ноябрь 30, 2009
Взаимные угрозы с применением оружия, драки и оскорбления агентов, жалобы и заявления в прокуратуру и антимонопольную службу — все это происходит на рынке похоронных услуг столицы края с мая этого года. Как утверждают конфликтующие стороны, с того самого дня, как появился новый игрок в лице "Алтайской похоронной службы". Однако у последней имеются доводы в свою защиту. Сегодня наблюдается очередной виток конкурентной борьбы.
Месяц назад сотрудники "Алтайской похоронной службы" избили меня прямо при людях, которым я как агент должен был помогать в организации похорон. В ОВД Центрального района есть заявление от меня, но ему не дали ход. Я не считаю их конкурентами, потому что конкуренция должна быть деликатной. Сотрудники же "Алтайской похоронной службы" ведут себя грубо. Они выставляют людям завышенные ценники. Когда мы приезжаем и предлагаем услуги по реальной стоимости, то агенты этой компании начинают сбивать цены в разы.
"Обычная конкурентная борьба", — возражает Михаил Новиков, директор "Алтайской похоронной службы". С ним категорически не согласна заместитель директора МУП "Специализированная похоронная служба" Татьяна Роднова.
Сейчас на рынке похоронных услуг работают восемь муниципальных агентов, 15 индивидуальных предпринимателей. Никаких претензий друг к другу у нас с частниками никогда не было.
По словам г-жи Родновой, такой ситуации, которая возникла с приходом "Алтайской похоронной службы", не было никогда: конкурент заламывает цены, угрожает.
У нас трупы воруют на адресах! В Барнауле есть единственный специализированный автомобиль, на котором отвозят покойных в морг на судмедэкспертизу. Мы приезжаем по звонку сотрудников милиции на адрес, а покойного уже нет. Его забрал представитель "Алтайской похоронной службы". Сейчас по этим фактам работают сотрудники милиции", — поясняет руководитель МУПа.
Как выяснилось, довольно жесткая борьба, которая сегодня наблюдается на рынке, имеет вполне конкретные исторические предпосылки. Началось все еще в 1992 году, когда Олег Чирков, медик по образованию, впервые вышел на этот рынок со своей фирмой "Медалт". Тогда же по просьбе бывшего мэра Барнаула Владимира Баварина г-н Чирков организовал в столице края спецмедперевозку. Еще спустя четыре года "Медалт" впервые начал развивать сеть агентов-похоронщиков. Однако вскоре фирма Олега Чиркова обанкротилась. По его словам, каждый из агентов стал тянуть одеяло на себя. Для стабильной работы "Медалта" требовалось делать 100 захоронений ежемесячно, реально же удавалось проводить всего 20 похорон.
В этом году вместе с Михаилом Новиковым я решил вернуться на рынок. Мы сразу же столкнулись с разгулом монополии в лице "Специализированной похоронной службы". Кстати, большая часть индивидуальных предпринимателей, которые сейчас работают на этом рынке, — это ученики моих учеников. Мы предоставляем точно такие же услуги, как МУП и частники. Единственное, что мы не можем делать, — покупать могилы. МУП препятствует нам в этом. Хотя по Федеральному закону "О погребении и похоронном деле" претендовать на покупку могилы может даже соседка, если она берет на себя обязанность похоронить соседа.
По словам Михаила Новикова, он не раз предлагал сотрудникам муниципальной службы не грубить, а "упражняться" только в ценах и качестве. "На что у них нашелся свой ход: они опубликовали в одной из местных газет материал, который поливал нас грязью, — говорит г-н Новиков. — С этой статьей они приходили к тем людям, с которыми мы уже заключили договор на оказание похоронных услуг, и говорили: "Вы посмотрите, кому вы доверились!"
В середине 1990-х годов депутат Госдумы Галина Старовойтова разрабатывала ряд поправок в Федеральный закон "О погребении и похоронном деле" в попытке навести порядок на этом рынке услуг. После ее убийства о законе забыли. В 2005 году в России началась подготовка нового федерального закона, который предусматривал лицензирование похоронных услуг. Но основные его разработчики — Военная мемориальная компания и Всероссийское общество похоронных услуг — не пришли к единому мнению. Одни требовали, чтобы у похоронщиков были свои кладбища и крематории, вторые настаивали только на производственной базе. Закон не прошел даже первое чтение.