Барнаул
Читайте нас в соцсетях
Гид по развлечениям Барнаула
Новости

Почему российский кинематограф находится в кризисе

Председателем жюри IV фестиваля "КиноЛикбез", проходившего в Барнауле с 24 по 28 апреля, был известный кинокритик Сергей Кудрявцев. В один из дней фестиваля Сергей Валентинович, отмечающий в этом году сорокалетие профессиональной деятельности, ответил на вопросы.

Сергей Кудрявцев, кинокритик.
Сергей Кудрявцев, кинокритик.
Анна Зайкова

– В своем блоге вы написали, что ни один российский фильм в принципе не может получить от вас десять баллов. Почему?

– Не помню, чтобы я употреб­лял настолько категоричную формулировку, но в том, что это крайне маловероятно, у меня нет сомнений. Так это и к мировому кино относится, я последнюю десятку, если не ошибаюсь, ставил фильму 1997 года. Все мировое кино находится в глубочайшем кризисе, это связано не только с самим кинематографом, но и с общим цивилизационным кризисом. Сейчас в кино господствует экономическая цензура, власть денег. А она даже страшнее, чем цензура идеологическая. Та хоть будила фантазию: была возможность исхитриться, обмануть, найти лазейку и протолкнуть нужную мысль на экран.

– Ну а в России есть какие-то особые проблемы?

– Полнометражное кино у нас практически не имеет выхода к зрителю. Потому что уже 20 лет как разрушена система проката, и кинотеатры у нас обслуживают иностранное, прежде всего американское, кино. Мы вышли на пятое место в мире по сборам голливудских картин, превратившись в своеобразный полигон для их продукции.

Мне кажется, конкретно кризис российского кино во многом связан с продолжающимся процессом старения режиссуры. Где-то на протяжении двух десятилетий средний возраст режиссера составляет 45–47 лет, в то время как в лучшие периоды отечественного кино средний возраст был 35–37 лет. И совершенно обоснованно мы котировались как одна из ведущих мировых держав. Эйзенштейну было 25, когда он снял первый фильм, Козинцеву и того меньше. Лариса Шепитько дебютировала в 25, Андрей Смирнов в 24, Тарковский в 29, Кончаловский в 28. Примерно четверть всех режиссеров составляли авторы до 30 лет, сейчас таких днем с огнем не сыщешь. Если не будут предприняты меры, чтобы каждый год у нас дебютировало 15–20 человек, то на отечественном кинематографе можно будет ставить жирный крест.

Когда наши критики несколько лет назад стали твердить о возникновении российской новой волны, то к этому нельзя было относиться всерьез: четыре-пять режиссеров – не волна. Французская новая волна – за пять лет, с 58-го по 63-й год, дебютировало 165 человек. Тогда, кстати, вообще чуть ли не в каждой стране от Бразилии до Японии возникала подобная волна.

– Это была лучшая эпоха в истории кино?

– Да, это десятилетие, от конца 50-х до конца 60-х, – время открытий. До сих пор не придумали ничего нового в области формы, до сих пор режиссеры пользуется достижениями той эпохи. А некоторые и не пользуются, что еще хуже.

О вкусах спорят

– За кем из наших современников вы все-таки следите?

– Я с самого начала очень хорошо относился к Алексею Герману-младшему. Сейчас он окончательно доделает фильм отца и снимет первый фильм о современности. Все его предыдущие картины были посвящены историческим эпохам.

– Вы, кстати, "Трудно быть богом" на закрытых показах смотрели?

– Нет.

– Ваши ожидания?

– Я не знаю. Не знаю, что это будет.

– Кто еще вам нравится?

– С интересом слежу за Валерией Гай Германикой. Она после пятилетнего перерыва сняла новую картину. Хотя мне даже и сериалы ее нравятся, пусть в них она не использует рационально свой талант. Ей вообще нужно дать позволить снимать все, что она хочет. В ней я сразу почувствовал наличие кинематографического драйва, что мало у кого есть даже в мировом кино.

– А чем симпатичная вам Германика принципиально отличается от скандального режиссера Ларри Кларка, которого вы разносили в свое время в рецензиях? Тема-то одна...

– Все не совсем так. Да, я возненавидел фильм "Детки", но потом мне понравились и "Садист", и особенно "Кен Парк". Это прекрасное кино, я считаю. Вот и с Сокуровым у меня любовь через раз, а то и через два. Нравятся "Молох" и "Солнце", но категорически не нравятся ни "Фауст", ни "Спаси и сохрани". Я же не виноват! Меня часто упрекают, что я отношусь ко многим режиссерам с предубеждением, и если я поставил кому-то низкую оценку, то уже ничто не может оправдать его в моих глазах. У меня даже был личный конфликт с Василием Сигаревым из-за фильма "Волчок". И я очень не хотел смотреть "Жить", но посмотрел и с изумлением обнаружил, что человек буквально за два года невероятно вырос и в человеческом, и в художественном плане. У меня вообще нет никаких предубеждений. При этом я последние лет 15 наблюдаю, что у меня стали не совпадать мнения с подавляющим большинством критиков.

– Да, ваши полбалла "Грузу 200" вызвали споры и возмущения. Надо сказать читателям, что полбалла в вашей десятибалльной системе вы сами определили как "хуже не бывает".

– Это была некая провокация, вызов. На самом деле я думаю, что свои два балла фильм заслуживает. К сожалению, все, что снял Балабанов после фильма "Война", мне категорически не нравится, хотя раньше я его очень высоко ценил. Но я же ничего не могу с собой поделать, повторяю.

Границы стерты

– Раз мы добрались до критики, в каком она состоянии в целом, если кино в кризисе?

– Она становится все хуже и хуже. Именно из-за того, что критики потеряли авторитет, а новых форм взаимоотношений между читателем и зрителем не нашли. Многие коллеги презрительно говорят, что писать в Интернете – это дискредитация профессии. А я считаю, что нужно мощными рядами идти по Интернету и воспитывать, направлять аудиторию. Хотя отнюдь не всегда к критикам следует прислушиваться. Мне, например, нравится Юрий Гладильщиков. Чрезвычайно талантлив Денис Горелов, но у меня порой вызывает отторжение, когда он переходит грань, громя авторитетов.

– Вы получили премию за "утверждение интернет-критики как отдельного жанра". В чем его особенности?

– В том, что существует возможность моментально написать, разместить и моментально же получить отклик, чего были лишены все прежние каналы взаимодействия между критиком и зрителем. До сих пор мало кто из нас решается на общение при помощи комментариев, но это надо делать, пусть это и не всегда приятно. Ведь больше не существует границы между со­здателем кино и зрителем. Любой может снимать кино, любой может писать о нем – подвергнуть уничижительному разносу или похвалить. Если раньше существовали некие правила игры, то теперь художник не защищен и любой пацан может наговорить ему все что угодно. И многие, что называется, ведутся на это, вспыхивают нелицеприятные дискуссии. Но не нужно призывать к какой-то дисциплинарной ответственности, потому что это наивно и смешно. Нужно искать точки соприкосновения. Практически любое кино, созданное 50 лет назад, сегодня можно найти и посмотреть, это создает уникальную возможность, которой мы были лишены на протяжении десятилетий. И при этом я все равно считаю себя довольно мало образованным в сфере кино, потому что видел недостаточно.

– К вопросу о кинообразовании: прокомментируйте список 100 фильмов, рекомендованных Минкультом. Есть ли в нем необходимость?

– А что тут комментировать? Есть список, ну и что? Проблема ведь не в том, чтобы его составить, а в том, кто будет все это преподавать. Любую хорошую идею можно испортить плохим воплощением. Упущено время, упущена ситуация, у нас уже выросло поколение, воспитанное на западном кино, и это будет очень трудно преодолеть. Нужно прививать вкус к тем фильмам, которые составляют сокровищницу отечественного кинематографа.

– Сергей Валентинович, главный приз этого фестиваля называется "Золотой Жан-Люк" в честь Годара. А если бы его учреждали вы, то чьим именем назвали бы? Кто для вас золотой?

– Я всегда любил Андрея Арсеньевича Тарковского. Другой мой кумир – это японец Ясудзиро Одзу. Он снимал кино как будто про меня. Это самое ценное – ощущение постижения самого себя благодаря режиссеру, который творил много лет назад в далекой стране. Когда смотришь Антониони или того же Одзу, то поражаешься, откуда этот человек про меня столько знает! Но есть только один фильм, о котором я никогда не посмею даже написать, – это "Шепоты и крики" Ингмара Бергмана. Я ничтожен по сравнению с этим шедевром.

Кто такой Сергей Кудрявцев

Сергей Валентинович Кудрявцев (1956 года рождения) – кинокритик и киновед. В 80-е годы работал в кабинете советского кино во ВГИКе, затем редактором во Всесоюзном объединении "Союзкинофонд". Читает лекции на Высших курсах сценаристов и режиссеров, в Институте современного искусства. Трижды лауреат премии Гильдии киноведов и кинокритиков, автор нескольких кинематографических справочников, книг, в том числе двухтомника "3 500", в котором собраны его рецензии за 35 лет.

"10 фильмов, которые потрясли мою душу" (из блога Сергея Кудрявцева)

  1. "Дневник сельского священника" (Франция, 1950, реж. Робер Брессон)
  2. "Летят журавли" (СССР, 1957, реж. Михаил Калатозов)
  3. "Отец" (ВНР, 1966, реж. Иштван Сабо)
  4. "Холодным днем в парке" (1969, США, реж. Роберт Олтмен)
  5. "Долгие проводы" (СССР, 1971, реж. Кира Муратова)
  6. "Шепоты и крики" (Швеция, 1972, реж. Ингмар Бергман)
  7. "Дух улья" (Испания, 1973, реж. Виктор Эрисе)
  8. "Вера Анги" (ВНР, 1978, реж. Пал Габор)
  9. "Барышни из Вилько" (ПНР, 1979, реж. Анджей Вайда)
  10. "Гнездо" (Испания, 1979, реж. Хайме де Арминьян)

Итоги фестиваля "КиноЛикбез"

  • Лучший фильм фестиваля: "Дыхание тундры" (Михаил Горобчук, Россия, Москва, 2012).
  • Лучший короткометражный фильм: "Ребенок" (Алексей Вакулов, Россия, Москва, 2013).
  • Лучший документальный фильм: "Я это я" ("Jag är jag") (Carin Bräck, Sweden, 2011).
  • Лучшее киноэссе: "Бубен" (Александр Сухарев, Казахстан, 2013).
  • Лучший анимационный фильм: "Шум" (Ольга и Татьяна Полиектовы, Россия, Санкт-Петербург, 2012).
  • Приз зрительских симпатий: "Алхас и Джульетта" (Ашот Кещян, Россия, Москва, 2013).

Чтобы сообщить нам об опечатке, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter

Комментарии