Александр Романцов,
поэт:
Все эти социальные проблемы… Я вообще не хочу этого касаться. На самом деле, я в поэзии даже от смыслов хотел бы уйти. Просто хотел бы, чтобы красиво было.
* * *
- Мама, а у неба умерла собачка?
Почему оно плачет?
А Мишка сказал
Что Солнце - это большая лампа.
Когда свет бежит по потолку,
Что это значит?
А когда придёт папа?..
Цветы всегда красивые,
Но печальные.
А я сегодня вазу разбила.
Нечаянно.
Потом я бежала и упала.
Я плакала,
А мальчик соседский дал мне конфет.
Мама, ты спишь, ты устала?
- Нет! Нет.
* * *
Хотя бы снег. И типовой квартиры
Такой скупой прямоугольный быт.
Сидеть на табурете, штопать дыры
В душе. И чая ждать - а значит жить.
Из радиоприёмника приятный
Девичий голос - старенький романс.
Всё так похоже, грустно и понятно -
Как будто бы его писали с нас.
Как будто бы… Я стал смотреть на звёзды
Немного реже. Чаще в мутность луж.
По коже - минус Цельсия - угрозы
Больного ноября, предтеча зимних стуж.
Небес потенция к метелям безответным
(Никто не нужен мне, а я не нужен им).
Сидеть на табурете. Жёлтым светом
Из ламп остаток дня. Ещё один
Прошёл. Вина? А, может, в Вену
Махнуть на карнавал? А может быть.
Мечтать - равно горох кидать об стену,
А в форточку кричать - равно простыть.
По краю дождь - а значит будет сыро.
Из памяти всплывают миражи:
Вот табурет, романс и быт квартиры.
И ждать. Хотя бы снег. А значит жить.
* * *
Блеск восторга. Глаза солонее.
Безумцы не в счет.
Ну, танцуй же, танцуй, Саломея!
Танцуй еще!
Танцуй, танцуй! И не стоит плакать.
Да, ты права:
За плавность линий не уж-то плата -
С плеч голова.
С чужого взгляда шикарный слепок -
Порочный круг.
С любою рядом также нелепа
Огромность рук.
И это было: смешные фразы,
Мечтал вослед.
Недокричался - и мы из разных
Вселенных? Лет?
Идем по кругу, чужого имя
Груз волоча.
А за спиною все ощутимей
Замах с плеча.
* * *
Шуршанием коры
Смолистого ствола
Из праха стариков и пыли вечных океанов
По правилам игры
Над миром восставал
Неспешный твой восход в молочности туманной.
И кадмием волос,
И детскою рукой
Ты пробуждаешь птиц и змеям шепчешь тайны,
И я, как парус-пёс,
Оставивший покой,
Иду след в след. Мы ищем неустанно,
Мы ожидаем срок.
(уже в висках звенит).
Мы разбиваем речь на кочевые слоги.
Кто станет нам в упрек,
Когда пойдем в зенит,
Зажав в ладони зерна новых мифологий?
* * *
На далёком лугу, пряно дышащем травами,
Где наяды играют в любови с кентаврами,
Мальчик ловит сачком, волнуясь немного,
Молодого, еще желторотого бога.
* * *
…А когда ты устанешь и снова уйдёшь,
Не сказав, до которого срока,
Я в руках сохраню моросящую дрожь
Октября, я оставлю только
О тебе ледяные слова.
Эти иглы - священный и вечный озноб
Пустоты и тоскливый голод.
За какие грехи я вознес тебя, чтоб
Укрывать между рифмами повод
Обреченные плечи склонить?
Мне не страшно, родная - это дрожь октября.
Ты безмолвно уходишь в ледяные моря.
И, святое молчанье храня на устах,
Я стою на коленях, от немоты устав.
Использованы стихотворения из подборки "По ком звенят стихи в твоем кармане"; литературный альманах "Ликбез", октябрь 2008 г.
