март 26, 2004
Корреспондент МЭ провел несколько часов среди церковных послушников.
Ранним утром, задолго до службы, женщины, похожие на черных птиц, начинают смывать вчерашнюю пыль. Даже если ее и не видно. Храм есть храм. За чистотой в храме весь день следит Татьяна Курипанова.
Эта женщина с теплым взглядом не устает благодарить святого Николая Угодника за то, что тот помог ей в трудную минуту. На заводе, где работала Татьяна Васильевна, однажды несколько месяцев не давали денег, а после смерти мужа она одна воспитывала шестилетнюю дочь. Как-то вечером голодная девочка заплакала: "Что ты за мама такая, раз не можешь меня накормить?"
- У меня стресс был жуткий ,- вспоминает Татьяна. - Стала молиться Николаю Угоднику, решила свечку ему поставить, чтобы он нашел мне квартирантку. Еще и свечку не поставила, как пришла ко мне на квартиру девушка из Никольского храма. Это было чудо. Она и меня в храм привела. Доверили мне иконочки, крестики продавать, копеечка лишняя появилась. Дочь моя с тех пор никогда не была голодной.
Сегодня Татьяна Васильевна одна из послушниц Никольского храма в Барнауле.
Когда я утрром зашла в церковь, она мыла полы, ласково протирала подсвечники. В храме, пахнущем ладаном, было спокойно и благостно, тихо таяли свечки - одни за здравие, другие за упокой.
- Все люди, которые приходят в церковь, начиная от священника, проходят обряд послушания, - рассказывает отец Игорь. - Человек проявляется, узнает лучше церковную жизнь, свои возможности. Это может быть любой физический труд, но любой труд в церкви это еще и духовное очищение.
В воскресной школе преподаватель Павел Тайченачев беседовал с молодой семьей, решившей принять обряд крещения.
- Человек утверждается в вере путем послушания, - повторял Тайченачев. Сам преподаватель пришел к церкви из... журналистики.
- Как-то я поехал в Горный материал писать для "Молодежки" на тему "О чем поет Алтай", - рассказывает он, - путешествовал автостопом по Чуйскому тракту. В машине одной подсел человек, у которого не было одной руки. Мы с ним разговорились. Оказалось, что он с одной рукой работает плотником при церкви, восстанавливает здание старой почты под храм. Спросил он меня: "Хотите помочь?" Я был в свободном полете: "А почему бы и нет?"
Сначала поехал в Чемал, послушал песни, затем оказался в селе, где строился храм. Неделю я помогал: гвозди прибивал, что-то выпиливал, мусор выносил. При этом была такая радость!
Через неделю я понял, что больше мне никуда не надо ехать, был покой на сердце. Потом мне удалось выполнить много послушаний. Любое послушание в церкви стоит самого престижного места, поверьте. Истиная вера творит чудеса.
Как-то в туберкулезном диспансере, куда мы приходили, встретился удивительный юноша. Это был человек пламенной веры, который проповедовал среди сверстников. У него были две дырки в легких. Когда он исповедался и причастился в храме, то вскоре исцелился.
Павел не скрывал воодушевления и восторга. Чувствовалась, что из всех песен Алтая для него сегодня милее церковные песнопения...
Во дворе храма стучали ледорубы. В одном из мужчин, играючи отбивающем ледяную корку, узнаю Евгения Коновалова - мечтателя, который в свое время продал дом, купил велосипед и поехал искать город солнца.(Материал о нем был опубликован в № 9 МЭ.) Сегодня Евгений получил благословение пожить и поработать при Никольской церкви.
Рядом с великаном Коноваловым орудовал лопатой другой мужчина, худенький, с настороженным и одновременно беззащитным взглядом. Так смотрят покалеченные жизнью псы, которые наконец обрели хозяина, но все равно не верят этому. Николая Дощина, как и Татьяну Курипанову, в обитель привела нужда.
- В 51 год меня сократили с котельного,- рассказывает Николай. - Семьи у меня не было, квартиры всегда снимал. А тут остался без денег. Много к кому обращался, никому не нужен был. Попал в больницу с язвой желудка. Спасибо, знакомые посоветовали в церковь обратиться. Вот с тех пор тут и живу...
С одиннадцати до часу - время трапезы. Повар Людмила Казанцева каждый день готовит обед на 25-30 человек. Иногда приходится варить и на двести. Обедать приходят и батюшки, и рабочие. Иногда откушивают приходящие паломники.
Идет Великий пост, и потому пища постная. Пока ставят на стол щи, перловую кашу, салат из редьки, компот, отец Игорь читает короткую молитву. Степенно перекрестившись, послушники садятся за стол. Обед, которым потчуют и меня, чрезвычайно вкусный. Чувствуется, что повариха - ас.
- Мне кажется, что все мы здесь чревоугодники, - улыбается Евгений, который в своих былых велосипедных странствиях привык довольствоваться мизером - сухарями да водой.
- К нам часто обращаются за помощью, - рассказывает отец Игорь. - Мы стараемся помогать вещами, может быть, даже небольшой суммой денег. К примеру если у человека нет денег даже на билет. Часто обращаются люди, выходящие из зоны. Поработать и после отобедать может здесь любой странник. Отказываем только в ночлеге. Помещение, где мы можем приютить, рассчитано только на трех человек.
Маленькая обитель при храме чем-то напоминает вагон поезда. С правой стороны друг над дружкой две скромных кровати. С правой - еще одна. На полу затертый половичок. У крохотного оконца маленький комод. У входа - бак с питьевой водой, в подсобке - умывальник. Здесь сегодня ютятся привеченные храмом Евгений, Николай и Павел.
О страннике Павле особая история. В день моего первого посещения церкви его не было. Мы встретились вечером 7 марта. В окно стучал дождь. На дворе было хмуро. А над Пашиной кроватью, как луч солнца, светился иконостас, собранный из скромных иконок. Как только мой собеседник заговорил, диктофон вдруг перестал работать. Павел этому ничуть не удивился.
- Странное что-то во мне, механизмы рядом ломаются, автобусы. Даже свечку не могу без молитвы зажечь - гаснет спичка, свечка падает...
За окном в странном клубке смешались зима, весна и осень. Пахло Петербургом Достоевского.
- Я пришел сюда страшным путем, - поделился Павел. - Много чего претерпел. Рано остался сиротой, родители умерли. Потом были интернаты, душевные смятения. Самым черным пятном была больница для душевнобольных. Выбраться оттуда помогла одна женщина. Боженька протянул руку. Но не все так просто. Когда я начинал молиться, бесы лезли в голову, какие-то потусторонние голоса матерились, говорили похабщину. Потом я понял, что они не хотят отдавать Богу мою душу.
На самом видном месте над его кроватью висит молитва от Антихриста.
- Как-то я посмотрел на икону, где Бог держит агнца. - Паша показал на одну из иконок над головой, - почувствовал, что эта овечка я, а в следующую минуту показалось, что у овечки торчат зубы. Несмотря на все эти бесовства, я продолжал молиться. Не будешь уповать на Господа - ничего не спасет. После я ездил в Москву, работал в Храме Христа Спасителя, и там нечистый был. Создавал толкотню страшную, люди сутками в очереди к храму стояли.
В Оптиной пустыни тоже побывал. Не скажу, что я оцерковлен. Но теперь я ропщу по-другому. Ропщу на себя, что много ем, что корыстолюб, не могу расстаться с чемоданом пожиток... Случались чудеса со мной, но я про это помолчу. Сокровенно...
Недавно Паша навестил брата, который сидит в одной из рубцовских зон за убийство. Пока ехал, размышлял.
- Мы ведь с ним вместе в детстве пакостили, хулиганами были, может, Бог в интернатах уберегал меня? Разговор у нас с братом не получился, - чуть заметно вздохнул послушник. - Он спрашивал: "Почем стволы?" Я понять его вопроса не мог. А для меня стволы - это свечки. Он спрашивал: "Как там братва живет?" А для меня нет братвы, есть братия... Попрощались мы холодно. Но ведь я все это время молился за него, и Бог услышал. Сейчас он в зоне делает иконы. Пусть брат относится пока к этому как к простому заказу, я уверен, что, делая это, он приближается к Богу. Хотя сам пока этого не понимает.
Пути к Господу неисповедимы. Когда Павел провожал меня, к ограде подошел еще один странник. Сказал, что пришел издалека. Попросил хлеба, сказал, что может поработать. Его повели в трапезную.