Все эти новости застали меня в палате больницы шинного завода в Барнауле. Давно не беленные и не крашенные стены с большими островами замазанной штукатурки — там, где она отваливалась раньше. Истертый линолеум. Железные кровати — тоже старожилы этих стен. На них — ватные матрацы и тонюсенькие изношенные одеяла с заплатками. Эти самые одеяла, место которым уже давно в мусорке, — наперечет, местный персонал все время контролирует их количество.
Зато установлены пластиковые окна, в палатах тепло. Окна стоят везде, даже на лестничных пролетах. Отделение детское, и мамы это оценили. Ну и пусть подоконники уже треснули. В некоторых палатах ремонт сделан, в них даже встречаются — диво дивное! — современные больничные кровати. "Там, видимо, уже совсем штукатурка на головы сыпалась, а у нас еще ничего", — смеется моя соседка по палате. Обстановка убогенькая. Зато врачи хорошие и персонал приветливый. Родителям идут навстречу. И моют минимум два раза в день.
Вся больница — гимн выживаемости в предлагаемых обстоятельствах. Допотопная мебель, но томограф — современный. Залепленные скотчем и закрашенные розетки в палатах, но окна — пластиковые. Приоритеты вроде верные, но ощущение бедности — сильнейшее.
Через эту больницу, равно как и через расположенные рядом "моторщики", токсикологию, детскую инфекционную, проходят, уверена, тысячи пациентов в год. У меня нет точной статистики, но скорые не успевают подъезжать. Есть выражение "работа на земле", чаще применяемое в отношении полицейских. Мне кажется, врачи в этих больницах тоже "пашут" на земле. Их место работы не называют кластером, не упоминают во всех новостях и вряд ли приведут в качестве образца, на который нужно равняться. Но здесь — конвейер: операция — лечение — реабилитация — выписка. По таким больницам большинство людей судят о состоянии здравоохранения.
И судя по последним новостям, условия труда и лечения в них не улучшатся. Хорошо, что окна успели поставить.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
