декабрь 7, 2010
Редакция газеты "Ваше дело" завершает публикацию наиболее интересных докладов с конференции "Российский банковский сектор: жизнь в новой реальности", прошедшей в конце октября в Москве. Ее организатором выступил Альфа-Банк. Поэтому заключительная наша публикация — выступление президента этого банка. Отметим, что доклад приводится с небольшим сокращением. Кроме того, г-н Авен сопровождал его различными таблицами и графиками.
Я более подробно расскажу о том, что происходит в нашей экономике сегодня, какие вызовы стоят перед нами и как они определяют наше с вами ближайшее будущее.
Если внимательно посмотреть на два важных макроэкономических показателя — темпы роста экономики и состояние резервов, то мы увидим следующее. Падение темпов экономики в пределах 8%, произошедшее в 2009 году, было во многом предопределено, поскольку Россия зависима от мирового рынка сырья и финансов. В этом году наши аналитики достаточно аккуратны в своем прогнозе экономического роста. Наиболее реальная цифра — 3,6% по итогам года. Таким образом, мы возвращаемся в зону положительных темпов, но они значительно отстают от тех показателей, что были в докризисный период.
Второй показатель — финансовые резервы. Мы видим, что в России до кризиса они были в большом количестве, и мы ими активно сорили в 2009 году. Примерно третья часть всех резервов была израсходована государством за несколько месяцев на поддержание реального сектора экономики и банковского сектора. Сейчас ситуация меняется. В этом году резервы растут, их становится с каждым месяцем больше. Причем недавно мы превзошли даже тот уровень резервных накоплений, который имели до кризиса. Поэтому, на первый взгляд, ситуация выглядит неплохо.
Но необходимо учитывать, что влияние мировой экономики на состояние России по-прежнему высоко. Две главные экономические проблемы нашего государства, которые были фундаментальными в 2007-2008 годах, никуда не делись. Первая причина банальна и связана с зависимостью нашей экономики от сырьевых рынков. Когда они упали, то, соответственно, упали и мы. Зависимость от нефти и газа иллюстрируется простыми примерами. В 2010 году в общем объеме экспортных доходов доля доходов от продажи нефти и газа составляет 64%. Федеральный бюджет во многом зависит от цены на нефть. И сегодня он может быть сбалансированным лишь при цене $ 123 за баррель. Хотя совсем недавно этот показатель был гораздо ниже. В 2001 году бюджет балансировался при цене нефти $ 18 за баррель, а в 2007-м — $ 34.
Вторая причина заключается в том, что до кризиса крупные российские компании и банки в значительной степени искали инвестиции за рубежом. И заимствовали чаще на Западе. А сегодня мы видим печальную картину: ситуация с инвестициями выглядит в стране плохо. Их общий объем в экономику составляет 85% от уровня 2008 года.
Основная причина всех наших трудностей, на мой взгляд, заключается в том, что последние годы мы жили в парадигме потребления. Это выражалось в росте потребительского спроса, в своеобразной моде на гламур и роскошную жизнь. Эта тенденция вполне характерна для российского общества, которое еще до кризиса стало богатеть. Реальные доходы населения росли и направлялись на быстрое потребление. Но, к сожалению, стимулы инвестиционного роста ушли на второй план. Все антикризисные меры правительства и Центробанка РФ были достаточно разумными и эффективными. Но в первую очередь они были социальными. И, может быть, именно по этой причине Россия из стран G20 упала в кризис сильнее всех, а из развитых экономик мира нас обогнала по темпам падения только Украина.
Теперь России нужен переход от парадигмы потребления к парадигме инвестиционного роста. Что сейчас происходит в Китае, с которым мы пытаемся соперничать? Там идет процесс ограничения потребления, а рост поддерживается путем направления инвестиций в строительство и инфраструктуру. У нас пока наблюдается совершенно иная картина — мы поддерживаем потребление и социальную направленность бюджета. И поэтому первый вызов для нашей экономики заключается в том, что перед нами есть реальная угроза получить медленные темпы роста экономики (1-2% в год), переходящие в стагнацию. Это очень печальный сценарий, поскольку все условия для роста инвестиций в стране есть. У нас маленький внешний долг, много денег в банковской системе и стабилизационном фонде.
Но возникает справедливый вопрос: почему тогда нет роста инвестиций? Ответ достаточно многогранен. Потому что у нас нет реальной конкурентной среды, потому что нет настоящей экономической свободы, потому что государство все еще активно вмешивается в рыночную среду. Ну и самое главное — нет независимой судебной системы, которая позволила бы защитить интересы инвесторов.
Переход в новую стадию роста будет возможен только после проведения в стране новой серии экономических реформ. Но я не вижу никаких предпосылок к тому, что в ближайшие два года, накануне выборов, эти реформы состоятся. Один из характерных примеров — повышение для бизнеса социальных платежей — негативно скажется на инвестициях. Например, Альфа-Банк потеряет на этом в следующем году $ 22 млн. Их мы могли бы направить на повышение зарплаты сотрудникам. При этом я прекрасно понимаю, что у наших пенсионеров в связи с ростом цен есть большие проблемы, которые требуют безотлагательных решений. Но тогда хочется спросить: почему у нас до сих пор не проведена в каком-либо виде пенсионная реформа? Всем понятно, что она зашла в тупик, но никаких действий Минздравсоцразвития не предпринимает. Ведь реформа должна быть понятна и доступна любому пенсионеру, а что предлагают ему сегодня, неясно.