август 23, 2011
Пять раз вносили изменения в Закон "О несостоятельности (банкротстве)" только в этом году. Постоянные изменения "правил игры" нередко называют одной из главных трудностей ведения бизнеса в России. Однако арбитражный управляющий Сергей Тимченко полагает: поправки в законодательство о банкротстве — это, скорее, настройка правового поля, призванная сделать эту процедуру более цивилизованной. О том, по каким правилам сегодня проходит эта процедура, он рассказал в интервью газете "Ваше дело".
Сергей Тимченко, арбитражный управляющий.
Анна Зайкова
— Во-первых, по действующему законодательству на финансовое оздоровление дается всего год, при этом с первого же месяца необходимо начать гасить долги. Как можно экономику оздоровить за год? Этот срок сегодня намерены продлить до пяти лет, но пока это только законопроект. Внешнее управление вводится на срок до двух лет (с учетом времени на процедуру наблюдения) — и этого тоже мало. Во-вторых, не хватает, как всегда, грамотных управленцев. Третья причина, думаю, в том, что процедура возбуждается слишком поздно. Банкротство может стать спасением, если руководитель сам вовремя подаст заявление о признании предприятия несостоятельным. В противном случае штрафные санкции кредиторов просто не оставляют ему никаких шансов — они сумасшедшие.
— Первый признак — невозможность исполнить обязательства свыше 100 тыс. рублей в течение трех месяцев. Второй — когда, расплатившись с одним кредитором, предприятие не в состоянии рассчитаться с другими. Почему имеет смысл подавать заявление на банкротство? С момента введения наблюдения на долги не начисляются пеня и штрафы, снимаются все аресты — кроме ареста, связанного с исками о выплате заработной платы. Впрочем, если предприятие не может платить зарплату, такому бизнесу, думаю, незачем и существовать.
— Арбитражный управляющий не может быть твой или мой, он действует в интересах должника, кредитора и общества в целом. Вот как эти все интересы соблюсти? Есть такая задачка на смекалку: как перевезти волка, козу, капусту на другой берег — она решается. В делах о банкротстве нередко либо коза съедает капусту, либо волк козу… Да, собственность можно потерять. Но если ты довел предприятие до такого состояния, какой же ты собственник?
— Не проще. Сегодня все сделки, которые были совершены предприятием за три года до введения банкротства, арбитражный управляющий может оспорить. В Алтайском крае есть ряд банков, которые несколько десятков миллионов рублей выплатили по таким искам — вернули деньги на счет предприятия, проходящего процедуру банкротства. Речь о том, что предприятие, получив кредиты в нескольких банках, погасило кредит только одного кредитного учреждения, а все остальные остались ни с чем. И арбитражный управляющий доказал, что это привело к непропорциональному удовлетворению требованию кредиторов.
— Есть классическая форма выведения активов — компания покупает ничем не обеспеченные векселя несуществующих фирм, деньги ей не возвращаются, появляется долг, вводится банкротство. Суды все эти детские хитрости должников прекрасно знают и легко выявляют. Я полагаю, что руководитель должен отвечать за свои недобросовестные действия. Но это не значит, что можно привлечь каждого директора: субсидиарная ответственность наступает не автоматически, суд может и не принять такое решение. Есть ведь и объективные обстоятельства. Но я знаю людей, весь бизнес которых был построен на "кидалове": они получали в банках кредиты, не возвращали их и жили дальше. Они и сегодня занимают высокие должности, являются депутатами.
— Есть много прецедентов, когда речь идет о взыскании менее крупных сумм, например 1–3 млн. рублей. Что собой представляет эта сумма? Это долг граждан перед предприятием. Я вижу два возможных варианта развития событий: либо эту задолженность попытаются продать на торгах, либо ее заберет банк или иной кредитор, который уже будет сам заниматься взысканием с физических лиц. Если же задолженность будут продавать, не исключено, что этим двум лицам будет выгоднее выкупить ее и избежать проблем — но это зависит от того, по какой цене долг будет продан.
— В случае если его долг достиг 10 тыс. рублей, а сама задолженность составляет три и более месяца. Но я не знаю случаев, чтобы кого-то за 10 тыс. рублей обанкротили. При этом индивидуальный предприниматель, как вы знаете, отвечает за долги и личным имуществом. И даже если он переписал имущество на тещу, жену, родителей, в рамках дела о банкротстве могут быть оспорены все договоры, в том числе дарения, брачные контракты, — словом, все, что он отчуждал за три года.
— Нет идеальных арбитражных управляющих. Но вопросу их квалификации государство сегодня уделяет огромное внимание. На сайте Высшего арбитражного суда есть всего два вида решений, которые подлежат обязательному опубликованию, один из них — решение о назначении арбитражному управляющему наказания в виде дисквалификации. Каждый шаг арбитражного управляющего сегодня контролируется: все отчеты он представляет и собранию кредиторов, и суду, и СРО. Тому, кто идет мутить, конечно, это неудобно. Но зачем мутить? Сегодня официально арбитражному управляющему установили вознаграждение в зависимости от размера погашенной суммы — от 2 до 7%. Плюс установленная судом фиксированная сумма. Есть стимул работать без нарушений.
— Это положение действует только на период наблюдения, то есть на шесть месяцев.
— Минимум два года руководящей работы на уровне директора или заместителя. Кроме того, необходимо пройти подготовку на специальных курсах со сдачей экзамена и получением диплома и стажировку в течение шести месяцев при работающем арбитражном управляющем. А если стажа работы на управляющей должности нет, стажировка длится два года. Причем если раньше можно было договориться, сделать справочку о стажировке и начинать работу, то сейчас дата начала стажировки вносится в единый госреестр — и никак ты это не ускоришь. Но и это еще не все: чтобы начать работать, надо заплатить взнос в компенсационный фонд (100 тыс.), застраховать свою ответственность (порядка 6 тыс. рублей в год), вступить в саморегулируемую организацию (вступительный взнос — не меньше 30 тыс. рублей плюс членские взносы). А еще каждые полгода мы должны представлять в суд справку об отсутствии судимости и другие документы о своем соответствии. В некоторых случаях требуется и допуск к гостайне.
— Иногда для того, чтобы обанкротить небольшое барнаульское ЖЭУ, приезжает арбитражный управляющий из Санкт-Петербурга или другого региона. С чем это связано?
— Дело в том, что наша налоговая работает по инструкциям, которые подписал Анатолий Сердюков (нынешний министр обороны), когда был еще главой Федеральной налоговой службы. В этой инструкции предусмотрено, что налоговики голосуют на собрании кредиторов не за какую-то конкретную кандидатуру, а только за саморегулируемую организацию. И уже сама СРО подбирает арбитражного управляющего. В Алтайском крае работал как-то один такой управляющий из другого региона. Ему дали 12 предприятий по искам налоговой службы. Он приехал и очень "хорошо" поработал: от семи предприятий его отстранили и привлекли к ответственности. Кончилось тем, что его дисквалифицировали. Но денег с 12 предприятий он поимел. Здравого смысла в сохранении этой нормы я не вижу.
— Работая с предприятиями-банкротами, я стараюсь убедить завершать процедуру банкротства мировым соглашением — это дает шанс предприятию встать на ноги. Мы доказываем кредиторам, что если предприятие составит график погашения долга, то они свои долги получат — пусть и в течение пяти – семи лет. А если имущество будет продаваться, то кредитор получит 30–40% от того, что ему должны, остальное придется списывать. Но, к сожалению, мировое соглашение в России заключается менее чем в 1% случаев банкротства.
— Я слышал много сказок про Арбитражный суд Алтайского края. Но, по крайней мере, судейский состав по банкротству в крае один из сильнейших в России. Все арбитражные управляющие, приезжающие из Москвы и других регионов, говорят: у вас сдать отчет о своей деятельности намного сложнее, чем во многих других регионах. У нас к этому относятся щепетильно.
— С апреля текущего года все торги в процессе конкурсного производства должны проводиться в электронном виде — на электронных торговых площадках. Замысел понятен: это нужно, чтобы устранить возможность контакта между конкурсным управляющим и покупателем. Но на практике есть большие проблемы. Мы были вынуждены сделать порядка 40 звонков, пока не установили себе электронную цифровую подпись. А теперь то же должен сделать каждый покупатель. Или вот представьте: мне надо продать имущество колхоза. Потенциальный покупатель — соседний колхоз. Ну, никогда он не сможет участвовать в этих торгах, хоть порежь его на куски. Должны появиться квалифицированные помощники.
Сергей Николаевич Тимченко родился 19 июня 1960 года в городе Лутугино Луганской области (Украина). Окончил высшее военное училище тыла по специальности "инженер-экономист" в 1981 году (г. Вольск Саратовской области), юридический факультет АлтГУ. До отставки в 1997 году работал руководителем военкомата Косихинского района, затем — частнопрактикующим юристом. В дальнейшем работал заместителем главы администрации Благовещенского района, затем вновь вернулся к юридической практике. В настоящий момент арбитражный управляющий. Является членом саморегулируемой организации арбитражных управляющих "Паритет".