октябрь 13, 2005
Предпринимательница из Мамонтовского района Татьяна Щипалкина в считанные дни стала знаменитой. Федеральные и региональные СМИ в августе сообщили, что ее инкубационно-птицеводческая станция (ИПС) стала первым в стране предприятием, уничтоженным в рамках лихорадочной борьбы с птичьим гриппом. Точнее говоря, полностью уничтожено поголовье - без малого 10 тыс. птиц. Но интерес к разоренной предпринимательнице так же быстро угас, как и появился. Сейчас ее не забывают только кредиторы и краевая прокуратура. Сотрудники "ВД", по словам Татьяны Щипалкиной, стали первыми журналистами, с которыми она подробно поговорила о том, что не попало в телевизионные сюжеты.
Черный день календаря
Татьяна Щипалкина взяла ИПС в аренду в сентябре 2003 года. "Все это мы взяли вместе с долгами закрытого предприятия. Это примерно 100 тыс. рублей, - рассказала Щипалкина. - Общие вложения в развитие ИПС составили около 3 млн. рублей. Сначала мы работали на частный сектор, продавая яйцо и молодняк. Затем стали сотрудничать с предприятиями".
Началом "черного периода" для птицестанции стало 1 августа. Татьяна Ларионова, зоотехник ИПС: "Увидев признаки заболевания у некоторых птиц, мы забили тревогу. По клиническим признакам все больше походило не на птичий грипп, а на пастериллез. Позвонили в районную ветеринарию, но там никого не было - все в отпуске. Вечером дозвонились до Валерия Игонина, главного ветврача района. Сейчас он, правда, факт этого разговора отрицает.
С 1 по 3 августа птицу с признаками заболевания мы уничтожали своими силами. Это все индюки, перепелки и почти все бройлеры. Также, опасаясь распространения инфекции, мы выбили часть здоровой птицы, которая могла иметь контакт с заболевшими пернатыми. Всего 3075 голов. Рабочие в эти дни жили на валокордине. С 3 августа Игонин метался по территории, не зная, что делать. Распорядился, чтобы убитую птицу не сжигали. Для того чтобы потом ее можно было пересчитать. Мы ее складывали в кучи и поливали формалином. Потом сами создали комиссию, сосчитали трупы птиц и начали их жечь".
3 августа специалистами районной ветеринарии были отобраны пробы крови павшей птицы. По данным адвоката Сергея Жирякова, представляющего интересы Щипалкиной, "на два дня об этих пробах забыли, и только 5 августа они ушли в краевую ветеринарную лабораторию". 10 августа, когда, по словам работников ИПС, падеж птицы уже прекратился, из Казани прибыли два специалиста по убою птицы. "Получается, что решение об уничтожении поголовья было вынесено районными властями на основании заключения алтайской лаборатории, - говорит Геннадий Щипалкин, супруг Татьяны Щипалкиной. - Но эта организация не делала окончательного заключения, рекомендовав обратиться в Новосибирскую межобластную ветеринарную лабораторию (НМВЛ). В краевую лабораторию отправляли и анализы дикой птицы, и кровь людей. Поэтому ошибка не исключена. Еще меня мучает вопрос: почему не отправили, как обещали, материалы на анализ в ? Потому что, на мой взгляд, это был не птичий грипп".
Работники ИПС делятся воспоминаниями, стоя у искусственного холма высотой с человеческий рост. Это место захоронения сожженной птицы. Холм обнесен дощатым забором, на котором кто-то из персонала ИПС недавно закрепил табличку с надписью: "Здесь захоронено 9840 голов и 2 года трудов предпринимателя "ЧП" Щипалкиной".
"Мы здесь сидели, как в коконе, - говорит Ларионова. - С нами никто не общался, на территорию никого не пускали. Звонили журналисты, но мы с ними не общались. Так рекомендовала сделать районная администрация. Мол, журналисты все переврут". "Да, теперь-то мы жалеем, что сразу не пригласили сюда журналистов, чтобы они увидели все, что здесь творилось, - продолжает Татьяна Щипалкина. - А мы узнавали официальную версию происходящего по телевизору. Например, как вице-губернатор Анатолий Попов заявил, что я скрыла птичий грипп и "теперь дело передано в прокуратуру. Я как это увидела, мне стало совсем плохо".
При этом Щипалкина до сих пор уверена, что на территории ИПС птичьего гриппа не было: "Данную птицу можно было вылечить. Мы бы обращались с ней, как с хрустальной вазой, но сохранили бы. И не нужно было бы нас ставить на колени, как сейчас".
"Кто вам платит?"
Работники птицестанции рассказывают настолько убедительно, что не поверить им сложно. Их рассказ дополняет и окружающий пейзаж. Территория ИПС напоминает место недавних химических учений. Птичники нереально чистые, земля изрыта плугом, на ней птичий пух, перья и серые кости. Хотя это лишь эмоции. За фактами мы отправились в районную ветеринарную службу.
Валерий Игонин о визите журналистов был извещен заранее. Но повел он себя странно. Показалось, что главный ветеринар района был сильно раздражен, а может, и испуган, и вообще не склонен отвечать на вопросы типа: "Валерий Григорьевич, в каком конкретно документе говорится, что на ИПС был птичий грипп?". От него лишь удалось услышать, что "мы действовали на основании инструкции" и "что вам еще нужно, ведь этим делом уже занимается прокуратура?". Заявив, что времени на общение нет, так как он вызван как раз в прокуратуру, г-н Игонин ушел в себя. Ему на помощь пришел специалист, который сказал, что его фамилия Жуков: "Чей заказ вы выполняете? Нет, если вы приехали сюда, значит, вам кто-то платит!".
В дальнейшем простые вопросы "Был ли птичий грипп на ИПС Щипалкиной? Если да, то кто сделал такое заключение?" почему-то неизменно приводили чиновников в нервозное состояние. "Служба работает в напряженном режиме, ничем вам помочь не можем, - сообщила "ВД" Валентина Разумовская, замдиректора краевой ветеринарной лаборатории. - Обращайтесь в управление ветеринарии администрации края к Лапину". Анатолий Лапин, в свою очередь, комментировать ситуацию отказался, резко заявив, что интересующая нас информация "конфиденциальная". В НМВЛ посоветовали не задавать подобных вопросов: "Бесполезное это дело. Потому что мы не обязаны отвечать за Алтайский край. Звоните лучше в мамонтовскую ветеринарию". То есть туда, где так и не поверили, что журналисты действуют из сугубо профессиональных интересов. Круг замкнулся.
Вопрос о Щипалкиной не вызвал возмущения лишь у прокурора Мамонтовского района Юрия Риферта. "Я экспертного заключения не видел, потому что был в отпуске, - сказал прокурор. - Обращайтесь в прокуратуру Алтайского края, которая занимается данной темой".
Татьяна Щипалкина и ее адвокат демонстрируют документы, согласно которым на территории ИПС произошло следующее. Алтайская лаборатория не делала однозначного вывода о наличии вируса в материалах, предоставленных с птицестанции Щипалкиной, а лишь рекомендовала для окончательной постановки диагноза на грипп птиц направить пробы в НМВЛ. При этом алтайская лаборатория констатировала, что у дикой птицы вирус не обнаружен (именно дикие утки были названы разносчиками вируса. - Прим. "ВД"). Тем не менее администрацией Мамонтовского района принято решение об уничтожении поголовья на ИПС. В то время когда пробы на анализы только доставлялись в Новосибирск, на ИПС уже вовсю работали "птицекиллеры" из Казани.
Нельзя исключать, что события разворачивались по иному сценарию. Птичий грипп действительно был, и чиновники правильно действовали в непростой ситуации. Подтвердить этот вариант мешает отсутствие ответов на несколько вопросов. Например, почему г-н Игонин и его коллеги по ветеринарному цеху отказываются назвать реквизиты того самого заключения. И почему ни одна из двух лабораторий внятно не сказала, когда и кем был поставлен диагноз. Да, птичий грипп - тема серьезная. Получается, серьезная настолько, что чиновники сейчас предпочитают защищаться, создав информационный вакуум вокруг события, о котором в начале августа выпускали сюжеты "Первый канал" и телеканал "Россия".
В свое время Главный санитарный врач России Геннадий Онищенко заявил, что готов съесть "гриппующую" алтайскую курицу, предварительно сварив ее в кипятке. Мы не просили г-на Игонина и других ветеринарных экспертов проделать этот трюк. Во-первых, на мамонтовской птицестанции есть больше нечего. Во-вторых, чиновники не смогли бы подтвердить документально, что птица действительно зараженная. Если могли, то почему не подтвердили?
Не гражданин России
В настоящее время Татьяна Щипалкина, не учитывая долга в 1,5 млн. рублей, оказалась в парадоксальной ситуации. С одной стороны, прокуратура пытается привлечь ее к уголовной ответственности, с другой - Щипалкина - претендент на получение компенсации из краевого бюджета.
"Самое интересное, что наша птица была застрахована на 412 тысяч, - говорит Татьяна Щипалкина, - но под страховку мы не подпадаем. Потому что птица была застрахована на различные случаи, но не от инфекционного заболевания. Теперь возлагаю надежду на компенсацию из краевого бюджета". По словам Щипалкиной, деньги ей пообещали, но потом отказали, сославшись на то, что средства предусмотрены для граждан России, получивших ущерб от птичьего гриппа. "Сотрудник краевой администрации Иван Нагорняк пояснил мне, что поскольку я - индивидуальный предприниматель, деньги мне в связи с юридическим казусом не полагаются", - до сих пор недоумевает Щипалкина. В настоящее время 597 тыс. рублей поступили в район, но предпринимательнице их не выдают. "Сумма, конечно, смешная, - говорит Татьяна Щипалкина, - она ущерб не покроет, так как на восстановление поголовья необходимо около 1,5 млн. рублей".
В настоящее время темой "Щипалкина и птичий грипп" в прокуратуре занимается отдел по расследованию особо важных дел. Следователь Роман Седишев по телефону отказался сообщить, есть ли сейчас уголовное дело в отношении Щипалкиной, сославшись на то, что "это тайна следствия". Дать кое-какие комментарии он пообещал чуть позже при личной встрече. По словам же Щипалкиной, изначально ее пытались привлечь к ответственности за сокрытие птичьего гриппа. Потом - за незаконное предпринимательство, когда районная СЭС заявила, что не знала о существовании ИПС. "Это смешно! Мы периодически давали рекламу в районной газете, и не знать о существовании ИПС санитарная служба не могла", - говорит Геннадий Щипалкин.
В настоящее время, по словам адвоката Сергея Жирякова, представляющего интересы Щипалкиной (интервью с Жиряковым опубликовано на этой же странице. - Прим. "ВД"), прокуратура ведет речь о статье "Нарушение санитарно-ветеринарных норм, повлекшее эпизоотию". То есть повлекшее распространение вируса в районе.
"Самое главное - завести птиц"
Когда "птицекиллеры" завершили свою работу, Щипалкина собрала коллектив и сообщила, что она больше не платежеспособна. "Но люди остались. Они спросили, буду ли я добиваться справедливости. Я пообещала, что буду. Насколько у меня хватит сил".
В настоящее время Щипалкина направила ряд писем в федеральные инстанции и президенту России. "Минсельхоз уже вышел на обратную связь, - не скрывает радости Геннадий Щипалкин, - из Москвы запросили документы, в том числе и по фактам клеветы в распространении птичьего гриппа".
Татьяна Щипалкина говорит, что намерена восстановить ИПС: "В этой работе я уже знаю толк, знаю, как добиться результата. Самое главное сейчас - завести птиц. Если смогу договориться с "Птицеводом Алтая", если это предприятие мне поможет, то к маю я рассчитаюсь и встану на ноги". Супруги Щипалкины серьезно говорят о том, что можно построить над птицестанцией купол из металлической сетки. А отпугивать диких птиц предполагают китайским методом - развесив на камыше "дождик", которым украшают дома на Новый год. "Вот только с чиновниками будет гораздо сложнее, - говорит Щипалкина, - потому что эти люди держатся прежде всего за свое кресло и на человеческие судьбы им наплевать".
В конце разговора Татьяна Щипалкина призналась, что не любит просить о помощи. "Но все же, думаю, я буду вынуждена это сделать, обратившись сначала к предпринимателям из Мамонтово". Мы же напомнили ей о теоретической возможности получить льготный кредит через краевой фонд поддержки предпринимательства. Ответил Геннадий Щипалкин: "Все это мы уже проходили. Нам пару лет говорили, что мы как никто другие подходим в качестве заемщиков. Но дальше разговоров дело не шло. Когда случилась эта беда, обратились в фонд еще раз. Новый руководитель, Андрей Чернявский, сказал, что кредит мы можем получить, если только ему такое поручение даст Александр Карлин. А к губернатору на прием почему-то не записывают. Теперь вы понимаете, почему мы заинтересованы в рассмотрении нашей беды на федеральном уровне?".