– По поводу скандала. Начнем по порядку. Ульяновский губернатор предложил заменить текст из-за наличия в произведениях Дины Рубиной ненормативной лексики. Как вы относитесь к такой мотивации?
Ольга Ребковец: Мы всегда старались быть вне политики, вне каких-то течений, конфессий и так далее. Мы хотели и хотим делать добровольное, веселое, интересное для всех мероприятие. Фигура Дины Рубиной для нас была очень значима в том плане, что в этом году Тотальный диктант стал по-настоящему международным, действительно охватил все шесть континентов. Мы получаем много откликов от наших соотечественников за рубежом. Для них эта акция – то, что все в один день идут и пишут диктант, – объединяющий момент. Для нас автор, живущий за рубежом и пишущий на русском языке для русскоязычной публики, которого читают по всему миру, был знаковым. Потому что это еще раз подчеркивает, что во всем мире живут люди, которые говорят на русском языке, его ценят и любят.
Егор Заикин: В целом, мы считаем, что активное обсуждение Тотального диктанта, какова бы ни была его тональность и повод, это позитивное явление. Две недели и даже больше люди, вместо того, чтобы обсуждать котиков, личную жизнь звезд или очередные политические скандалы, обсуждают художественные достоинства текста, какой автор лучше, где правильно ставить запятую, почему люди добровольно ходят писать диктант, и так далее. Мы очень рады, что спровоцировали обсуждение таких вопросов.
– Депутат ульяновской Гордумы Геннадий Бударин заявил, что процесс выбора автора засекречен. "Рассекретьте", пожалуйста, принципы отбора текста. Как выбор пал именно на Дину Рубину?
Е.З.: Никакого секрета, конечно, нет, просто раньше никого не интересовали такие подробности проекта. Автора диктанта выбирает организационный комитет акции, то есть мы. Составляем некий шорт-лист из интересных многим достойных авторов, книги которых продаются достаточно большими тиражами. Смотрим, например, кто стал лауреатом "Большой книги" и "Нацбеста" в последние годы. И, конечно, консультируемся с членами нашей экспертной комиссии – преподавателями-филологами, которые в курсе современного литературного процесса.
О.Р.: Первые авторы вообще выбирались исходя из теории шести рукопожатий, потому что нам сложно было представить, как мы, студенты, доберемся до какого-то писателя, который сидит где-то высоко и далеко. На Бориса Стругацкого мы вышли через Геннадия Прашкевича, с которым мы были знакомы. Дмитрия Быкова позвали потому, что его жена – выпускница нашего гуманитарного факультета. В прошлом году Захару Прилепину писали уже самостоятельно, потому что действительно считаем, что это интересный современный автор, который интересен аудитории.
Е.З.: Представьте себе, как это было несколько лет назад. Какие-то студенты в каком-то Новосибирске, какой-то диктант, о котором никто, кроме них, не знает, и вдруг говорят Стругацкому и Быкову: "Напишите для нас текст". Наивно считать, что известные писатели соглашаются участвовать в акции ради саморекламы. Наоборот, авторы приглашаются для того, чтобы привлечь людей на Тотальный диктант.
О.Р.: Для нас автор – это еще один волонтер, который работает над проектом. У нас большая команда, кто-то верстает афиши, кто-то раздает бланки, кто-то пишет текст. По принципу "с мира по нитке" – каждый сделал все, что мог, и получилось что-то интересное.
Е.З.: Важно понимать, что участие в акции для автора не ограничивается написанием диктанта. Автор должен быть согласен редактировать свой текст с учетом комментариев филологов – делать его более похожим на диктант. Автор должен быть согласен приехать в Новосибирск, продиктовать здесь лично, провести пресс-конференцию, а на это не все могут пойти. Эти критерии очень важны для нас. В этом году нас также некоторые спрашивали, почему мы вместо Рубиной не взяли такого-то. Просто есть определенные требования и ограничения. Каждый год происходит очень тонкий процесс состыковки с автором. У автора есть планы, потому что, как правило, это заслуженный и уважаемый человек, которому просто так не сделаешь предложение, от которого невозможно отказаться. Когда автор соглашается принять участие в диктанте – это жест доброй воли с его стороны.
– В этом году, как я понимаю, с выбором автора было гораздо проще, ведь акцию уже все знают?
Е.З.: Ну, например, Дина Рубина ничего не знала про Тотальный диктант. Когда мы ей написали, пришлось объяснять, что это такое и зачем нужно. После того как она получила всю информацию, с радостью согласилась.
– Что вы можете сказать по поводу официального заявления Союза писателей России?
О.Р.: Наша акция негосударственная и неправительственная. Она волонтерская. Вся прелесть Тотального диктанта в том, что его делают люди, которым просто интересно делать это. Мы всегда стремились как можно дальше уйти от формализации, от подчинения каким-то органам, структурам, согласования текстов, авторов и так далее. Сейчас проект прошел итоговую экспертизу в Агентстве стратегических инициатив (АСИ) по продвижению новых проектов. Структура самая серьезная, но никогда с их стороны не было попыток повлиять на принципы организации акции. Они помогают нам рекомендательными письмами, например, к космонавтам или полярникам, чтобы обратить их внимание и предложить написать диктант.
По сути, Тотальный диктант не принадлежит ни нам, ни Союзу писателей, ни какому-либо другому объединению. Он принадлежит людям, которые делают его по всему миру. Если проект загнать в рамки, он просто умрет, так как станет никому не интересен.
Е.З.: Вот вы же заголовки своих статей не согласовываете с Союзом писателей или Союзом журналистов? Ну а почему мы должны согласовывать?
– То есть в дальнейшем тоже никаких согласований не будет?
О.Р.: Мы понимаем, что проект действительно перерос стадию, где выбор автора – это только воля обстоятельств или наша личная воля. Мы решили, что будем выносить это на широкое обсуждение, но обсуждение именно с организаторами Тотального диктанта по всему миру. Это самые разные люди — филологи, журналисты, пиарщики, бизнесмены. В любом случае, какова бы ни была процедура, мы так же будем выбирать интересных известных авторов. На следующий год уже сейчас есть много кандидатур. Мы постараемся, чтобы это был интересный для участников автор с текстом, который потом бы филологи смогли максимально адаптировать для написания.
– Сколько денег нужно, чтобы провести Тотальный диктант и кто финансирует проект?
Е.З.: Что нужно, чтобы сделать Тотальный диктант? Для этого нужно помещение, где люди будут его писать, нужны бланки и ручки, и нужны люди – организаторы и проверяющие. Помещение найти не проблема. Это делается совершенно бесплатно. Обычно диктант пишут в вузах, где-то в кафе, где-то в библиотеках. О бланках и ручках договариваемся со спонсорами, в каждом городе отдельно.
О.Р.: Например, в 2010 году мы провели диктант в Новосибирске, который охватил весь город и в котором приняли участие 2,5 тысячи человек. Было огромное внимание со стороны общества и СМИ. Бюджет этого мероприятия был ноль рублей.
Е.З.: На федеральном уровне уже появляются определенные траты "живыми деньгами": сайт, дизайн, приезд автора в Новосибирск.
– А этот бюджет откуда берется?
О.Р.: Это спонсорские деньги, деньги коммерческих компаний. Кому-то из спонсоров удобнее помочь Тотальному диктанту, предоставив ручки, а кто-то готов перевести деньги.
– То есть, вы взамен просто размещаете логотип спонсора на своем сайте?
Е.З.: Да. Кто-то хочет, чтобы мы их листовки раздали, кто-то логотип на бланке диктанта. Но в основном всё ограничивается логотипом на сайте. Основной вклад в организацию – это труд волонтеров.
– Проверок прокуратуры, о которых пишут СМИ, не боитесь?
О.Р.: Организатор акции – фонд "Тотальный диктант", директором которого я являюсь. Нам запросов из прокуратуры не поступало, но если они будут, то мы готовы ответить на все вопросы. Сделать это просто, так как фонд ничем, кроме Тотального диктанта, не занимается, а все деньги, которые нам поступают, мы тратим на организацию акции. У нас нет зарубежных спонсоров, офисов. Егор работает из дома, а я на своем рабочем месте в университете.
– Как именно текст диктанта насыщается орфограммами и пунктограммами?
О.Р.: Изначально автору дается техзадание написать три части текста, объединенного одной темой, примерно по 300 слов. Если сразу ограничить автора определенным количеством орфограмм, пунктограмм, то творческой мысли развернуться будет достаточно сложно. После того, как мы получаем первый вариант текста, группа филологов записывает его под диктовку. Затем смотрят, насколько части равны по объему, сложности и предлагают автору какие-то слова заменить, например, на содержащие орфограммы, или в частях что-то сократить, а что-то прибавить, чтобы уравнять.
– Получается, автор сам правит текст?
Е.З.: Да, филологи составляют большой комментарий к тексту, и автор в соответствии с этим комментарием правит. Но, например, Дина Рубина какие-то вещи от филологов приняла, а какие-то не приняла, потому что, на ее взгляд, с этими правками изначальный смысл терялся. Это была ее принципиальная позиция.
– Правила русского языка зачастую неоднозначны. Как разрешаются спорные ситуации?
О.Р.: Эсперты собираются и смотрят, какие моменты могут быть неоднозначно восприняты. Есть вещи, которые в справочниках отражены достаточно четко и однозначно, но некоторые справочники устарели или потеряли актуальность. В этом случае наши филологи обращаются к Национальному корпусу русского языка и смотрят моменты употребления. Например, в текстах Прилепина и Рубиной были запятые там, где их по правилам быть не должно. Материалы национального корпуса демонстрируют, что в литературе в последние годы запятая в подобных случаях часто ставится, потому что современные носители языка воспринимают данную конструкцию именно таким образом. Это становится поводом не считать этот момент за ошибку при проверке даже вопреки справочникам и дает повод задуматься о необходимости пересмотре некоторых норм. В целом, все спорные ситуации в пределах правил учитываются в пользу пишущего диктант.
– Кто входит в экспертную комиссию?
О.Р.: Это преподаватели-филологи из трех вузов Новосибирска – НГУ, НГТУ, НГПУ, а также из Тюменского госуниверситета и Сибирского федерального университета (Красноярск). Возглавляет комиссию зав. кафедрой общего и русского языкознания НГУ, профессор, доктор филологических наук Наталья Борисовна Кошкарева.
– Не смущает ли вас, что грамотных людей после диктанта набирается очень мало?
О.Р.: Мы не можем сказать, что грамотные люди – это только те, кто написал Тотальный диктант на "пять". "Пятерка" – это действительно профессиональный уровень владения русским языком. Даже если человек написал диктант на "два", вряд ли он может считать себя безграмотным. Просто ему, может быть, не повезло. Для нас большое достижение, что люди просто приходят, пишут, готовятся к диктанту, а потом приходят и разбирают свои ошибки.
Е.З.: Наш диктант не экзамен и не дает срез грамотности. Это интеллектуальная игра со сложными заданиями. Такая массовая олимпиадная задачка, которая не всем по зубам.
О.Р.: Чем сложнее задача, тем больше усилий ты прилагаешь для ее решения, и тем больше желание работать над собой, азарт. Сложный текст писать интереснее.
– Не планируете ли вы "расширять" диктант на другие языки?
Е.З.: Нам кажется, что организацией диктанта на других языках должны заниматься люди, для которых эти языки родные.
О.Р.: Но у нас, например, наш организатор в Ижевске параллельно проводит диктант на удмуртском языке. То есть такие тенденции есть.
– Что изменится в проведении Тотального диктанта в следующем году?
Е.З.: Во-первых, то, о чем мы говорили, расширенная и более открытая процедура выбора автора.
О.Р.: Во-вторых, масштаб проекта требует большего количества оффлайн-коммуникаций. Изначально вся координация организаторов в городах шла через интернет или по телефону. В феврале мы провели пилотную "школу", куда приехали организаторы и филологи более чем из 20 городов. Сейчас мы планируем сделать ее более масштабной, потому что, как показывает практика, люди после очного общения и взаимодействия друг с другом получают больший заряд и большее желание сделать диктант лучше. Также на следующий год мы планируем расширять количество городов. К нам уже поступило много таких заявок, как из России, так из-за рубежа. Будем расти и географически и количественно.
Дмитрий Михалев (РИА "Новости")
Самое важное - в нашем Telegram-канале
