В строжайшей секретности
— Еще в юношеские годы, когда мне было 17 лет, я услышал в первый раз об искусственном спутнике Земли. Я сам деревенский, жил в Ключевском районе края, село Западное. Тогда на завалинке только это и обсуждали. А в наше время ребята всегда хотели служить, не то что сейчас, тогда и дев-чонки по-другому относились к тем, кто не служил. И вот в 1959 году пришла мне повест-ка. Повезли нас на вокзал, с оркестром провожали, но никто не говорил куда. Привезли в Новосибирск и начали отбирать людей – комиссия за комиссией. И никто не знал, куда и зачем нас отбирают.
Потом начали служить в Москве. Учили нас в Высшем техническом училище, в сегодняшней "Бауманке". И после этого 15 человек в 1960 году отправили поездом в Казахстан, на станцию Тюратам. Выдали летные костюмы на оленьем меху – они не пропускают ни тепло, ни холод, маски шерстяные и повезли на Байконур. Только тогда и узнали, куда едем.
О безопасности
— Привезли нас на монтажно-испытательный комплекс, где ракеты собирают. С 4 января 1961 года работали там.
В первые полеты нас отвозили далеко от старта, чтобы было безопаснее. Во время запусков проходила эвакуация личного состава, и в сам момент пуска нужно было в траншеи падать. Но никто не прыгал никогда, все смотрели. Когда ракета днем идет, то можно увидеть – ее как будто кто-то на домкрате поднимает, на канате тащит.
И вот один раз, в феврале 1961 года, ракета не пошла. Все загремело, грохот был невероятный, недалеко от нас один из четырех носителей упал, как раз на железнодорожное полотно. И это полотно в бараний рог согнулось. Но никто не пострадал.
Потом начали сами работать на запуске. Мы готовили газификацию площадки – превращали в газ жидкий азот. Он не поддерживает горение, и в тот момент, когда происходит подъем ракеты, тушит все пламя. Внизу (глубина стартовой площадки – 203 ступени, это десятиэтажный дом) работает водотушение, создается туман. И за десять минут до пуска мы вдвоем должны были отключить турбонасосный агрегат. Мы уходили самыми последними, больше на площадке никого не оставалось. Тогда нас переводили в бункер метров за 80 от стартовой площадки. Бункер – это 11 метров бетона, даже чтобы прямое попадание его не повредило, потому что там приборы слежения за космосом и все оборудование.
Полет Гагарина
— За полтора месяца до 12 апреля нас познакомили с космонавтами. Их было семь человек, первая партия. Должен был первым лететь Григорий Петрович Нелюбов, но его кандидатура Сергею Павловичу Королеву не понравилась. На следующей неделе нам сказали, что полетит Юрий Гагарин.
12 апреля 1961 года запуск прошел нормально, мы в бункере видим, что полет идет по траектории, что носители уже отсоединились (они отсоединяются через 63 секунды). Через полчаса нас выпустили, мы побежали на площадку и там уже услышали информацию: Москва передала, что первый космонавт на планете, Юрий Алексеевич Гагарин, уже в космосе. Ну и как-то этому не придали особого значения, потому что уже и так все знали, да и отдыхать пора было. Ведь чтобы запуск подготовить, нужно пять часов.
Люди космоса
— Мы всегда удивлялись Королеву – такая гениальность и такая простота души! Мы знали, что на заводах, в конструкторском бюро, он очень жестко держал людей. Но с нами было не так. Я, например, неоднократно обращался к нему.
А вот к Гагарину обратиться трудно было. Например, когда Государственная комиссия заседала по поводу разрешения пуска Николаева и Поповича, то мы с ними, с Титовым и Гагариным, договорились встретиться и побеседовать.
И только Титов с нами тогда встретился. Да и вообще с Титовым мы общались чаще, приходил он, разговаривал с нами, рассказывал о том, как летал. Ведь Гагарин только один виток вокруг Земли сделал, а Титов – 17.
Как-то был такой случай: решил я взять у Гагарина автограф на память. Стоит Сергей Павлович Королев, и я у него спрашиваю: "Можно обратиться к подполковнику Гагарину?" Он говорит: "Пожалуйста, товарищ Алексеев". А тот разговаривает с Мстиславом Всеволодовичем Келдышем. И я спрашиваю у Гагарина, можно ли взять автограф. Подаю открытку. А он мне: "Ты видишь, что я занят! Мне некогда сейчас!" Келдыш сразу отвернулся и ушел, ему это неприятно было. Я в открытую, без стеснения, говорю: "Ну, извините, товарищ подполковник, спасибо, что не отказали". Мнение было, что вот это высокомерие его и погубило, из-за него погиб он преждевременно. Взял в эскадрилье в Саратовской области самолет, и командир эскадрильи Серегин не смог ему отказать. Не справились с управлением и разбились.
Мороженое по-байконурски
— Когда шли на работу – обычно собирали тюльпаны, особенно весной, в конце февраля, в марте–апреле. Там цветы полянами, а в помещении они на глазах распускаются, такая красота!
И еще когда в запуске участвовали, нам давали баночку сгущенного молока, двойную порцию масла и сахара.
И делали мы мороженое. Вот до сих пор такого вкуса я не могу отыскать! Берем чайник трехлитровый, немножко воды туда наливаем, добавляем изюма и три баночки сгущенного молока, размешаем – и под жидкий кислород. Минус 180 градусов. Минуты три, и готово.
Мечты и планы
— Сослуживцев каждый год поздравляю с Днем космонавтики – по радио, через газеты. Уже написал в "Жди меня", разыскиваю ребят, но, может, они не выжили, потому что работа была очень напряженной, очень опасной. А вообще, у меня есть мечта – написать книгу, ведь я могу очень многое рассказать, такого нигде больше не услышишь.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
