— Людмила Леонидовна, как вы оцениваете ситуацию с парикмахерским искусством в Барнауле? На каком оно уровне?
— Период роста был до кризиса: тогда бьюти-рынок только формировался, салоны активно развивались. Сегодня скорее спад, связанный с экономической обстановкой. Большинство мастеров, особенно у нас в городе, остановились на низкоценовой категории, чтобы снизить себестоимость. Стало меньше специалистов, которые хотят развиваться. Говорят: обучение дорого. Наш город несколько отстает, но не в плане качества оказания услуг, а в плане моды и технологий стрижки.
— Это видно по ученикам в вашем центре?
— Тенденции не очень хорошие: их приходит больше, чем выпускается. В этом году начинали с 30 учениками, до конца дошли 16. Когда была на чемпионате Сибири, говорила с представителями школ разных регионов — там то же самое. Моя профессия кажется легкой и красивой, но это не так. Сразу мало что получается, и тут главное — преодолеть. К сожалению, в этом случае часто вижу аморфность: "У меня не получается, я пошел домой". Не получается — сделай сто раз! Это точно поможет.
— А много неаморфных учеников, которых хотелось бы взять в свой салон?
— Год на год не приходится. Но почти все работники моего салона — мои бывшие ученики. Нынешний тренер сборной России по парикмахерскому искусству Елена Баклушина отмечает: талантливых много, трудолюбивых мало. У меня в салоне закон: они обязательно участвуют в конкурсах. Не заставляю участвовать в международных, потому что чем дальше от нас, тем это дороже. Но до чемпионата Сибири они доходят.
— То есть ваш центр обучения — ваша кузница кадров. А прибыль она приносит? Плата за занятия в вашем центре немаленькая — 6 тыс. рублей в месяц, а обучение длится 11 месяцев.
— Это она кажется немаленькой. Моя подруга, мастер из Красноярска, за такое же обучение при тех же расходах берет в два раза больше. Салон всегда был более выгоден, чем школа. Последняя — на грани рентабельности, расходы там еле покрываются. Но если начинаешь салонный бизнес, то вкладывать надо в мастеров, а не в оформление — оно важно, но на втором месте. Если салон пустой, проблема в мастерах. Поэтому парикмахерских с постоянной записью в Барнауле единицы, и мой один из таких. Я просто не знаю, откуда я набирала бы работников, если не из своего же центра.
— Каков стартовый капитал для открытия своего салона?
— Минимальный. У меня училась девочка, сейчас снимает помещение в административном здании за 8 тыс. рублей в месяц. Купила зеркало, кресло, мойку (последнюю, например, можно купить за 5–250 тыс. рублей). И работает. Дальше по мере расширения клиентской базы может переходить в другие помещения. Я начинала так же. Мой первый салон представлял собой помещение 33 кв. м, у нас работали три мастера. Главное в дальнейшем — сила воли плюс характер и постоянная учеба, иначе затухнешь. Клиенты, может, и останутся, но не с самыми высокими требованиями и материальными возможностями.
— А как барнаульскому салону можно доработать до уровня элитных услуг? Вы много рекламируетесь?
— Рекламного бюджета у нас нет. Никогда не даю объявлений типа "Приходите, у нас скидка 50%!" или "При заказе свадебной прически невесты жениха обслужим бесплатно!". Это прямое признание в том, что ты не востребован. Лучшая реклама — когда кто-то кому-то рассказал. Мне недавно клиент сообщил, что узнал обо мне в Интернете, хотя у моего салона даже нет своего сайта. Хороший мастер может наработать себе клиентуру за год. "Салону-студии Людмилы Тарасовой" шестой год, при том часть клиентов осталась со мной еще с того времени, когда я работала по найму. И они ходят ко мне всей семьей в течение 15 лет.
Никто не нянчился
— Я наблюдала за вами на мастер-классе: с учениками вы довольно суровы. Ваши преподаватели были так же строги?
— Меня-то учили жестко. И я считаю, это нормально. К примеру, на практику я впервые пришла в салон красоты "Сибирячка". Если что-то там не получилось — расчесывай и переделывай, вот и весь разговор. В такой период мне как-то попалась клиентка… Говорит: "Я тут угодила на практикантку, она мне все на голове испортила! Исправьте". Я бегу к мастеру, у которой на тот момент практиковалась, а та говорит: вот иди и исправляй. Исправила. Так что никто не нянчился… Всю боязнь надо сразу ломать, тогда начнешь думать, а не бояться.
— Какой учитель повлиял на вас наиболее серьезно?
— Николай Харьковский, бывший тренер сборной России по парикмахерскому искусству, глобально изменил мое представление о работе, когда я приехала к нему учиться. Впервые столкнулась с этим человеком в начале нулевых. Я приехала, а он так и сказал шоферу: "Ну, повози ее по городу. Она его больше не увидит". Так и оказалось: я уходила после занятий в два-три часа ночи. Тогда я поняла, что в эту профессию либо погружаешься целиком и навсегда, либо совсем уходишь из этих рядов. Нельзя позаниматься, а потом на год уйти отдыхать. Запомнились такие слова Харьковского: "Если ты перестаешь учиться, то автоматически идешь назад, потому что остальные в это время идут вперед".
— Какие ступени мастерства существуют в вашем деле? Могут ли ваши ученики пройти их все в вашем центре?
— Есть третий, четвертый, пятый разряды и мастер-модельер. Но после начального профессионального образования по закону мы можем дать либо мастера-парикмахера, либо парикмахера третьего разряда. Четвертый разряд дается, если проработал не менее двух лет. Мастер-модельер — не менее семи лет. У нас в городе есть такие учебные заведения, в которых после обучения дают сразу пятый разряд. Но это незаконно.
— Вы, надо полагать, мастер-модельер?
— Нет, я мастер международного класса. Этот разряд можно получить тогда, когда победишь на международных соревнованиях.
— То есть такие состязания дают статус и право брать за услуги больше денег?
— Они прежде всего развивают. Для чего за границей придумали международные конкурсы парикмахеров? Я директор салона, присмотрел молодого мастера, но ему не удаются прически на длинных волосах. Я отправляю его на конкурс по таким прическам. Пока он к нему готовится, то растет. Ведь парикмахер должен уметь все. Тогда человек, пришедший к вам за стрижкой, останется у вас на окрашивание. Об этом надо думать, если вы хотите зарабатывать. Мое дело — это же не просто любовь к профессии, а бизнес.
Работа и искусство
— Какие прически наиболее продаваемы в Барнауле?
— У нас город длинноволосых девушек, несмотря на то что второй год мировые дизайнеры выпускают одежду, к которой подходит стрижка (моду на прически диктует одежда). Также у нас хорошо продаются свадебные прически по принципу "все, много и чтоб блестело". Хотя в европейской моде давно тяготеют к "красивой естественности". И, на мой взгляд, невеста — это юный образ, который должен быть очень нежным и легким. У нас такой легкости не хватает, с одной стороны, у мастеров, с другой — у клиентов. Поэтому у нас очень выгодно быть мастером "по свадьбам". Он может взять за прическу 11 тыс. рублей. Мне лично порой непонятно, откуда такая цена берется.
— Почему понимание красоты у парикмахера и клиента часто не совпадает? Мастер сделает все первоклассно, а клиент останется недоволен… Либо недовольным останется мастер, сделав то, о чем вы сейчас сказали.
— Стрижка и укладка должны занимать около часа, иначе мастер коммерчески невыгоден. Так вот в Японии 45 минут из этого часа занимает консультация и 15 минут — работа мастера. В Европе — 20 минут консультация, плюс клиенту в салоне рисуют его финальный образ. В России консультация длится минуту, и час мастер делает, что хочет. Ну, еще может спросить, подлиннее вам или покороче... На занятиях я очень много внимания уделяю этому моменту: клиенту всегда нужно задать много вопросов, на которые нельзя дать однозначного ответа. Тогда он в итоге обрадуется и скажет: вы волшебник, угадали все, что я хотел. А я не угадала. Я спросила.
— Когда парикмахеры работают в салонах, для них это, наверное, больше рутина. В любом случае подстраиваешься под заказчика. У преподавания больше творчества?
— Салонная работа — это работа, и ты преподаешь основы этой работы. Клиент пришел и хочет уйти красивым, все. Ему может быть достаточно покраситься в один цвет, сделать стандартную укладку. Это не рутина, но и от искусства это далеко. Специальность у нас сама по себе рабочая, местами грязная, тяжелая. Искусство же рождается на международных чемпионатах, там создают прически завтрашнего дня. Там тоже есть разные категории: модная, техническая (в ней участвую я). В модной — определенные критерии: прическа должна быть, условно говоря, продаваемой для определенного клиента. За любую "театральность" снижают балл. В рамках технической категории все иначе: там делают прически очень сложные в исполнении — на мастерство. Есть еще фантазийная категория. Там чистый полет воображения, но мне эта номинация никогда не была интересна.
В мире и в Барнауле
— 8 октября вы едете в Милан на чемпионат мира по парикмахерскому искусству. Тут есть параллели с мероприятиями вроде Олимпиады или это особые состязания?
— Параллель сильная: там тоже у каждой команды будут своя форма, флаг страны. Состязание на скорость опять же и на техничность исполнения — как в спорте. У России сильная
команда. С 2002 года мы стабильно занимаем призовые места. В этом году от нашей страны едет сборная в составе около 60 человек. Жюри будет со всех континентов… Если начнут судить нечестно,
могут получить желтую и красную карточки. За разницу больше чем в три балла — желтая карточка. Например, все жюри поставили 30 баллов, а один 25. Если работа очевидно хороша, такого расхождения
быть не может. С красной карточкой человек на год дисквалифицируется как судья.
— На таком конкурсе можно, скажем так, жульничать?
— Как везде. Абсолютно все манипуляции мастер должен проделать в указанное время и на глазах у жюри. А некоторые участники могут, например, заранее подсушить голову модели. В то время как начать работу надо с мокрыми волосами. Или, например, при создании мужской стрижки нельзя помогать себе машинкой, все только руками. Это тоже проверяют.
— Что нужно, чтобы участвовать в международных конкурсах?
— Сначала войти в десятку победителей на региональном этапе. Потом войти в десятку на чемпионате России. Потом пройти отбор в сборную России. Дальше чемпионатов много — Европы, Азии, Америки и т. п. Плюс нужны деньги. Там есть взносы тренировочные; мы живем далеко, это постоянные расходы на проезд. Чтобы подготовиться к мировому чемпионату, я каждый месяц езжу в Москву на тренировку в Союз парикмахеров и косметологов России.
— Вы не раз были в совете жюри на выставке-ярмарке "Индустрия красоты". Почему в этом году не участвуете?
— Потому что у этого мероприятия давно пора менять концепцию. Участников и посетителей у нее меньше с каждым годом. Чтобы там встать со стендом, уходит около 50 тыс. рублей, а выхлопа никакого. На таком конкурсе мастера должны получать новые идеи, договоры. Для этого надо привозить интересных людей с именем. Мне пару лет назад предлагали привезти кого-то за 13 тыс. рублей. Но мастер с именем у себя в салоне за день больше заработает… В Новосибирске уровень аналогичного мероприятия гораздо выше.
— Самый сложный день в парикмахерской практике?
— Когда впервые работала с настоящим клиентом. Первые клиенты всегда самые сложные.
— Сколько раз меняли свой цвет волос?
— Три раза: из блондинки в пепельно-фиолетовый, потом в рыжий, затем опять в блондинку.
— Есть недостаток, который постоянно замечали в собственном обучении?
— Опоздания. Это со школы.
Досье
Людмила Леонидовна Тарасова родилась 7 сентября в Барнауле. Окончила профессиональное училище № 29. Многократный призер чемпионатов России по парикмахерскому искусству. Заняла второе место на открытом чемпионате Америки по парикмахерскому искусству и прикладной косметике в 2005 году. Получила "золото" и "серебро" на Открытом кубке Европы по парикмахерскому искусству в 2012 году. Судья и тренер Союза парикмахеров и косметологов России. Незамужем, воспитывает сына.
Цифра
1 час должны занимать стрижка и укладка, иначе мастер коммерчески невыгоден. В Японии 45 минут из этого часа занимает консультация и 15 минут — работа мастера.
11 профпредметов включает обучение парикмахера с нуля по стандарту.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
