20 мая четыре алтайских мамы с детьми-инвалидами сели в электричку на вокзале Барнаула. Федянина Галина с 12-летним сыном Сашей, больным ДЦП. Людмила Чиркина с 15-летним Ильей, больным олигофренией. Галина Колногузенкова с 13-летним внуком Алексеем (ДЦП и олигофрения в стадии дебильности). Галина Морозова с 14-летней дочкой Еленой, страдающей травматической болезнью головного мозга.
Они направились в Москву к Путину. Рассказать президенту о том, в каком аду им приходится жить. И как тяжело стало бороться за жизнь ребенка после принятия 122-го федерального закона (закон о монетизации льгот). Мамы были убеждены: Путин просто недостаточно информирован. Они даже сложили песенку: «Хочется, хочется с Путиным встретиться. Дети надеются, добрый дядя он (2 раза)». А чтобы проинформировать «доброго дядю» в полной мере, нужно самим собраться и поехать на поклон. Так и сделали.
Отчаявшиеся матери преодолели 4500 километров на перекладных. За время пути они сменили 12 электричек. Электрички — это потому что права на бесплатный проезд в скорых поездах у них не осталось.
Пока ехали, состав участников пополнился. Присоединились еще четыре мамы с детьми из Екатеринбурга, Кемеровской области, Кирова и Костромской области (синдром Дауна, тяжелая умственная отсталость с ДЦП, ампутация бедра). Рискуя жизнью и остатками здоровья детей, без врачей, они тряслись на поездах, сидели на вокзалах, терпели оскорбления от попутчиков. Пять часов ожидали следующего поезда в Тюмени. Тащили сумки с первой на семнадцатую платформу по мостику, держа детей за руки. Просили помочь милицию. Та отвечала, что не положено, потому что в форме. Договаривались с машинистами и садились в первые вагоны — где дополнительные туалеты, где можно было чуть расслабиться.
Машинисты ни разу не отказали.
Собрали 2600 подписей за время пути. Нашли сочувствующих, принимали помощь. На обвинения в неоправданном риске, в том, что дети могли и не доехать, мамы отвечали: «Мы рисковали не в пути. Мы рисковали, оставаясь в наших городах: без денег, без лечения в общагах и коммуналках с больными детьми на руках».
Через пять дней они добрались до Перми. Первого города, где их встретила администрация области. Накормили, разместили на ночлег, купили билеты на поезд до Москвы.
Утро 26 мая
Вагон с детьми и мамами прибыл на Ярославский вокзал Москвы. Там их уже ждали.
Журналисты, представители Минсоцразвития, сотрудники реабилитационного центра «Детство», инвалиды с плакатами о солидарности. По платформе прогуливался губернатор Алтайского края Михаил Евдокимов с охранником-водителем. Раскрасневшись от жары, в строгом черном костюме, он поначалу нервно поправлял солнечные очки Hugo Boss. Косился на выгружающихся матерей и их сумки. Потом освоился. Дал пару интервью. Сказал, что оказался в Москве по чистой случайности, в командировке.
— К вам обращались эти матери?
- Может быть, и обращались. Но такими делами заведуют мои заместители.
Матери сказали, что обращались в администрацию, но «Евдокимова там не было». Они вообще всячески старались обойти стороной личность губернатора. Как бы его и нет. Подхожу к губернатору, спрашиваю, почему им не выделили денег на поездку.
— Они бы и так добирались на электричках, — отвечает. — Это пиаровский ход.
Из поезда вышел последний ребенок с мамой. Михаил Евдокимов подхватил мальчика и стал позировать фотографам. Так и пошел к припаркованному рядом с «пазиком» Минсоцразвития правительственному автомобилю.
«Пазик» смотрелся убого. Евдокимов, ведя под руки ребенка, выглядел хорошо. Еще пара снимков на память. Детей с матерями погрузили в автобус, губернатор сел в машину и уехал. Матерей повезли в Лукино, в реабилитационный центр. Все это время одна женщина искала Галину Федянину, организатора поездки. Сотрудник РАН Людмила Калашникова хотела передать деньги и предупредить.
Калашникова — мама ожидающего суда лимоновца. Участника прошлогоднего «захвата кабинета власти». Родители ребят узнали об акции из прессы, собрали шесть тысяч, чтобы было на что жить мамам с детьми. Они знают, как непросто пробиться в президентскую администрацию. Людмила Калашникова пришла предупредить: «Не ходите к президенту! Это опасно». 27 мая.
12 часов
Женщин пригласили на пресс-конференцию в независимый пресс-центр. В Москве пробки, поэтому опаздывали. Людмила Калашникова волновалась: «А вам не кажется, что их взяли в заложники?». Позвонила, узнала, что не взяли.
На пресс-конференции выяснилось, что:
— Владимир Путин узнал о поездке матерей из сюжета REN TV 20 мая. Дал команду разобраться. Засуетились. Встретили на вокзале в Москве.
— В России — 577 тысяч детей-инвалидов. С каждым годом количество уменьшается. Дети умирают.
— Заместитель Зурабова Стародубов сказал, что «направление 122-го закона было избрано правильно». Врачей не предоставили, потому что по пути были врачи в региональных реабилитационных центрах, куда обращались матери.
В этот день в Думе песочили Владимира Рыжкова. Вынесли в повестку дня вопрос о поведении депутата. Ругали за то, что посмел помочь матерям и «использовал акцию в политических целях». Руководитель Центра социальных исследований и инноваций Евгений Гонтмахер объяснил, что, как только узнал об акции, позвонил Памфиловой и Рыжкову. Зурабову не позвонил, так как «телефон у меня его есть, но нет возможности по нему звонить». Рыжков отреагировал сразу же. Нашел автобус, нашел деньги.
Мамы заявили, что никакая политическая партия за ними не стоит. За акцией стоит партия «наших больных детей, родителей детей-инвалидов». И что никто не ожидал, что они решатся на этот шаг. Только когда «мы конкретно двинулись на Москву, тогда начались конкретные действия», заявила Галина Федянина. На вопрос: «А что с Путиным?» — мамы ответили: «Если до этого времени нам не удастся встретиться с президентом России, то перед отъездом мы придем в приемную администрации Владимира Путина и оставим там все письма от матерей детей-инвалидов, которые привезли с собой. Мы попросим, чтобы каждое письмо было зарегистрировано. Мы все еще надеемся на встречу с ним. Мы надеемся, что президент — добрый человек, и мы не верим, что он не примет мер».
После пресс-конференции восемь матерей поехали на встречу с Зурабовым. Прессу в автобус не пустили, представитель Минздрава Ольга Шарапова с вопросом: «И зачем вам это надо?» — попросила выйти из салона. Водитель автобуса Минсоцразвития на мои вопросы: «Как доехать до Лукино?» — отвечал: «Не знаю я как». Странно отвечал.
27 мая. 14 часов
Встреча с министром состоялась. Матери ожидали большего, поэтому не скрывали разочарования. Полтора часа они не могли «наладить диалог» с Зурабовым. Они говорили о своих проблемах, которыми хотели бы поделиться с президентом, а министр социального развития и здравоохранения — о том, сколько денег федеральный бюджет ежегодно выделяет пенсионерам и инвалидам.
Мамы просили изменить 122-й закон. Просили, чтобы решился вопрос об увеличении пенсий по уходу (сейчас вместе с надбавкой она составляет 818 рублей). Просили заняться трудоустройством родителей на дому. Рассказывали, как сложно через МСЭ (бывший ВТЭК) получить дорогостоящий (около 100 тысяч рублей) протез. Сетовали на отсутствие жилья. Они просили, чтобы детей отправляли на лечение, чтобы предоставляли специальных педагогов. Бабушка-опекун Галина Колногузенкова из Заринска (Алтайский край) вынуждена из года в год 12 часов ездить на электричках до Новосибирска с больным внуком, чтобы получать консультации специального педагога. Только благодаря этим консультациям удалось научить мальчика читать и писать.
Но Михаил Зурабов дал понять, что ничего не изменится. «Правда, министр сказал, что увеличат выдачу ортопедической обуви детям-инвалидам. Сейчас мы получаем две пары обуви в год, а будем — по мере необходимости. Зурабов упомянул, что в настоящее время в разработке находится одно из дополнений к 122-му закону. Если оно реализуется, то детям-инвалидам и сопровождающим федеральный бюджет будет оплачивать проезд на лечение в федеральные клиники», — сказала Галина Федянина.
Также Зурабов пообещал, что домой их отправят. Правда, не уточнил, на чем. Мамы горько шутят: «Поедем на электричках». Если что, обещал купить билеты Владимир Рыжков.
31 мая
О Владимире Путине матери уже не говорят. Чувствуется разочарование. Кто-то даже вспомнил предостережение Людмилы Калашниковой. Правда, они рады, что детей поместили в центр, о котором они и мечтать не могли. На следующей неделе обследование завершится. Детей начнут лечить. Через месяц — домой.
О том, через что им пришлось пройти, они предпочитают не вспоминать: «Посмотрите кассеты. Мы всю поездку записывали. Сами увидите». Лучше этого не видеть.
Для своих детей они сделали все, что могли.
Анна ШАМБУРОВА
02.06.2005
Самое важное - в нашем Telegram-канале
