июль 23, 2010
Представьте, что вы попали в мир, где вас окружают только инвалиды, а вы – единственный здоровый человек. Вам что-то пытаются объяснить на языке жестов, но вы не понимаете. Просят заполнить документ, составленный шрифтом Брайля, но вы не можете этого сделать. Вы все время ощущаете на себе косые взгляды окружающих, а когда проходите собеседование при приеме на работу, вам улыбаются и говорят, что перезвонят… Что-то подобное, только с точностью до наоборот, происходит в нашем реальном мире с инвалидами.
Инвалид.
Михаил Хаустов
Шестнадцать лет назад увидел мир с обратной стороны и москвич Сергей Прушинский, когда диагноз "перелом позвоночника" навсегда усадил его в инвалидное кресло. Сейчас Сергей – координатор треннинговых программ общественной организации инвалидов "Перспектива". Он водит машину, активно путешествует – объездил уже 64 региона России. Живет и работает в Москве. С Сергеем Анатольевичем мы пообщались на форуме "АТР-Сибирь", где он проводил мастер-классы для ребят с инвалидностью. Его размышления о том, что мешает людям с инвалидностью чувствовать себя среди нас полноценными людьми, мы попросили прокомментировать Людмилу Олейник, ведущего специалиста по реабилитации Алтайского краевого отделения Всероссийского общества инвалидов.
В России преобладает медицинский подход к пониманию инвалидности. Считают, что это – болезнь. Поэтому общество искренне пытается об инвалиде заботиться, социально защищать. Самих инвалидов при этом не спрашивают. Меня инвалидом делает не коляска, а отсутствие пандуса рядом с лестницей, неработающий лифт или его отсутствие. А когда я сам могу добраться куда мне надо, не обращаясь к посторонней помощи, я буду учиться, работать и отдыхать там, где я хочу, не чувствуя себя неполноценным. У меня был случай, когда в Омске меня не хотели пускать в гостиницу. Есть стереотип, что инвалид – бедный человек. Значит, в этом отеле ему делать нечего. Охранник и не догадывался о том, что я собираюсь оплатить проживание в номере, на который у него самого денег не хватит. Большинство воспринимает инвалидность как проблему человека, а не как проблему общества.
Люди у нас не могут попасть ни в городскую, ни в краевую администрации: пандусов нет. У нас был один колясочник, который не смог пройти в краевую администрацию, хотел поговорить насчет автомобиля. Он постоял, а к нему никто так и не вышел. В Заринске, для того чтобы сделали подъезд к поезду, пришлось обращаться в суд. Здоровые люди не понимают, как это трудно.
К сожалению, определение "человек с ограниченными возможностями" – неудачное. Оно воспринимается так, будто этот человек в чем-то ущербен. Хотя изначально в термин была заложена идея, что это человек, чьи возможности ограничены обществом. Нам нужно не пенсии повышать, а обеспечить доступ к образованию и трудоустройству. А деньги мы заработаем сами.
У нас работала очень хорошая девушка с инвалидностью, юрист. Работала с желанием помочь людям, давала консультации. Но на работу инвалиды устраиваются через центр занятости. Раньше там заключали трудовой договор на два года, потом стали оформлять на три месяца. Но если раньше мы могли человека переоформить заново, то сейчас надо принимать новых инвалидов. Договор с нашим юристом не продлили. Так же было с техничкой. И с наборщиком. Ходила председатель с ними разговаривать, но там говорят, что это указание сверху: есть план как бы трудоустроить больше инвалидов.
– Тема инклюзивного образования, когда все дети вне зависимости от своих интеллектуальных, физических возможностей учатся со своими сверстниками в общеобразовательной школе, нас сейчас очень интересует, – говорит Сергей Прушинский. – Чаще всего таких детей оставляют на надомном обучении либо отправляют в коррекционную школу, где сужен круг общения. В нашем законе об образовании четко написано, что родители имеют право на выбор школы независимо от состояния здоровья ребенка. Другой вопрос в том, что школа не готова к этому. Мы вместе с управлением образования Центрального округа Москвы сотрудничаем с рядом московских школ, которые создают у себя условия для обучения школьников-инвалидов. Кроме Москвы, в направлении инклюзивного образования мы работаем с Бурятией, Архангельском, Ухтой, Воронежем.
В Барнауле, по словам Людмилы Олейник, инклюзивного образования пока нет совсем.
– Наверное, должно пройти много времени, чтобы дети смогли совместно обучаться, – говорит Людмила Михайловна. – В семье должно воспитываться милосердие. Нужно разговаривать с родителями, объяснять. Хотя и говорят об интеграции, общение среди "своих" пока инвалидам лучше, потому что при здоровых они не могут раскрыться. У нас часто прохожие оглядываются, когда по улице идет инвалид.
Сергей Прушинский же считает, что дети уже подготовлены к совместному обучению:
– У детей нет стереотипов, они воспринимают какую-то особенность физического развития совершенно спокойно. Сами придумают, как им перестроить игру, чтобы были задействованы все. Когда надо, чем-то помогут. А стереотипы – они потом уже появляются.
В Волгограде на центральной площади города – замечательные съезды для колясочников. Оказывается, появились они так: просили-просили, потом плюнули, взяли ломы и пошли ломать бордюры. Мимо проезжал чиновник – и буквально через два часа прислали подразделение военных строителей. Проблема в отсутствии активности инвалидов.
была создана в 1997 году. Миссия – добиться полного включения людей с инвалидностью во все сферы жизни общества и улучшение качества их жизни.