Жизнь

Самое важное. Алтайские дети войны — о любви родителей, секретах их крепких браков и человечности

«Не помню, чтобы мама с папой ссорились. Если и было, то не при нас», - рассказывает Алевтина Чунарева и пытается скрыть слезы. «Жили всегда хорошо, а после войны, кажется, еще сильнее привязались друг к другу», - говорит о своих родителях Светлана Пилипенко. Altapress.ru узнал две истории любви, когда ни Великая Отечественная война, ни последующая разруха не смогли разгромить это самое важное чувство.

Алевтина Александровна Чунарева.
Алевтина Александровна Чунарева.
Анна Зайкова.

История первая

Перемена невест

Алевтина Александровна Чунарева живет в Научном городке и в свои 92 года выглядит разве что на 72. Уложенные волосы, строгий костюм, верх которого весь усеян медалями, смущенная девичья улыбка и голубые-голубые глаза.

«Проходите, девочки!», - резво приглашает нас к столу, пить чай с пирожками. Проходим в зал. В углу скромно отделанной комнаты единственная нескромная деталь — большой фотопортрет нашей героини.

Тут она совсем юная, с длинными косами и задорным взглядом. Тогда девушка уже знала, что ее отец, Александр Сергеевич Фомин на самом деле жив.

А та похоронка, которую когда-то получила Алевтина, - чья-то жестокая ошибка.

Алевтина Александровна Чунарева.
Анна Зайкова.

- Родители познакомились при очень забавных обстоятельствах. За папу должна была выйти замуж мамина старшая сестра, моя тетя Фиса. Но так получилось, что перед свадьбой Санька (так все звали отца) уехал в командировку и задержался.

Тем временем, в школу, где работала Фиса, приехал москвич, завидный жених. В конце концов, они влюбились друг в друга и сыграли свадьбу.

Тут вернулся папа и сказал: «Ну, раз так, знакомь меня со своей сестрой». Они с мамой три дня пообщались и поженились.

В семье появились на свет четверо детей. У Алевтины Александровны было два старших брата и один младший. Женщина вспоминает, что дома все обращались друг к другу только ласково, а ссоры случались редко.

Алевтина Александровна Чунарева.
Анна Зайкова.

- Если мама с папой и ругались, то только не при нас. Он ей все лепетал: «Евленька, Евленька», а она ему: «Шоронька, Шоронька». А мы были: «Гогуська, Витюська, Алюська и Женюска».

1937-1942

Жили Фомины в Усть-Калманском районе. Мама трудилась учителем в школе, а папа — бухгалтером на зернообрабатывающем предприятии.

- Денег родители зарабатывали не много. Каждый по 11-13 рублей в месяц. Как сейчас помню, они садились за стол в день получки и думали, кому что купить.

Зато жили мы очень дружно. Вот угостит меня кто-нибудь на улице конфеткой, а я ее домой несу и делю на шесть частей, чтобы всем хватило, - рассказывает Чунарева.

Фомин Александр Сергеевич.
Анна Зайкова.

Рядом с рассказчицей, на столе, полном угощений, лежат несколько альбомов. В них довоенные и послевоенные снимки.

Женщина время от времени бросает на них взгляд и будто самой себе объясняет: «Потом, потом посмотрим». Кажется, говорить о родных ей легче, чем смотреть на их фото.

- У нас было хозяйство. Я с девяти лет доила корову, один брат отвечал за поросей, другой — за грядки. А младший, Женечка, пока не подрос, чтобы помогать, все говорил: «Мама! Мама! А мне что делать?» Она ему отвечала: «Для тебя у меня сама ответственная работа. Следи, чтобы у курочек всегда была водичка.

Альбом Алевтины Александровны Чунаревой.
Анна Зайкова.

В 1937 году спокойную жизнь Фоминых пошатнула беда.

- На папу кто-то написал анонимку. Мол, он зерна не досчитал. Арестовали и его, и директора. Но потом их вызывал к себе следователь и сказал, что может спасти одного. И приказал бросать жребий.

А папин начальник сказал: «Не надо. Я пойду, а у Александра четверо детей». В это же время, маму, как жену врага народа, уволили с работы. Вот и живи, как хочешь. У меня друзей тоже не осталось — никто не хотел играть с дочкой врага, - с дрожью в голосе говорит Чунарева.

Так семье пришлось переехать в село Повалиха и начать все заново. А потом война.

Алевтина Александровна Чунарева.
Анна Зайкова.

- В июне 1941 года мне было 11 лет. Я уже понимала, что произошло. На всю жизнь запомнила, как плакали и выли женщины, когда мужчин забирали. Сразу, в первый же день.

Главу семьи забрали в 1942 году. Тогда же ушли на фронт два старших брата Алевтины Александровны — Георгий и Виктор.

Женщина говорит: «Папе не повезло. Гоге не повезло. Вите не повезло». Вздыхает и не смотрит на фотоальбомы.

Алевтина Александровна Чунарева.
Анна Зайкова.

Стеклянная мама

Оставшись одна с двумя детьми, Евлалия Виленьтевна не вынесла удара. Начались проблемы с сердцем.

«Она вся была, будто стеклянная. А ноги — огромные, как бочки. Ее в больницу забрали, а я осталась на хозяйстве», - продолжает Чунарева.

Перед тем, как уехать, мама наказала 12-летней девочке: «Ухаживай за скотом. Дои корову и продавай молоко. На десять рублей в месяц проживете».

И Аля прожила. Точнее, выжила.

Алевтина Александровна Чунарева.
Анна Зайкова.

- Я умирала от голода три раза. Все брату да маме. К ней каждый день ходила в больницу, таскала хлеб. В одну сторону — пять километров. Однажды упала в сарае и встать не могла, разум помутился. Соседка меня увидела и позвала врача. Он уже хотел констатировать смерть, но решил подождать еще день.

Я, в конце концов, очнулась и слышу — корова мычит. Кое-как дошла, подоила. Пошла с молоком домой, а на порог не смогла подняться — потеряла сознание. Тут и пришел этот доктор. Занес меня в дом и чуть ли не силой заставил пить. Сказал, если поправлюсь, буду жить до ста лет. Вот живу.

Приходя к маме, девочка почти каждый раз видела, как та плачет по своему супругу.

Алевтина Александровна Чунарева.
Анна Зайкова.

Похоронки и слезы

Александр Фомин был минометчиком. В бою около озера ему оторвало ягодицу, и мужчина чуть не утонул, упав в воду. Спас его сослуживец. Дальше раненного в бессознательном состоянии привезли в госпиталь.

Он впал в кому на долгих восемь месяцев. За это время семье пришло три письма. В двух говорилось о смерти отца и мужа, и лишь в одном — о том, что он пропал без вести.

- В 1944 году вышла из больницы мама. Скелет, обтянутый кожей. Работать больше не могла. Заработок остался на мне.

Семья Фоминых.
Анна Зайкова.

Два года спустя, когда Аля была в отъезде по учебе, вернулся папа. Худой. Больной. Потом были слезы и объятия. И сейчас, когда Алевтина Александровна вспоминает об этом, - снова слезы.

Трудится как прежде глава семьи больше не смог — слишком мучила боль.

- Ему тяжело было сидеть. А бухгалтер что — все время отчеты, отчеты. Места он менял часто. Мне даже пришлось переводиться в другое училище, чтобы быть ближе и помогать.

Алевтина Александровна Чунарева.
Анна Зайкова.

Пережив кошмар, супруги Фомины, по воспоминаниям их дочери, стали относиться друг к другу нежнее прежнего.

- Жили они хорошо. Когда мы с братьями приезжали, всегда было мирно. Мы, конечно, старались всячески поддерживать родителей. Я, например, получу зарплату и вещи им в дом покупаю. Или что-то делаю по дому. Провожая меня, мама всегда стояла возле калитки, пока я не скроюсь из виду.

Незадолго до смерти, она мне сказала: «Я так хотела, чтобы ты со мной просто поговорила. А ты все время чем-то занималась».

Алевтина Александровна плачет.

Ее отец умер в возрасте 68 лет, с болью, от которой так и не нашлось лекарства. Мама «пожила получше» - до 82 лет.

Братьев Чунаревой давно не стало. А сама она говорит, что только два года назад, в 90 лет, перестала танцевать. С тех пор только поет. И на прощанье обещает нам, как и тому доктору, дожить до ста.

Алевтина Александровна Чунарева.
Анна Зайкова.

История вторая

Папа

76-летняя жительница Барнаула Светлана Константиновна Пилипенко встречает меня и сразу усаживает трапезничать. Перед носом ставит тарелку с блинами: «Чтобы все съела».

Ослушаться не могу. Я ем, она рассказывает.

- Папа родом из Самарской области, мама — из Белоруссии. Оба — обычные сельские жители. Честно говоря, как они познакомились, я не знаю. В курсе только, что после войны.

Супруги Гниломедовы.
Предоставлено altapress.ru.

Константин Иванович Гниломедов отправился служить из Узбекистана (почему оттуда — еще одна семейная загадка) в 1936 году в возрасте 23 лет. Начинал в звании техника-лейтенанта. А закончил в 1945 году — капитаном артиллерийско-технической службы.

В одном из боев мужчина получил тяжелую контузию и травму лица. Позже перенес несколько операций, чтобы восстановить прежний облик.

С тех пор о военном прошлом напоминал шрам на лице и эпилептические припадки.

- Вот, какой он красивый был, - показывает Светлана Константиновна на фото своего отца в молодости.

Константин Иванович Гниломедов до войны.
Предоставлено altapress.ru.

На нем у юноши совсем чистый, наивный взгляд. На втором, послевоенном снимке, постаревший мужчина с хмурыми, поникшими глазами.

Мама

Еве Александровне Харламовой было всего 16 лет, когда началась Великая Отечественная.

- Немцы быстро заняли Беларусь. Маму со старшей сестрой увезли в Германию работать в доме у какого-то местного «барина». Мама это всегда называла «батрачить» и ничего особо не рассказывала. Возможно, стыдилась или просто не хотела. Она вообще очень стеснительная была.

Супруги Гниломедовы с одной из дочерей.
Предоставлено altapress.ru.

Всю войну Ева пробатрачила. А после, единственным, что выдавало в ней душевную рану, был трясущийся подбородок.

- Я это всякий раз замечала, когда мы с сестрами что-то спрашивали у нее про немцев, про ту жизнь, - вспоминает Светлана Константиновна.

Встреча и дочки

После победы Константин Иванович приехал в Беларусь, в село Красный Берег, куда уже вернулась из Германии его будущая жена.

В 1946 году у Гниломедовых родилась первая из пяти дочерей — Света. А в 1954 году в семье уже было четверо детей. В этом же году пришлось переехать в Алтайский край — партия приказала поднимать целину.

- Приехали мы в деревню в Крутихинском районе. Дали нам не дом, а какой-то склад. который пришлось обустроить под жилье. Родители с утра до вечера работали в поле, мы, дети, их вообще не видели. Позже папа пошел преподавателем в аграрный техникум.

Я вела хозяйство. Уже тут, на Алтае, появилась на свет пятая девочка. Так что дел было много. А на мысли о том, что скучаем по маме с папой, не оставалось времени.

Семья Гниломедовых перед переездом в Алтайский край.
Предоставлено altapress.ru.

Женщина рассказывает, что Константин Иванович и Ева Александровна, несмотря на изматывающий труд, «жили весело», а о войне припоминали только каике-то «шутливые эпизоды».

Девятое мая Гниломедовы отмечали. Но только как мамин день рождения.

«Многие годы не принято было праздновать День Победы. Никто вообще о войне не говорил, поскольку у каждой семьи была своя трагедия», - говорит Пилипенко.

Родительских ссор, как и слабостей, дочери тоже не видели. Но о них догадывались.

Светлана Константиновна Пилипенко с дочерью и внуком на акции "Бессмертный полк".
Предоставлено altapress.ru.

- Я, как старшая, понимала, что какие-то раздоры есть. Когда слышала, что на кухне все чугуны, кастрюли летят-громыхают. А вечером папка приходил домой, снимал тулуп и ложился на пол. Младшие сестры засыпали с ним. Так проходило пару ночей, а потом мама приходила к нему. Так они и мирились.

Злая язва

Эпилептические припадки Константина Ивановича удалось вылечить, а язву желудка нет.

- Я помню, что он часто терпел боль. Говорил: «Сейчас полежу и пройдет, пройдет».

Но не прошло. Случилось прободение язвы. И после двух операций, в 1963 году глава семьи умер. Ему было 50 лет.

Константин Иванович Гниломедов после войны.
Предоставлено altapress.ru.

- Представьте! Маме 38 лет, совсем молодая. И осталась одна с четырьмя детьми школьного возраста. В тот год только я заканчивала учебу на медсестру. Папа, кстати, очень радовался моему выбору профессии. Все наставлял: «Учись-учись быстрее, меня вылечишь». Я не успела.

Пока мы беседуем, героиня периодически повторяет: «Мы бы так не смогли».

Память о ее родителях помогли восстановить волонтеры. Семья Пилипенко ежегодно участвует в акции «Бессмертный полк». Портрет прадедушки несет самый маленький — внук Светланы Константиновны.

Самое важное - в нашем Telegram-канале

Чтобы сообщить нам об опечатке, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter

Комментарии
Рассказать новость