июнь 16, 2011
В середине мая в Алтайский краеведческий музей позвонил Даниил Колесников, предприниматель из села Самарка Локтевского района. Волнуясь, заявил, что у него есть срочное сообщение для археологов.
– Возвращаясь с рыбалки, я увидел на берегу двух человек с лопатами, – рассказывает Даниил.– Рядом стояла машина. Место это неприглядное, безлюдное… Оглянувшись на меня, эти двое вдруг засуетились, впопыхах побросали в багажник лопаты, металлоискатели и очень быстро уехали. Когда я подошел к месту, где они ковырялись, увидел какие-то плиты, разбросанные кости, разбитую старинную вазу. Здесь же неподалеку лежал древний бронзовый кинжал.
Домой Даниил вернулся с твердым решением помочь государству. (Именно так он и говорит: "Помочь государству".)
– Я когда-то смотрел передачу про "черных археологов", так что сразу понял, что на нашей речке орудовали именно они.
– Мы готовились к командировкам в Змеиногорский, Третьяковский и Угловский районы, когда нам позвонила сотрудница НПЦ "Наследие" Наталья Кунгурова и сообщила о находке в Локтевском районе, – рассказывает Сергей Грушин, доцент кафедры археологии, этнографии и музеологии АлтГУ, кандидат исторических наук. – Мы связались с Даниилом, сказали, что заедем в его село, как только сможем.
Пока не прибыла экспедиция из Барнаула, Колесников навещал место древнего захоронения, присматривал за ним. Приехавшим ученым он передал кинжал и обломки вазы.
– Там действительно были следы "черных археологов", – говорит Грушин. – Мы увидели свежевыкопанные ямы, в обрыве на берегу реки обнаружили два каменных ящика, кости животных, керамику. Когда чистили ящики, выяснилось, что один разрушен, из него полностью выгребли все человеческие кости. У второго была разрушена только нижняя часть, а в верхней находился нетронутый скелет с бронзовым браслетом на руке.
По словам Сергея Грушина, особенности погребального обряда свидетельствуют о том, что найденное захоронение относится к андроновской культуре.
– Это XVI–XIV века до нашей эры, средний бронзовый век, – пояснил ученый. – Такие памятники есть в Третьяковском, Змеиногорском и в других районах юго-запада Алтая. Традиция погребений в каменных ящиках была распространена в Восточном Казахстане, а это приграничные с ним районы.
Археологический памятник, обнаруженный на берегу речки Золотушки, по словам Грушина, интересен в первую очередь бронзовым кинжалом:
– У нас много случайных находок оружия такого типа, но они не привязаны к конкретным местам, а здесь большая вероятность, что кинжал, найденный Даниилом Колесниковым, именно из этих ящиков и связан с андроновской эпохой. Это очень важный момент, который подчеркивает значимость находки.
По словам археологов, последние несколько лет на Алтае наблюдается резкий всплеск деятельности "черных копателей". Волна браконьерских раскопок захлестнула страну в девяностые, особенно пострадала от них европейская часть России. Теперь волна докатилась до Сибири.
– И в крупных, и в мелких городах России есть группы, которые занимаются поиском кладов, – говорит Грушин. – Сейчас металлоискатели в свободной продаже, использование их никак не регламентировано. Многие памятники разрушаются, артефакты уходят в частные руки. Науке часть этого наследия остается неизвестной, и это катастрофично!
Сегодня многие кладоискатели не скрываются, утверждая, что их интересуют только старинные монеты и предметы быта на местах бывших поселений. Сергей Грушин не считает подобные поиски безобидными.
– По рекомендации Института археологии РАН даже поселки XVIII века могут рассматриваться как памятники истории. И по логике, для того чтобы работать на них, тоже нужно разрешение. Сейчас многие из этих бывших поселений подвергаются разрушениям. К сожалению, сотрудники НПЦ "Наследие" и археологи вынуждены только констатировать эти факты, – говорит Грушин. – Что нашел кладоискатель – монеты столетней давности или древние предметы из культурного слоя? Проконтролировать это практически невозможно. Все зависит от нравственных ориентиров конкретного человека. Мне известны коллекционеры, которые сотрудничают с археологами и в случае появления в их поле зрения древних артефактов стараются эти предметы показать, ввести их в научный оборот. Более того, есть случаи, когда копатели становились первооткрывателями новых памятников археологии и сообщали об этом специалистам. Но, к сожалению, такие примеры единичны. Показательным является то обстоятельство, что большинство коллекционеров осмотрительно стараются остаться в тени и сообщают о находках только на условиях анонимности.
С разрушениями археологических памятников на Алтае сталкивался практически каждый археолог, но чтобы какое-то частное лицо понесло ответственность за грабительские раскопки – такие факты ученым неизвестны. Законодательство в сфере охраны культурного наследия, по их словам, слишком несовершенно и содержит много противоречий. От ответственности уходят не только частные лица. Не так давно археологи вместе с участковым милиционером задержали бульдозер, который разрушал могильник в районе села Фирсова (Первомайский район), составили акт, но дальше этого дело не пошло.
– В нашем государстве часто борьба за сохранение культурного наследия подменяется закручиванием гаек в работе легальных археологов, – возмущается Сергей Грушин. – Чтобы получить разрешение на раскопки, в лучшем случае нам нужно ждать два месяца. Археологам, которые по методике копают, нужно собрать кипу документов. А в это время "черные копатели" могут работать практически безнаказанно, разрушая памятник…
Грушин, как и многие археологи, считает, что нужен отдельный закон об охране археологических памятников.
– У нас один Закон "Об объектах культурного наследия" регулирует отношения в обществе по всем памятникам истории и культуры, включая и археологические. А последние имеют свои особенности, которые не позволяют эффективно их охранять в рамках общего законодательства. Пример: по законодательству памятник является собственностью государства. А земля, на которой он находится, может быть в частной собственности, сдаваться в аренду. Когда речь идет о здании, там все понятно, а границы памятника археологии трудно обозначить. Это слой земли, в котором находятся древние артефакты. Здесь масса вопросов, в решении которых нужен комплексный подход. Поэтому в странах Европы есть отдельные законы об археологическом наследии. Там, кстати, и деятельность тех же коллекционеров тоже регламентируется.
Чтобы привлечь к проблеме внимание, ученые сейчас готовят на имя руководителей государства письмо со своими предложениями по совершенствованию законодательства об охране памятников древности.
В прошлом году один крупный тюменский коллекционер на условиях анонимности передал археологам для публикации уникальную коллекцию бронзового оружия, которая с высокой степенью вероятности происходит из грабительских раскопок под Омском.
Грабительские раскопки разрушают саму возможность получения нового исторического знания. Стремясь к легализации, грабительство на археологических памятниках пытается утвердить себя как некое респектабельное занятие, как альтернативу "бедной" государственной, академической или музейной археологии, медлительной и неповоротливой из-за отсутствия средств и современного поискового снаряжения.
В Барнауле на субботней книжной ярмарке на площади им. Сахарова, где собираются и коллекционеры, периодически можно встретить предложения о продаже предметов археологии. Однако цена их ничтожно мала в сравнении с научной ценностью.
– Подобные вещи на самом деле стоят дешево, – рассказал опытный коллекционер-нумизмат на условиях анонимности. – Например, мне, как коллекционеру, тот же бронзовый браслет из могильника неинтересен. Но как историку он очень интересен как предмет, который бы сообщил что-то новое науке. А "черные копатели" разрушают целостность археологических находок. С другой стороны, куда больший вред наносят строители, которые прокладывают трассы по древним курганам…
По словам коллекционера, на субботнюю ярмарку нередко приходят люди, пытающиеся продать найденные древние монеты.
– Но одно дело извлечь ее из земли, другое – реставрировать. Сейчас гораздо выше, чем медяки XVIII века, ценятся, к примеру, 10 копеек 1942 года. Они теперь редкость. Можно монетку за четыре тысячи рублей продать. А медяки продаются, как бижутерия, по 100–120 рублей.
При нынешнем законодательстве с нелегальными копателями в России ничего не поделать, убежден нумизмат:
– В Швеции, например, если кто-то находит древний клад, ему золотом дают в полтора раза больше найденного. Поэтому там клады не скрывают…
В Интернете на форумах кладоискателей сейчас вовсю обсуждается "открытие сезона". Нам удалось связаться с одним из участников такого форума, живущим в Барнауле.
– Года три назад я заказал через Интернет для себя и сына самые дешевые металлоискатели, – рассказывает Сергей. – Это был подарок сыну на шестилетие. Поехали мы на место бывшей деревни, основанной в 1909 году. Главным трофеем стала наковальня и куча мелких предметов с бывшей кузницы. Удовольствие, которое ребенок получил, когда мы всякие гвозди выкапывали, неописуемо! Потом я у себя на даче нашел еще 3 копейки 1931 года. Моя находка стоит 50 рублей. Потом с ребятами несколько монет сороковых годов находил – вот и все. Закон никогда не нарушал, потому что сын у меня растет… Я слышал, что в Барнауле есть несколько человек, которые зарабатывают кладоискательством. Они сидят в архивах, находят старинные карты. Но я думаю, археологи преувеличивают опасность такого кладоискательства в нашем крае. Здесь можно найти немного. В европейской части России совсем другое дело. И еще. Я в библиотеке однажды читал книгу, посвященную археологии на Алтае. В книжке 1986 года уже били тревогу: более сорока ценных курганов оказались просто распаханы. Я думаю, это намного больше ущерба принесло.