февраль 2, 2010
В прошлом году одним из главных событий в крае стала смена собственника на барнаульском заводе "Сибэнергомаш". Августовская история получилась громкой, с примесью скандала. Ведь ранее завод принадлежал "Энергомашкорпорации", но затем был выкуплен холдингом "Трубмаш", по сути, за долги.
Виталий Черномор сумел найти необходимый капитал для приобретения барнаульского котельного завода. Если через год "Сибэнергомаш" получит выручку в 3 млрд. рублей, то сделку можно будет признать удачной.
Олег Богданов
20 января председатель совета директоров "Трубмаша" Виталий Черномор побывал в редакции газеты "Ваше дело" и подробно в течение двух часов отвечал на все вопросы. Подобная открытость первого лица вызывает уважение. Отметим, что в свое время мы обращались и в "Энергомашкорпорацию" (далее — "ЭМК") с предложением интервью. Но там до сих пор хранят молчание.
— Виталий Леонидович, хотелось бы начать беседу с самого начала прошлогодней истории. Когда у вас возникла идея приобрести "Сибэнергомаш"?
— Вначале было слово. Помню, как в ходе очередного совещания относительно задолженности "ЭМК" перед нами прозвучала зацепившая меня фраза: "Если они нам деньги не платят и мы понимаем, что у них таких денег нет и не будет, то, может быть, просто купить этот завод?" Идея, выглядевшая как риторический вопрос, оказалась вполне реализуемой.
— Поясните, пожалуйста, что значит "деньги не платят"?
— "ЭМК" не рассчитывалась за поставленный на "Сибэнергомаш" металл практически в течение всего 2007 года. В общей сложности барнаульский завод, принадлежавший тогда корпорации, задолжал нам 271 млн. рублей. При этом я подчеркну, что мы обеспечивали его материалами на протяжении последних трех лет. И, не сочтите за сентиментальность, мы тогда чувствовали определенную ответственность перед работниками завода. Я не имел права прекратить поставки металла на "Сибэнергомаш", потому что в этом случае завод просто бы встал. Но и завод не рассчитывался с нами за материалы, поскольку его владелец прекрасно понимал: "Все равно будут отгружать". Возникла патовая ситуация, которая когда-нибудь должна была разрешиться в ту или иную сторону.
Да, наш холдинг всего лишь обеспечивал поставки металла. Видимо, по этой причине у кого-то возникла иллюзия, что "Трубмаш" — это такая маленькая компания, которой можно пренебречь. А вот "ЭМК" — о-го-го, третья по величине корпорация в отрасли. Но когда мы внимательно изучили финансовые документы, размещенные в открытом доступе, то увидели, что корпорация, по сути, банкрот, не располагающий собственными средствами и утративший доверие кредитных организаций. Сейчас это никого не удивляет, а тогда казалось странным. Поэтому и было принято решение вернуть свое через приобретение производственных активов.
— И вы вот так сразу приняли решение выкупить завод за долги?
— Нет, конечно. Знаете, чего я больше всего не люблю в бизнесе? Когда ставишь перед собой недостижимые цели или начинаешь работать над тем, что тебе осуществить заведомо не под силу. Можно допускать промахи в тактике, но в стратегии ошибаться нельзя. Поэтому все наши действия и решения, все затраты, которые приходилось нести в связи с приобретением "Сибэнергомаша", — все это тщательно просчитывалось и анализировалось. Расчет должен был быть очень точный.
— Что стало для вас определяющим фактором при принятии решения?
— То, что завод находится в родном для меня Алтайском крае, я его очень хорошо знаю. В то время я получал множество предложений о приобретении бизнеса в том или ином регионе, в том числе в секторе энергетики. Поступают такие предложения и сейчас. Промышленность и энергетика находятся не в самом лучшем положении, это хорошо известно. И я не был расположен делать какие-то серьезные покупки активов в кризисные времена. Особенно в незнакомом для меня регионе.
А в Алтайском крае мне все знакомо. И когда нужно было принять решение, я руководствовался тем, что на самом деле вокруг предприятия можно объединить многих людей, которые по-настоящему переживают за судьбу "Сибэнергомаша". Я их прекрасно знал, они меня знали. Да, я уехал в Москву в 2003 году, но связи с заводом за эти шесть лет не потерял. Я знал о том, что происходит на заводе, какие объемы производства у предприятия, какая выручка, кто и каким подразделением руководит и т. д.
— Насколько я понимаю, вы обратились в суд о взыскании долга с "Сибэнергомаша"?
— Да. Мы действовали исключительно в рамках закона. И суды всех инстанций неизменно подтверждали нашу правоту.
— Когда начался судебный процесс, "ЭМК" попыталась на вас выйти?
— Мы сами предложили собственникам "ЭМК" урегулировать задолженность путем приобретения завода по справедливой цене за вычетом долгов. Собственники было согласились, но затем передумали, отказавшись эту задолженность признавать. И при этом, мягко говоря, нас водили за нос, стремясь всячески затянуть время. После этого все переговоры с нашей стороны были свернуты.
— Что было самым трудным в этой истории?
— Стыковка всех процессов. Одно решение увязывалось с другим, второе — с третьим. Летом начался очень серьезный информационный накат на нас. Некоторые писали о том, что мы якобы незаконным путем приобретаем предприятие, что это — рейдерство. Но мы на подобные заявления реагировали спокойно, потому что знали, что действуем исключительно в рамках правового поля. Повторюсь, правомерность каждого нашего шага, каждого нашего действия подтверждена решениями арбитражных судов всех инстанций. Подтверждена практически дважды.
— Какое впечатление на вас произвела стартовая цена выставленного на торги имущества "Сибэнергомаша" — 376 млн. рублей? Могу предположить, что она вас не огорчила.
— Сложный вопрос. Самый простой ответ на него: "Конечно, положительное". Но учтите, что в тот период экономика страны проходила через пик кризиса. В этих условиях определить цену любого актива крайне сложно. Поэтому рыночная стоимость заводского имущества определялась на конкурсе. Хочешь купить? Решай, какая цена тебя устраивает, иди и покупай. Кто-то предложил больше? Значит, у него иное представление о справедливой цене.
И необходимо все-таки учитывать разницу между задолженностью перед нами и заплаченной нами суммой. 376 минус 271. Об этом иногда почему-то забывают, как и не говорят о том, что эта сделка принесла в казну государства около 200 млн. рублей (101 млн. рублей составляет разница, около 80 млн. рублей — уплата НДС по итогам конкурса, также примерно 120 млн. рублей от суммы сделки ушло на погашение налоговой задолженности "ЭМК". — Прим. ред.).
— Почему, кстати, у вас не нашлось конкурентов в этом конкурсе?
— Не знаю. Ведь если вдуматься, то конкурс — отличная возможность для прежнего собственника заявиться и выкупить предприятие. Это просто сказка! Можно сразу очиститься от всех долгов и получить предприятие без обременений. Но на конкурс, кроме нас, никто не заявился. И это, на мой взгляд, отражает истинное состояние завода. Если бы актив был привлекательный, то за ним выстроилась очередь. Но "Сибэнергомаш" к тому моменту уже довели до ручки.
— А возможные конкуренты по конкурсу вами просчитывались?
— Энергомашиностроение — непростой бизнес. Потенциальных покупателей немного. Мы пытались их просчитать и в результате пришли к выводу, что их не будет. Причем важно понять еще одну вещь: очень правильно, что имущество "Сибэнергомаша" продавалось единым лотом. Иначе завод на аукционе раскупили бы по частям те, кого не интересовало сохранение его профиля. И тогда это предприятие было бы потеряно навсегда.
— Подобные сделки проходят, как правило, с одобрения региональных властей или хотя бы при условии невмешательства с их стороны. Что было в вашем случае?
— Скорее невмешательство. Мы заранее поставили в известность краевую администрацию о намерении приобрести "Сибэнергомаш". В ответ не увидели какого-то непонимания со стороны руководства края или негативной реакции. А далее мы полагались исключительно на закон. Использование каких-то иных ресурсов, в том числе и административного, считали неправильным.
— Вы сказали, что прежний владелец завода довел его до ручки. Но ведь годовой выпуск продукции у "Сибэнергомаша" составил около 1,5 млрд. рублей. Не так уж это и плохо. Что тогда вы подразумеваете под "ручкой"?
— Объем годовой выручки трудно сопоставлять с объемом товарного выпуска. Если раньше завод перерабатывал 15 тыс. тонн металла в год, то в 2009-м — около 4–5 тыс. тонн. А выручка как была на уровне 1,5 млрд. рублей, так и осталась. Материалы подорожали, услуги выросли в цене, а физические объемы производства упали. К тому же на предприятии исчезло несколько важных цехов. На их месте теперь пустырь. Исчезло производство запорной арматуры, производство сосудов. Сейчас мы восстанавливаем работу кислородного цеха и цеха по деревообработке. Но многого быстро не вернуть.
— Какая потеря самая большая?
— Самое страшное, что завод потерял репутацию на рынке. Я не так давно встречался с руководителем крупнейшей российской генерирующей компании. Говорю ему, что заказ нужно разместить на "Сибэнергомаше". А он отвечает: "На каком "Сибэнергомаше"? В Барнауле? Так там завода уже нет, развалили!" Пришлось доказывать, что есть завод, есть.
И второе — работникам "Сибэнергомаша" долго вдалбливали в головы, что завод неперспективен, у него нет будущего. И они поверили. Руки опустились, огонь в глазах погас. Многие классные специалисты ушли искать лучшей доли. Вернуть их — проблема и одна из важнейших задач.
— Кем является сегодня "Трубмаш" по отношению к "Сибэнергомашу" — собственником или инвестором?
— И собственником, и инвестором. Сегодня инвестиционная программа находится на этапе утверждения. Главная стратегическая линия нам понятна — необходимо добиться синергии при взаимодействии "Трубмаша" и "Сибэнергомаша". Ведь сектора экономики у нас одни и те же — тепловая и атомная энергетика, металлургия, нефтегазовый комплекс. В 2010 году мы хотим вывести завод на объем производства около 3 млрд. рублей. Сейчас пакет заказов сформирован примерно на 2 млрд. Недавно подписали контракт с ОГК-3 на изготовление парового котла для "Гусиноозерской ГРЭС". Он дал процентов 40 от годового объема.
— Столь крупных заказов у завода давно не было?
— Пожалуй, да. Сейчас мы завершаем выполнение контракта с Новолипецким металлургическим комбинатом на сумму около 700 млн. рублей. Подписан он был полтора года назад. Столь крупные заказы бывают редко, хотя для развития предприятия именно они и нужны. И мы нацелены на их получение.
Но такие контракты не растут сами по себе вдоль дороги, походя не сорвешь. Их надо взращивать, за них надо бороться. Рынок достаточно узкий, заказы считанные. Надо быть отчаянным оптимистом, чтобы верить, что они сами по себе упадут тебе в руки. Особенно когда рынок уже списал завод со счетов.
— На что пойдут инвестиции?
— В первую очередь на модернизацию производства. Во-вторых, мы хотим возродить на заводе сосудное направление. В-третьих, необходимо развивать еще один перспективный сектор — речь идет о производстве трубы, которая необходима и холдингу, и заводу. Об объеме инвестиций сейчас говорить не готов. Могу лишь сказать, что инвестиционная программа у нас очень амбициозная.
— Какой процент оборудования требует обновления на "Сибэнергомаше"?
— Процентов 50 точно.
— Сколько работников завода перешли к вам после реорганизации?
— Практически все. Мы не стали корректировать зарплату в сторону понижения, хотя, объективно говоря, ее сегодняшний уровень экономически необоснован. Я считаю, что деньги нужно зарабатывать, а не просто получать. Меня всегда удивляет, когда людям нечего делать на работе. Вот мы пришли на завод и нашли самый простой способ задействовать тех, кто не был занят на производстве, а болтался без дела. Этот персонал был направлен в простаивающий третий инженерный корпус, который считался чуть ли не развалюхой. Там на втором-третьем этажах трава выросла на полу. Представляете, какой слой пыли и грязи! Вот мы все выгребли, высушили, включили отопление. Сейчас думаем, как этот корпус загрузить.
— В настоящее время на территории "Сибэнергомаша" немало пустующей земли и производственных помещений. Что будете с ними делать? Сдавать в аренду?
— Об этом речи быть не может. И землю, и помещения мы постараемся использовать только по назначению. Здесь ситуация для меня очень простая и понятная: есть завод, он охраняется, в достаточном количестве имеет газ, электроэнергию, тепло. Его можно и нужно развивать дальше. Я говорю не о том, что мы сейчас здесь все снесем и построим суперсовременное предприятие. Нет! Для начала мы просто восстановим то, что необходимо восстановить. Когда я работал на заводе, то всегда знал, что сейчас третий цех пройду, следом четвертый должен стоять, чуть дальше — семнадцатый. Сейчас их нет. Хотя раньше по заводу как рабочие ходили? По цехам! Так и говорили: "Пойдем по заводу". И как в третий цех зашел, так в девятом вышел.
Об амбициях
— Сформировать портфель заказов на 3 млрд. рублей вполне реально. С одной стороны, емкость рынка сейчас относительно большая. С другой — мы серьезно изменили подходы к работе. Сегодня "Сибэнергомаш" активно, с особым напором участвует практически во всех значимых для предприятия тендерах и конкурсах. И теперь нет такого, что кто-то из наших специалистов приезжает с тендера и просто говорит: "Проиграли". Любой результат — положительный или отрицательный — подвергается тщательному анализу. Если выиграли, то за счет чего, если проиграли — почему. При правильной реализации такая тактика обязательно даст положительный результат. Он уже есть — мы выиграли тендер по производству котла для "Гусиноозерской ГРЭС". А ведь там пришлось выдержать серьезнейшую конкуренцию. Но мы предложили удачное техническое решение, напрямую повлиявшее на цену контракта.
О международных контрактах
— На днях группа наших специалистов вылетела в Сербию, где будет вести переговоры о реконструкции котла в городе Тузла. Приглашают в Иран, но пока нас больше привлекает группа балканских государств, где можно рассчитывать на несколько крупных контрактов, связанных с реконструкцией. Подчеркну, однако, что международное сотрудничество следует понимать шире. Его нельзя всерьез рассматривать без применения новых технологий. 28 января в Москве с этой целью мы встречаемся со специалистами бельгийской компании CMI Energy. Это мировой лидер по производству котлов-утилизаторов для установок парогазового цикла. На встрече обсудим совместный проект по изготовлению подобных агрегатов в Барнауле. Если мы найдем взаимопонимание с CMI, то будем по их технологиям изготавливать котлы. Для "Сибэнергомаша" это будет не просто новая ниша. Настоящий прорыв!
О снимке со спутника
— и на странице контактов разместили интересную фотографию где-то 2003–2004 года. Это снимок "Сибэнергомаша" со спутника. Любой заводчанин может в Интернете посмотреть, как выглядел завод до прихода "ЭМК", и сравнить с тем, что от него в итоге осталось.
Виталий Леонидович Черномор родился 12 декабря 1971 года в селе Родино Алтайского края. В 1997 году окончил Алтайский аграрный госуниверситет по специальности "Бухгалтерский учет и аудит". С 1993 по 2003 годы работал на заводе "Сибэнергомаш" (Барнаульский котельный завод) в должностях экономиста, старшего экономиста.
В 2003 году основал и возглавил компанию "Трубмаш", которая специализируется на поставках трубной продукции на предприятия электроэнергетического, нефтехимического комплексов России и ближнего зарубежья. С 2009 года — председатель совета директоров "Трубмаша" и председатель совета директоров "Сибэнергомаша".
Проживает в Москве, женат, воспитывает двоих сыновей.