июль 13, 2011
Когда из-за перелеска показалась зеленая морда электрички, девушка вылила воду на землю, а бутылку попыталась сунуть в сумку.
Лариса Хомайко
Анна Зайкова
– Полторашку домой повезешь? – удивилась ее мама.
– Ну да. Не здесь же ее выбрасывать.
– Да ты гляди, сколько их валяется! – сказала маманя. – Выбрось, не выдумывай!
Девушка выбросить бутылку не смогла, но и против мамы пойти не решилась. Бутылка осталась стоять на перроне, как памятник. Не хватало надписи: "Общество у нас здоровое, просто невоспитанное".
Перед этим мы сидели в траве под деревом, коротали время. Белоголовая бабушка в черном пиджаке курила вонючие сигареты и размашисто бросала на дорогу дымящиеся окурки. Никто, конечно, не решился сделать замечание пожилому человеку.
А еще перед этим мы собирали ягоду. Это была уже последняя клубника, отходящая, и были только фанаты: приходилось брать по ягодке, отыскивая их в высокой траве. И вот мы ползали, по пять часов наполняли свои пятилитровые ведерки и обсуждали главную тему любого ягодного поля: обрывать ли чашелистики? "Все уже давно варят с чашелистиками!" – "Мало ли что! Все вон и за Путина давно голосуют". А один дедок ведро за два часа набрал. Я, было, восхитилась его мастерством, но мне тут же объяснили, что он собирал комбайном – таким совком-гребнем, который вместе я ягодами выдирает кустики. Ему тоже никто ничего не сказал – ну, правда, как будешь воспитывать пенсионера?
Наверное, такое отношение – все чужое, значит, можно загадить – оно неизбежное в стране, где у большинства людей почти сто лет нет никакой собственности. В такой ситуации человеку с самоуважением остается только вздохнуть и поднять с перрона чужую бутылку.