Все так, но не совсем. Настоящие последовательные антисоветчики, борцы со старым и затхлым тоже деятельны, и весьма. Особенно в культурной, так сказать, сфере.
Свежий пример: издательство «Эксмо» презентовало собрание сочинений Сэлинджера в новом, «наилучшем и точном» переводе. Поскольку старый, классический перевод Райт-Ковалевой, читанный миллионами советских (и постсоветских) людей, по мнению издателей и переводчика Немцова, плох, неточен, и совковая цензура дула в него безжалостно.
Версию Немцова стоит почитать хотя бы забавы ради. У него в «Ловце на хлебном поле» (по-совковому– «Над пропастью во ржи»), например, главный герой говорит натурально на «падонкаффском» языке, используя адский жаргон, который переводчик не то надергал с молодежных форумов, не то сам на нем ботал в советском детстве, не то выдумал. Скорее, все сразу: словечки типа «уматный» и «хмычок»– это еще ягодки, другое воспроизводить не стану по собственным цензурным соображениям.
Казалось бы – ну и что? Имеет право. Пусть и возникает первая эмоциональная реакция намылить бы переводчику шею, разум возражает: ты что, у нас же свобода слова и творчества. И в существующей нынче моде заново переводить классику нет ничего опасного. Пускай читатель выбирает вариант по душе.
Я согласен – пускай выбирает. К примеру, наверняка кому-то придется по душе новый перевод «Карлсона», выпущенный в этом году Эдуардом Успенским. Он реально клевый: вместо «домомучительницы» там действует «домокозлючка», а мужчина в расцвете сил выражается как одесский босяк: «Чувствую, я склонен устроить маленький шухер», «а можно подухариться с пожарниками?».
Ну а если у кого-то, как у меня, против этого прогресса восстает изнутри совковое прошлое, покупая новые издания старых книг, загляните под обложку и не забудьте уточнить, когда и кем был сделан перевод.
