август 17, 2010
Этот материал написан по итогам бесед с нашими лесоводами. Люди все как один известные и уважаемые, но при этом — грустная примета нашего времени — попросившие на них не ссылаться. Мол, мы все скажем, но только вы нас не называйте. Как в фильме Марка Захарова "Убить дракона": "Вот они, лучшие оружейники города. Смелые люди, но всего боятся".
Главная тема последнего месяца в России — лесные и торфяные пожары. Массовое стихийное бедствие еще раз заставило задуматься о том, насколько мы готовы к таким стихиям. Выяснилось, что в большинстве регионов, да и в самой Москве, — не готовы. Ниже — монологи тех, кто еще в 1997 году, когда на Алтае бушевал огненный шторм, показали себя настоящими профессионалами и мужественными людьми.
— Главная причина нынешней беды — те негативные процессы, которые происходили в системе лесного хозяйства страны в последние десятилетия. Реформируя лесное хозяйство, вместе с водой выплеснули ребенка. По большому счету, пожары были запрограммированы в принятом несколько лет назад Лесном кодексе РФ. Как против него лесоводы протестовали! Но кто нас послушал? А кто особенно был против, полетел с поста.
Новый закон поставил крест на государственной лесной охране, формировавшейся на протяжении двух веков. Раньше в одном только Алтайском крае в ней насчитывалось 2 800 человек, из них 1 700 лесников. Теперь осталось лишь 260 человек... Про лесников некоторые умники говорили: "Вот развели бездельников, что они делают вообще?" А они каждую тропинку, каждое дерево знали на своем участке. Когда случались крупные пожары, досконально знали, что делать, как наиболее рационально доставить пожарных к месту тушения и как грамотно их вывести из зоны бедствия. В том числе и благодаря лесникам мы с наименьшими потерями пережили пожары 13-летней давности. Большая часть их пришла на Алтай с территории соседнего Казахстана.
— За минувшие 20 лет отрасль не получила практически никаких средств пожаротушения. На Алтае, правда, выход нашли. С 1996 по 2010 год мы смогли полностью переоснастить материальную базу пожарно-химических станций 380 военными машинами АРС-14, которые снимались с вооружения. Добавьте сюда еще и 300 тракторов. Раньше пожарно-химические станции имелись в каждом лесничестве и лесхозе страны. Это были очень серьезные формирования. В России их осталось совсем мало, но на Алтае они сохранились.
— Смотрим по телевизору, как солдатики бегут с лопатами к лесу, и сердце замирает: хоть бы вернулись назад! В лесу попасть в огненный капкан — плевое дело, попробуй из него выбраться! Из сюжетов видно: грамотно организованной борьбы с пожарами нет, идет отступление.
К тому же мы поражаемся отсутствию лесников. Давайте смотреть правде в глаза: материально-техническое оснащение МЧС предназначено для тушения промышленных и бытовых возгораний в населенных пунктах. Их техника не приспособлена к эффективной борьбе с огнем в лесу. Пожарная машина МЧС доедет только до первой сосны. А вот такие машины, как АРС-14, продерутся сквозь любые заросли и ничего не потеряют по дороге.
Еще обратили внимание на то, сколько людей тушат пожары с помощью лопат и безнадежно устаревших ранцевых опрыскивателей. А где эффективные современные воздуходувки с пламегасящими химикатами?
— Только не подумайте, что мы не уважаем МЧС. Нормальные там мужики. Но они не знают, что такое лес, не знакомы с премудростями борьбы с верховыми и низовыми пожарами. В 1997-м был эпизод: лесники побили МЧС-овского водителя. Он прибывал на заправку, набирал воды, заезжал за первый же поворот и сливал там все. Мужик просто боялся сунуться к стене огня. А знаешь, как наши вычислили, что он хитрит? Ни единой хвоинки не было на машине после его "ходок". Можно ли его осуждать? Наверное, нет. Что взять с прикомандированного? Наш водила водички попьет, покурит, пока заправляется, — и в огонь. Потому что работа у нас такая — лес беречь.
Борьба с лесными пожарами — это целое искусство. В России же почти не осталось профессионалов в этом деле. В стране долгое время не было крупных пожаров, вот и стали надеяться на извечное русское авось. Сегодня нужно снова готовить специалистов. В крае она ведется — на базе Бийского лесхозтехникума.
— До места возгорания нужно успеть доехать за 20 минут, тогда огонь не успеет наделать больших бед. По территории края пожарно-химические станции располагаются с учетом этого проверенного горькой практикой времени. На последнем всероссийском совещании некоторые товарищи из других регионов хвастали, что на антеннах операторов сотовой связи ставят камеры видеонаблюдения за лесом. Нашли чем гордиться! Да на Алтае столько вышек пожаронаблюдения, что, наоборот, к лесникам обращаются операторы сотовой связи. Пока не будет специализированной системы обнаружения лесных пожаров, позволяющих увидеть огонь на самой ранней стадии, бороться с этой бедой будет очень сложно.
— В России разрушена система авиационной лесоохраны. А она, можете не сомневаться, была лучшей в мире. Велось регулярное патрулирование, маневрирование силами и средствами, были необходимые для наблюдения воздушные суда. Имелось отлаженное централизованное управление, при котором лесную авиацию вместе с десантниками в считанные часы можно было перебросить из Владивостока в Барнаул. Здесь тоже утеряна система подготовки уникальных кадров. Сейчас наши замечательные летчики-наблюдатели — братья Юдаковы, Володя Дронов — работают в горящих регионах. Но эти мужики уже в пенсионном возрасте…
В стране необходимо возрождать систему противопожарного обустройства лесного фонда. Механизм очень дорогостоящий, но абсолютно себя оправдывающий. Он включает в себя, в частности, системы противопожарных разрывов, минерализованные лесные полосы (когда верхний слой почвы снимается специальной техникой), вырубку подроста.
— Сейчас самое время вспомнить про богатейший опыт борьбы с лесными пожарами, который был накоплен в нашей стране в доперестроечный период.
Но для этого к управлению российскими лесами следует вернуть профессионалов. А у нас в отрасли завелись такие грамотеи, которые в слове "лес" пишут два "с".
Решения, которые сейчас принимаются федеральной властью, правильные. Но то же усиление материально-технической базы МЧС нужно проводить с учетом специфики тушения лесных пожаров. Почему бы для проведения лесозащитных мероприятий не переоборудовать старые саперные танки, ржавеющие на базах хранения?
— В принципе такие пожары прогнозируемы, и в каждом регионе надо иметь эти прогнозы. Крупные пожары случаются раз в 47—50 лет. Есть 25-летний и семилетний циклы. Как армия обязана быть в постоянной готовности в случае необходимости к ведению боевых действий, так и лесники в любой момент должны быть готовы к тушению пожаров. Войны может и не быть, а лесные пожары в любом регионе случаются каждый год. Чтобы тушить их в зародыше, нужны серьезные затраты, но они ничто по сравнению с тем материальным и моральным ущербом, который огонь наносит сейчас.
— На Алтае ситуация 1997 года была не легче, чем нынешняя. А в чем-то и сложнее. Мы потеряли только один населенный пункт — Малую Речку. И смогли отстоять десятки деревень и поселков, расположенных в ленточных борах и приобских лесных массивах. Не приведи Господь, конечно, если беда снова придет, но мы делаем все, чтобы справиться с ней с минимальными потерями.
В середине июля в крае прошло всероссийское совещание, посвященное как раз этой теме. Жаль, что накопленный в нашем регионе богатый практический и теоретический опыт борьбы с крупными пожарами и их профилактики до сих пор не востребован. Обидно было видеть на том совещании пустые глаза некоторых участников.
Во многих сюжетах, показанных по телевидению, лесные пожары в основном тушили представители МЧС. Лесников почему-то не показывали.
В 1997 году пожароопасный сезон в Алтайском крае длился семь месяцев. Пожарами лесному хозяйству был нанесен ущерб в 488,6 млрд. рублей (затраты на тушение составили 12,9 млрд. рублей).
В июльской серии лесных пожаров в Тополинском лесхозе погибли 14 человек. Октябрьские пожары уничтожили село Малая Речка. В результате верховых и устойчивых низовых пожаров на корню погибло около 7,1 млн. кубометров древесины. При тушении сгорели 12 тракторов, 2 вагончика. Общий ущерб экономике края составил 1,1 трлн. рублей.
"На тушении лесных пожаров 1997 года работали тысячи людей из самых разных предприятий и организаций Алтайского края. Некоторые из них за мужество и самоотверженность, проявленные при тушении лесных пожаров, награждены правительственными наградами".
"5 июля в лесном фонде Степно-Михайловского лесхоза одновременно от грозового разряда возникло 10 лесных пожаров, восемь из которых были потушены на малых площадях, но два пожара, возникшие вблизи сосновых лесных культур и естественных молодняков сосны, в считанные минуты переросли в верховые и стали неуправляемыми. Обстановка обострялась с каждой минутой, сила штормового ветра порывами достигала 30 м/с. Язык пожара на левом фланге стал продвигаться со скоростью 15 км/ч к лесному поселку Бор-Форпост, угрожая непредсказуемыми последствиями.
Водитель пожарного автомобиля Степно-Михайловского лесхоза Юрий Туфленко принял решение отсечь огонь от поселка, в котором уже велась подготовка к эвакуации жителей. В течение трех суток без сна и отдыха Юрий Иванович вел борьбу с огнем, сбивая языки пламени и прикрывая шедших за ним людей от надвигающейся стихии. Огонь был остановлен на подступах к поселку. Юрий Туфленко был награжден орденом Мужества".
"В Тополинском лесхозе одновременно возникло 12 пожаров. Пожарный автомобиль Геннадия Калугина одним из первых был направлен на линию огня. Верховой пожар, пришедший с территории Казахстана, устрашающе начал продвигаться в сторону села Топольного.
Геннадий Калугин с большим риском для жизни отбивал пламя. Было принято решение сконцентрировать пожарные автомашины на пути движения фронта пожара. Пламя, достигавшее 50-метровой высоты, двигалось с большой скоростью. Когда водители некоторых машин начали сомневаться в правильности принятого решения и захотели отойти, Калугин вместе с водителем Виктором Нятиным остались на рубеже огня, тем самым подавая пример другим. Только благодаря их самоотверженному поступку огненную лавину удалось остановить. Геннадий Калугин и Виктор Нятин награждены орденами Мужества".
"5 июля 1997 года с территории Казахстана лесной пожар подошел к границе Алтайского края в районе Тополинского лесхоза Угловского района. По команде начальника пожарной части майора внутренней службы Александра Бутакова водитель пожарной части Сергей Шамайко на пожарном автомобиле выехал в лесхоз. После прибытия в лесхоз Бутаков и Шамайко в составе звена пожаротушения, в которое входили работники лесхоза, и добровольцы на автомобиле ГАЗ-66 выдвинулись на ликвидацию пожара… В квартале 40 звено попало в зону верхового пожара. В труднейших условиях – при высокой температуре и сильном задымлении – Шамайко выводил автомобиль из зоны огня, ломая по дороге отдельные деревья диаметром до 12 сантиметров. За 45 метров до разделительной просеки автомобиль накрыл верховой пожар… Он был обнаружен 6 июля при облете на вертолете. Рядом на расстоянии от 5 до 10 метров были найдены тела 14 погибших. Все они впоследствии были награждены орденами Мужества (посмертно)".