деятельности"? На эти и другие вопросы отвечает проректор по научно-инновационной работе АлтГТУ, доктор технических наук, профессор и один из "отцов" знаменитых "Ползуновских грантов" Андрей Максименко.
— Андрей Алексеевич, как бы вы оценили современное состояние и перспективы наукоемкого бизнеса в Алтайском крае?
— Это серьезная и большая проблема. Наукоемкий бизнес совершенно невозможно развивать без внятного закона об интеллектуальной собственности. У нас же до сих пор во многом рынок этой собственности остается диким. В крае мы регулярно сталкиваемся с тем, что некая компания или завод безо всякого стеснения воруют научные разработки и новинки. Ни о какой работе на джентльменских, паритетных основах нет даже речи! У нас практически не развит бизнес по продаже исключительных и неисключительных лицензий на право использования патента, который имеет законодательную базу. Сделаны только первые, пилотные продажи.
К тому же одно дело — продать идею (вопрос еще, по какой цене!), а другое — развить на этой идее производство и получать прибыль. Вузам же была фактически запрещена производственно-хозяйственная деятельность. Недавно принятый № ФЗ-217 вроде бы дает нам такую возможность, но на самом деле все настолько сложно… На стадии подготовки этого закона вузы, и наш в том числе, предлагали немало поправок и дополнений, но депутаты решили по-своему. В итоге, на мой взгляд, новый закон не решил ряд серьезных проблем.
— Каких?
— Рассмотрим для примера следующую ситуацию. У профессора Иванова есть прекрасная идея, у которой явно просматривается коммерциализуемость. Получен патент, автором которого является сам профессор, а патентообладателем — вуз. Закон позволяет вузу создать при кафедре, где работает Иванов, малую компанию. Но вузу туда нельзя передавать ни столы, ни стулья, ни лабораторное оборудование — компания может владеть только интеллектуальной собственностью в виде патентов на сумму не более 500 тысяч рублей. При этом лицензия будет неисключительная — на два, три, пять лет…
Что происходит дальше? Поскольку компания является юридическим лицом, она должна теперь платить арендную плату вузу за занимаемое помещение, за используемое оборудование, за "коммуналку"… При этом вуз, как государственное образовательное учреждение, не имеет права давать компании свой юридический адрес. Для того чтобы начать бизнес и реализовать свою идею, необходим стартовый капитал. У вуза деньги не возьмешь — все его расходы четко расписаны по всевозможным сметам.
— А если взять кредит?
— Но и здесь не все так просто — компании просто нечего предоставить банку в качестве залога! А банки не способны работать с интеллектуальной собственностью. Можно, конечно, попробовать попасть в какую-нибудь федеральную программу. Рособразование разрабатывает, кстати, программу поддержки № ФЗ-217. Есть еще программы Государственного фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере при правительстве РФ. Правда, фонд дает деньги только на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР), но никак не на производственную деятельность. Что остается? Искать инвестора, который скажет: "Да у вас за душой нет ничего, кроме патента! И как вы мне снимете риски?"
— И где выход из этой тупиковой ситуации?
— На стадии разработки закона мы предлагали для таких компаний в период их становления (на три – пять лет) отменить все налоги. Но с них будут взимать те же налоги, что и с предприятий малого бизнеса. То есть приравняли к парикмахерской или шиномонтажной мастерской. Между тем в Англии, Германии, Италии, Японии малые наукоемкие компании имеют льготы при налогообложении. Никому в голову не приходит сначала инкубировать такие компании, а потом давить их налогами. А у нас возникает новая фирма — еще ничего не создала, не окрепла, а вокруг нее уже сонм проверяющих.
— Зато у нас есть бизнес-инкубатор...
— А вы проанализируйте, какие компании там размещаются! Большинство из них не являются производственными — они занимаются консалтингом, банковскими и туристическими услугами. Наукоемкое производство там рядом не стояло! Согласитесь, в бизнес-инкубаторе нужно выращивать только конкурентоспособные компании. А конкурентоспособность появляется либо при наличии дешевой рабочей силы (как в Китае), либо при наукоемкости, ведущей к снижению издержек и конкурентным преимуществам.
— За 15 лет действия федеральной программы "Старт" (финансирование инновационных проектов, находящихся на начальной стадии развития. — Прим. "ВД") в крае было создано 38 компаний. Из них два десятка прекратили существование в первый же год. Пока было финансирование из федерального центра, они развивались. Но, получив самостоятельность, быстро погибали. Однако не от конкурентной борьбы (ведь того, что эти компании предлагали, в крае не было). Их убили агрессивная среда и отсутствие реальной поддержки. К тому же не надо забывать, что большинство ученых, создававших эти фирмы, далеки от бизнеса. Вот почему в крае нужен Центр трансфера технологий. Как во всем цивилизованном мире. На Западе подсчитали: цена самой идеи в конечном продукте не больше 10%. Потом, когда продукт будет раскручен на рынке, она возрастет и намного.
Из компаний, возникших благодаря "Старту", остались на плаву лишь те, кто сумел найти себя в импортозамещающем секторе. Делавшие ставку на абсолютно новые идеи не выжили: для их продукции требовалось создание нового рынка, а это огромные капиталовложения.
Еще одна серьезная проблема — кадры. До недавнего времени выпускников-технарей никто не учил науке ведения наукоемкого бизнеса. Поэтому в АлтГТУ мы недавно ввели специальность "Инноватика" — каждый год край будет получать по 10–15 молодых специалистов, которые знают, как из идей сделать деньги.
Создает определенные сложности и наш менталитет. Как у нас рассуждают: "Ну никак не может быть местная продукция высокого качества! Я лучше втридорога куплю заграничное!" Классический пример: берут сейчас устройства защитного отключения (УЗО), изготовленные в Китае. А идея-то наша — профессора АлтГТУ Олега Константиновича Никольского, и УЗО давно уже здесь делались.
— С какой идеей вы обращались три года назад в краевую администрацию?
— Она была связана с федеральной программой "Старт". На одном из заседаний межведомственной комиссии по преодолению административных барьеров в развитии малого и среднего бизнеса я предложил: давайте изо всех проектов, поддержанных конкурсным жюри "Старта", отберем те, которые интересны прежде всего краю, — это, к примеру, дорожное строительство, аграрный сектор, горная и перерабатывающая промышленность. И проектам этим обеспечим достойное финансирование: один миллион рублей давал бы Государственный фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, еще один миллион можно было найти в краевом бюджете. А там бы и Алтайский банковский союз помог — на льготных кредитных условиях. Представляете, какая была бы капитализация, особенно для первого года работы!
— Представляю. И что получилось?
— Идею одобрили, но дальше дело не пошло. Создали вскоре Гарантийный фонд и заговорили о поддержке малого бизнеса в целом. Тоже важное дело, особенно в аграрном секторе! Потом в Главном управлении экономики и инвестиций заговорили о необходимости разработки программ инновационного плана. Провели конкурс, правда, заявок было мало. Потому что не предполагалось серьезного финансирования: ну что, скажите, можно реально сделать на несколько десятков тысяч рублей? Сейчас те, кто пытается развивать наукоемкий бизнес, все больше рассчитывают на попадание в федеральные программы, нежели на возможности края.
— Технический университет уже 15 лет организует и проводит федеральный конкурс "Ползуновские гранты". Причем именно они стали не только первым опытом создания молодежной инновационной программы в России, но и прообразом другой большой федеральной программы, стартовавшей три года назад, — "УМНИК" ("Участник молодежного научно-инновационного конкурса"). Какие проекты вам запомнились больше всего?
— О-о, их было много! Взять хотя бы проект студента факультета информационных технологий и бизнеса АлтГТУ Алексея Меркулова — он предложил идею создания "мобильного продавца". Сейчас Меркулов успешно работает в крупной алтайской компании, где и внедрил свою идею. Более того, "мобильным продавцом" заинтересовались компании-гиганты.
Был замечательный проект студента второго курса химико-технологического факультета нашего вуза Евгения Кондратюка (ныне он уже кандидат химических наук). Он предложил оригинальную разработку фильтра для очистки воды, получил положительные отзывы на трех выставках, создал компанию — первый год она развивалась на грант, полученный по "Старту", а сейчас Евгений нашел соинвестора. Очень интересный проект был из Ярославля — станок для работы с отходами от пиломатериалов. Благодаря нему из обыкновенных обрезков, которые раньше годились только на топку, получается стильная обшивка для зданий.
— В начале этого года разработка профессора АлтГТУ Валерия Злочевского удостоилась Гран-при на международной выставке изобретений в Южной Корее. Какова дальнейшая судьба его проекта — аэроцентробежного сепаратора?
— Хорошая у него разработка, что и говорить! В Новосибирске на выставке технопарков Сибири ею заинтересовались финны. Область применения — деревообрабатывающая промышленность. Финны попросили Валерия Львовича заняться международным патентованием. Что касается России, то здесь Злочевскому очень трудно. Необходимо перебороть мощное сопротивление производителей мельниц. А это хлопотно по меньшей мере… А вот в Финляндии не хлопотно.
— Почему бы Алтайскому краю не пойти по пути томичей, которые активно продвигают свои научные разработки в Китай?
— В Томской области плотно работают не только с Китаем, но и со всей Европой. В этом плане областная администрация проводит напористую политику — пробиваться во все федеральные программы, участвовать во всех выставках, использовать любую возможность. Но, согласитесь, у Томска гораздо больше привлекательных научных идей, чем у нас. Там среда другая! Я сам окончил аспирантуру в ТПИ. Тем не менее томской агрессивности нам бы не мешало поучиться. Ведь создание положительного имиджа в глазах ученой России — дело не одного дня и не пяти рублей.
— Когда было проще внедрить научную разработку в производство — в советские времена или сейчас?
— Понимаете… Не люблю я слово "внедрить"! Вот я пытаюсь сейчас "внедрить" свой палец в поверхность стола. Что происходит? Сопротивление среды его выталкивает. Ну кто вам сказал, что среда не будет сопротивляться новому? И в советское время было трудно, и сейчас! За рубежом вообще нет термина "внедрение". Там все просто: есть идея, есть желание заработать на ней деньги и нет среды, которая этому сопротивляется, — наоборот, будет движение навстречу. А процесс перехода идеи в деньги называется трансфером. Трансфер — это путь. В Германии, в земле Северный Рейн — Вестфалия, под Центр трансфера технологий выделен красивый дворец рядом с мэрией. В местном бюджете на трансфер наукоемких разработок выделяются огромные деньги. Но именно наукоемкий бизнес, а не нефть и газ двигает вперед Германию. А мы по-прежнему внедряем, боремся, преодолеваем.
— На уровне края нужна структура, которая занималась бы развитием наукоемкого производства?
— 15 лет назад, когда Иван Михайлович Бортник создавал Государственный фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере при правительстве РФ, он прекрасно понимал: нужны единомышленники в регионах. В течение двух лет было открыто больше 40 региональных представительств фонда. И смотрите, какая интересная была установка: ни при каких обстоятельствах не открывать представительства под крышей местных администраций! Как только к наукоемким вещам прикладывается административный ресурс, наука заканчивается и начинается администрирование. Фонд не занимается бизнесом — он помогает развиваться компаниям в наукоемком производстве. Бортник сделал все, чтобы представителями фонда стали академические вузы и НИИ, но никак не отделы региональных администраций. К примеру, в Самарской области таким представителем стал местный госуниверситет, в Новосибирской — один из институтов СО РАН, на Алтае — АлтГТУ. Конечно, фонд заинтересован в благожелательном отношении к своим представительствам со стороны властей, но не более того.
Андрей Максименко родился 23 ноября 1959 года в Барнауле. В 1981 году окончил Алтайский политехнический институт им. И.И. Ползунова.
Проректор по научно-инновационной работе АлтГТУ, заведующий кафедрой прикладной механики. Доктор технических наук, профессор. Лауреат премии правительства РФ в области науки и техники.
В 1995 году распоряжением главы администрации Алтайского края Андрей Максименко назначен директором Алтайского регионального фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере. Фонд стал координатором инновационных разработок высоких технологий и продуктов на Алтае. При его содействии в край из федерального бюджета было инвестировано более 90 млн. рублей на поддержку и развитие малого наукоемкого предпринимательства. В 1997 году Максименко разработал федеральную программу "Студенты и аспиранты — малому наукоемкому бизнесу" (Ползуновские гранты) Министерства образования и Государственного фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере при правительстве РФ. Является руководителем этой программы. За 14 лет более 1000 студентов и аспирантов вузов Алтайского края и других регионов России стали ее лауреатами.
В 2003 году на инновации в России уходило 1,3% ВВП, к 2010 году этот показатель увеличится до 1,8% ВВП.