май 24, 2012
В ближайшее время на Алтае заработает региональное отделение Национальной медицинской палаты. Впервые об этом громко заговорили зимой во время визита в Барнаул лидера общественной организации Леонида Рошаля, который называл данное начинание "историческим событием" и "новым шагом к саморегулированию профессиональной деятельности". Звучит многообещающе, но, мягко говоря, абстрактно. Каких перемен нам ждать на практике? И ждать ли вообще? Отвечает профессор Яков Шойхет.
– У всех на слуху то, что скоро в медицинской сфере произойдет ряд существенных изменений. Но какими они будут, пока понимают единицы. Расскажите.
– Мы говорим в первую очередь об изменениях в структуре самоуправления. Сегодня функции органов управления здравоохранением все ощутимее смещаются в сторону финансово-экономической деятельности. Это нормально и совершенно справедливо. Ошибочно, на мой взгляд, думать, что с такой задачей смогут достойно справиться сами медики. Наша привилегия – определять технологии и стандарты качества, потому что органы власти никогда не смогут адекватно это определить. Вот для чего: для подготовки специалистов и совершенствования качества медпомощи в первую очередь и нужна медицинская палата.
– Сегодня уже можно подводить первые итоги модернизации здравоохранения. Больше года по России закупается оборудование, ремонтируются больницы… Как бы вы оценили качество этого процесса? Не свелось ли все к банальному "освоению средств"?
– Любые масштабные изменения происходят поэтапно. С чего начинать, когда ничего нет? С подготовки кадров или покупки оборудования? Логично было в первую очередь заняться улучшением материально-технической базы, что и предполагает модернизация. Иначе, ну, как вы научитесь ездить на велосипеде, если его у вас нет?
Поэтому я остро реагирую, когда слышу разговоры вроде: "Понастроили зданий, а все без толку". Это от невежества, я считаю. В край уже пришла новая медицина! Она пока не всем понятна, но на самом деле она ступила на нашу землю. И во многом благодаря именно усовершенствованным техническим возможностям.
– Что значит "новая медицина"?
– Мы можем помогать людям, которые еще недавно считались неоперабельными. Вот, например, поступил пациент с паразитарным заболеванием: альвеококком поджелудочной железы, осложненным распадом и проникновением в нижнюю полую вену. У него пошли метастазы в мозг и печень. Еще пять лет назад это было бы сложно даже диагностировать: больного, скорее всего, признали бы неоперабельным. Сегодня мы, договорившись с краевой больницей, удалили ему опухоль мозга, а затем убрали метастазы паразитов из печени, дренировали полость распада в поджелудочной железе. В итоге существенно продлили человеку жизнь. Подобное даже не описано в мировой литературе.
Другая история. Женщине поставили диагноз: злокачественная опухоль печени. Все плачут… Мы на новом оборудовании сделали реконструкцию образования – оказывается, у нее поражено ребро, а не печень. Так, не входя в брюшную полость, удалили ребро, печень сама восстановилась. Она будет жить…
Я уже говорил об этапности изменений. Так вот они тесно друг с другом связаны: на базе нового оборудования мы наблюдаем становление принципиально иной медицинской помощи.
– Теперь о кузнице кадров. Что в новых условиях требуется от специалистов?
– Главная задача – сделать более доступной высокотехнологичную помощь. Ведь что такое качество? Это в первую очередь доступность. Если нет доступности, никогда не будет хорошей медицинской помощи.
Вообще, подготовка специалистов во всем мире несколько отличается от того, что происходит у нас. Говорят, в России сильные институты, а иностранцы такие-сякие по непонятным причинам не признают наши дипломы… Это, знаете, такая удобная версия, которая всем нравится. На самом деле за рубежом все просто иначе. Там помимо диплома об окончании университета – по сути, банального подтверждения высшего образования – нужно получить еще сертификат специалиста. В США и Германии, например, предварительно нужно около пяти лет проработать помощником врача. А у нас? По выпуску из университета ты можешь стать специалистом уже через год. Попадет такой в сельскую больницу, чему он там научится? У кого?
А на Западе ты должен все время находиться в гуще событий своей отрасли. Там будущий врач не сдаст экзамена, если он не знает новостей современной медицины, не участвует в конференциях...
Так что в нашей стране тоже должна измениться система медицинского образования, должна появиться система последипломного обучения. Я так это вижу.
– Сегодня одной из острейших проблем объявлена нехватка врачей на селе. Как, на ваш взгляд, ее можно решить?
– Если вы говорите, что в каком-то районе, где проживает десять тысяч жителей, не развивается серьезная медицина, очевидно, что вы не понимаете главного. Чтобы делать какую-то операцию, нужно иметь постоянную практику, то есть выполнять ее как минимум два раза в месяц, а не раз в два года. При маленькой плотности населения это просто невозможно. Поэтому нам нужно так провести реструктуризацию сети, чтобы несложные операции делали по месту жительства, а остальные – в центральных клиниках региона. При этом полностью сохранить первичную медицинскую помощь, особенно поликлиническую и неотложную.
Между тем в отечественном здравоохранении есть два крупных упущения, значимых с точки зрения управления. Первое – это, конечно, низкая заработная плата. Многие сегодня приводят зарплаты санитарок. Газеты пишут, что они получают 1 900 рублей, не учитывая того, что в России нельзя получить зарплату меньше МРОТ. Так что на самом деле реальные зарплаты санитарок – около 4 600 рублей, что тоже, я согласен, мало.
Но ведь начинающие терапевты при более высоких нагрузках и ответственности получают всего на тысячу больше. Это просто неприлично. Как мы привлечем специалистов в одну из самых важных областей, если у них такие зарплаты? В амбулаториях еще как-то решили этот вопрос, а в стационарах специалисты оказались в каком-то странном положении…
А посмотрите, что сегодня происходит в хирургии. К нам же теперь идут в основном девушки, потому что парни стесняются так мало зарабатывать. Но при всем уважении работа не девичья, очень тяжелая, погубившая стольких блестящих женщин… Так что, я считаю, нужно сделать медицину более привлекательной для молодых ребят. Стоит повысить зарплату до адекватной – ситуация наладится.
Второе упущение – постепенное превращение медицины в бизнес. Я вообще против самого понятия "медицинские услуги". Становясь бизнесом, медицина перестает быть безопасной: чем больше методов исследования, тем выше оплата.
– Насколько оправдан кластерный подход в медицине на Алтае?
– Он у нас только зарождается. Что вообще такое кластерный подход? Полный комплекс в одном месте. На Западе, например, поликлиники располагаются на первых этажах стационаров. А у нас даже родильные дома строят отдельно от больниц, невзирая на то что у большинства рожениц уйма патологий.
В крае нет ни одной больницы, которая имела бы полный набор специализированных отделений. В краевой больнице нет и половины набора.
И часто из-за отсутствия этого страдают больные. Вот, например, приходит в нашу больницу человек, у которого одновременно патология лор-органов и легких. У нас он может вылечить только легкие, а с первым заболеванием как быть? Придется после выписки идти лечиться в другое место. Иначе, если я вызову ему специалиста, скажем, из краевой больницы, то только на свой страх и риск, под свою ответственность. Потому что у нас в стране у врачей лицензий нет, они у больниц, и врачевать вне своего учреждения мы не имеем права. Сегодня при всех громких словах все вертится вокруг больницы, а не вокруг человека. Когда мы говорим о кластерном подходе, мы должны понимать, что все должно быть наоборот. Больной не должен искать, в какую больницу когда пойти. Но в 2013 году каждый врач должен будет пройти аккредитацию, что обернет ситуацию к лучшему.
С одной стороны, назначение Вероники Скворцовой на должность министра здравоохранения иллюстрирует преемственность – все-таки, будучи заместителем министра, она решала многие вопросы, связанные с модернизацией здравоохранения. С другой стороны, она клиницист, признающий необходимость дальнейшего сближения министерства с медицинскими работниками. Так, выступая с докладом на форуме медицинских работников в прошлую пятницу, Вероника Игоревна подчеркнула, что нужно будет преодолевать те разногласия, которые возникли между государственными чиновниками и врачебной общественностью.
Осенью в регионе начал работать общественный совет по развитию здравоохранения Алтайского края – предшественник медицинской палаты. Его задачи – обратная связь с населением и общественный контроль реформы здравоохранения и оказания медицинской помощи. Возглавляет совет Яков Шойхет, заведующий кафедрой факультетской хирургии Алтайского государственного медуниверситета, член-корреспондент РАМН.