Алтайский министр здравоохранения рассказал, как поднимут зарплаты врачам и сколько больниц отремонтируют

Кадры буду курировать сам

— Какие вопросы в минздраве вы не стали доверять никому из подчиненных и оставили ответственность себе?

— Я изначально решил, что вопросы кадров я буду курировать сам. Это приоритетно сегодня. Соответствующий отдел в министерстве здравоохранения в моем непосредственном подчинении. Каждое назначение обсуждается коллегиально, однако ответственность за итоговое решение лежит на мне.

— В крае много говорят о смене ключевых руководителей в крупных медицинских учреждениях, в частности в краевой клинической больнице и кардиодиспансере.

— Кадровые вопросы не терпят революций. Главного врача не так просто найти. Это такой штучный специалист, которого готовят годами. И просто так расстаться с человеком неправильно. Пока смена руководства в крупных учреждениях остается на уровне слухов.

Однако ряд решений предстоит. И у них будет логика. Учреждения должны быть готовыми к тем вызовам, которые сегодня стоят перед отраслью. Главная задача — быть максимально эффективными.

— Недавно диагностический центр возглавила врач из Красноярска. Все начали говорить о землячестве. Чем вы руководствовались при выборе кандидатуры?

— Это специалист, который имеет большой опыт организации именно клинико-диагностических служб. Нужен был человек, работающий не только на конкретное учреждение, но и на край в целом, готовый к задачам нового уровня.

— Какие изменения теперь ждать в работе диагностического центра?

— Он должен стать центром компетенций, центром так называемого «второго мнения». Особенно в части онкологии. В задачи диагностического должно входить консультирование специалистов в районах, в том числе дистанционное, по поводу каких-то исследований, иногда их пересмотр. Второе мнение очень важно, например, при маммологических исследованиях.

Сейчас далеко не во всех районах могут и должны делать тот объем исследований, который требуется краевым учреждениям. Так вот, оказание медпомощи должно иметь «сквозной» принцип: человек направляется в онкодиспансер — онколог требует дообследования — все необходимые анализы делают в диагностическом центре.

Разрезать ленточку

— Известно, что санитарное состояние многих медучреждений не соответствует никаким нормам. В частности, барнаульцы почти год жаловались на детское инфекционное отделение больницы № 12. Когда и как будут ремонтировать больницы?

— Отчасти я знаком с ситуацией в больницах лично, отчасти по предписаниям, которые мы получили. Инфекционное отделение в больнице № 12 — это пример того, как не должно быть вообще никогда.

У нас есть большая материально-техническая база, в которую необходимо вкладывать серьезные деньги в текущем режиме. В этом году губернатор принял решение дополнительно выделить на здравоохранение 1 млрд рублей, половина этой суммы пойдет на ремонт медучреждений.

Нам нужно доделать то, что начато в 2018 году, — это около 30 объектов. В тех подразделениях, где сейчас идет ремонт, мы должны поставить новую медицинскую мебель: неправильно въезжать в современные помещения с порванными кушетками и кроватями на деревяшках.

В приоритетах — детские поликлиники: в этом году планируется отремонтировать 17 учреждений. Всего в этом году работы начнутся на почти 100 объектах. Также займемся взрослыми поликлиниками.

Это, подчеркиваю, текущая деятельность. Знаете, не хотелось бы все время разрезать ленточки. Завершение ремонта — это не праздник, а нормальная работа, так просто должно быть. Я как чиновник не должен ощущать тут никакой торжественности. Иначе это получается разовой акцией. А дальше что, опять на годы забыть? Так нельзя.

Вдали от Барнаула

— В районах края и медицинский персонал, и население боятся оптимизации и укрупнения больниц. В частности, говорят, что усть-калманскую больницу соединят с алейской. Есть ли это в планах и как будет проходить такое слияние?

— Я об этом узнал только от вас. Такой вопрос даже не поднимался. У нас есть задача развития межрайонных центров. В алейскую зону входит и Усть-Калманская районная больница. Как самостоятельное юридическое лицо она была и будет. Но Алейской межрайонной больнице надо придать новые силы и ресурсы.

В ближайшие три года мы сконцентрируем жизнесберегающие технологии на уровне межрайонных больниц, чтобы минимизировать угрозы, например, при инфарктах. Чтобы необходимую медицинскую помощь жители отдаленных территорий получали, не выезжая в Барнаул.

Один в поле

— В одном из ваших выступлений прозвучала мысль о недостаточности мер, которые принимают в крае для привлечения молодых медицинских работников в села. Есть ли понимание, что делать, если даже миллион рублей «подъемных» не помогает?

— Медицинский работник, конечно, должен иметь достойную заработную плату и социальные гарантии. Но есть еще один немаловажный аспект. Молодой врач, который еще горит идей помогать людям, должен быть уверен в своей дальнейшей судьбе. Кем он станет через несколько лет как специалист.

Перед ним надо формировать некую траекторию его профессионального развития.

Говорить: ты едешь работать участковым врачом на три года, например. Если добиваешься определенного результата, идешь на уровень межрайонного центра, становишься завотделением. Но сначала надо «пройти» село. В том числе работу «по неотложке», с экстренными случаями. Там ты как врач отвечаешь за все.

— Такому учат в медицинских вузах?

— Один из вариантов — это обучение смежным специальностям. Так ты как профессионал становишься ценнее. Для любого главврача это находка. Например, хирург-эндоскопист. С такими знаниями и опытом ты будешь востребован и за пределами региона.

Кадровые вопросы никогда не решатся одномоментно. Ни у кого нет волшебной палочки.

Надо формировать генеральную стратегию. Определить приоритеты, выбрать базовые специальности, начинать профориентацию со школьной скамьи и постепенно готовить грамотного специалиста, прививать ему понимание того, что он успешен в профессии. Даже на уровне психологии. Надо выстраивать диалог с молодыми людьми, спрашивать, что они ожидают от профессии.

Школа высоких технологий

— В Алтайском крае есть много хороших специалистов, закупается новое дорогостоящее оборудование. У нас есть шансы стать центром высокотехнологичной помощи в масштабах Сибири или даже России? Чего нам для этого не хватает?

— Шансы у нас действительно есть. На сегодняшний день в 97% случаев население Алтайского края получает высокотехнологичную помощь на месте и лишь в 3% случаев требуется выезд за пределы региона.

Если мы говорим о развитии, то должны определиться с теми направлениями, по которым можем и должны стать успешными. И готовить для этих направлений не только отдельных врачей, но и средний медперсонал.

Надо создавать врачебные школы, которые бы годами формировали успешных специалистов. Тогда пациенты из России и зарубежья могли бы приезжать к нам, понимая, что здесь есть высококлассные доктора.

Создание такой структуры есть в планах, сейчас это обсуждается на уровне крупных региональных медучреждений. Со следующего года мы серьезно отнесемся к обучению врачей новейшим технологиям.

Опыт формируется не только в своем регионе. Я должен серьезно учиться. Причем не раз в пять лет, а всегда иметь доступ к современной литературе, к людям, с кем я могу пообщаться, в том числе на английском языке, должен иметь возможность выехать за пределы страны, чтобы привезти сюда современные технологии.

Борьба за время

— Говоря о смертности в Алтайском крае, мы в первую очередь подразумеваем именно онкологические заболевания. Что планируется сделать в этом направлении?

— Снижение смертности от онкозаболеваний — это вопрос серьезный и финансовоемкий. В этом году мы направим более 50 врачей на обучение новым технологиям в разные центры России.

Задача хирургии — применение малоинвазивных технологий, когда через мини-разрезы мы делаем не менее радикальные операции, чем при более травмирующих техниках.

В лучевой терапии будем использовать современные, достаточно дорогостоящие аппараты, которые поступят в регион по национальному проекту. Планируется построить еще два радиологических каньона при онкодиспансере для того, чтобы увеличить доступность лучевой терапии.

— И все же на первом месте по смертности — инфаркты и инсульты. В том числе потому, что таких пациентов просто не довозят до больниц. Изменится ли схема оказания помощи таким людям?

— Новые подходы должны найти применение в кардиодиспансере. Взаимодействие «скорой помощи» и кардиодиспансера должно стать повсеместным. Планируем дистанционные консультации фельдшера или врача с кардиологом центра в случае инфаркта или аритмии у пациента.

Как это будет работать? Человек находится дома в постели, ему делают ЭКГ, высылают в кардиодиспансер, врач советует, например, проводить тромболитическую терапию. Это позволяет получить так называемое «терапевтическое окно» и поступить в диспансер готовым к оперативному вмешательству с наименьшими рисками. Да, это борьба за время.

Сегодня активно обсуждаем ведение больных с ишемическим инсультом. Есть технологии тромбэкстракции, когда инсульт протекает практически без последствий. Пациент может в течение недели даже приступить к трудовым обязанностям. Это уже реализовано в России. Надо обучиться таким технологиям и внедрять их в Алтайском крае.

В планах 2019 года — открыть инвазивный центр в Бийске (это будет государственно-частный проект), чтобы дать возможность людям в Бийском округе получить помощь без переезда в Барнаул. Следующий город — Рубцовск.

Гериатр и терапевт

— В крае планируется создать геронтологические центры в целях увеличения продолжительности и качества жизни. Этот проект, насколько мне известно, подразумевает и гериатрию — оказание врачебной помощи. Как это будет работать?

— Сейчас можно говорить только о том, как это должно работать, а не о том, как будет. Дело в том, что возрастной пациент — старше 60 лет — имеет, как правило, не одно, а целую массу заболеваний, наслаивающихся друг на друга, и врачу необходимо разобраться во всех этих хитросплетениях и назначить правильное лечение.

Я придерживаюсь мнения, что врач-гериатр должен быть выходцем из участковых терапевтов как наиболее подготовленных и опытных специалистов. Мы понимаем, что у возрастного пациента и психология особенная. Найти подход к нему, чтобы он доверял врачу, очень непросто.

Тема гериатрии будет развиваться в силу увеличения продолжительности жизни в России и на Алтае. В поликлиниках должны быть организованы кабинеты гериатров с лечащими врачами для определенного контингента пациентов. Контингент этот должен быть тщательно отобран, это не все люди старше 60.

Гериатр, подчеркиваю, не замещает терапевта. Он должен быть достаточно серьезным врачом, от которого исходят показания для диагностики и лечения.

Есть так называемые «хрупкие» пациенты. Должны быть технологии для лечения их в стационарах с привлечением многих специалистов. На базе медицинских организаций будут появляться (они и сейчас есть) гериатрические койки, куда поступают отдельные пациенты.

Без боли

— В крае долгие годы не обсуждались вопросы оказания помощи так называемым «уходящим», умирающим пациентам, паллиативные отделения появились сравнительно недавно. Как планируется развивать это направление?

— Это болезненная и социально чувствительная тема. Конечно, мы должны обеспечить таким пациентам качественные, комфортные условия. Особенно это касается онкобольных.

Социальный уход и комфорт — это задача не только системы здравоохранения, но и социальной защиты. Мы видим перспективу в поэтапном расширении паллиативной базы, причем не только в пределах Барнаула и крупных городов края. В этом году предполагается организовать 20 дополнительных коек.

Мы также понимаем, что необходимо предоставлять таким пациентам помощь на дому. В этом году мы сформируем четыре паллиативные бригады в крае. Они будут помогать не только самому больному, но и его родственникам.

Следующая задача — поддержка пациентов, нуждающихся в респираторной поддержке на дому, обеспечение оборудованием (например, аппараты вентиляции) и расходными материалами, достаточно дорогостоящими.

В перспективе планируется создать стационарный центр респираторной поддержки для взрослых и детей. Туда должны поступать люди, которые нуждаются именно в медицинском наблюдении и не могут находиться дома. Пока эта идея на уровне обсуждения. Вообще, это целый комплекс мер, и он не заканчивается 2019 годом.

Жалобная книга

— Немногие пациенты понимают, что пожаловаться на качество лечения можно в страховую компанию, где им выдали полис. Большая доля жалоб достается самим больницам и поликлиникам, некоторые доходят до минздрава. Как, по-вашему, должна быть организована обратная связь с пациентами, чтобы снизить количество претензий?

— Если проводить аналогию с автомобильной страховкой, то да, сначала я пойду точно не в министерство транспорта, а в страховую компанию. Это первый рубеж.

Но, с другой стороны, важно понимать, что и в самой медицинской организации должны быть созданы условия, чтобы все вопросы решались, не выходя за порог этой организации. Было бы правильно, если бы главный врач разместил в коридорах информацию о том, куда и к кому идти с жалобами, в том числе свое фото с номером телефона.

Медперсонал бы понимал уровень ответственности руководителя. И руководитель бы понимал, какие проблемы у него есть. Нужна система управления качеством оказания медицинской помощи, и она будет введена.

— Сейчас ее нет совсем?

— В какой-то мере есть, но надо по-другому все преподносить. Отчасти даже менять идеологию. Главный врач ответственен за все, что происходит в его организации. «Жалоба — это подарок», понимаете. Если человек захотел написать жалобу, то ты должен использовать эту информацию, чтобы что-то улучшить.

На мой взгляд, если к каждой жалобе так относиться, это и серьезно повысило бы качество оказания помощи, и улучшило отношение населения к государственному здравоохранению.

В первую очередь

— В любом учреждении начальству стараются показать все самое лучшее, водят специальными маршрутами. Чем вы руководствуетесь, когда инспектируете медучреждения?

— Если хочешь разобраться в технологиях и проследить правильность всей работы, смотреть надо всю структуру, поскольку оказание медицинской помощи не начинается и не заканчивается в каком-то конкретном отделении учреждения.

Когда в конце прошлого года я посещал клиническую больницу, знакомился в первую очередь с отделениями, базисными для реализации новых схем оказания помощи при остром коронарном синдроме и инсультах.

Второй задачей было посмотреть, что необходимо сделать в короткой перспективе, чтобы изменить или перенастроить работу, дать импульс этим подразделениям, в том числе и по технической составляющей.

Специальный вопрос

— Ваше назначение в Алтайском крае не все приняли с аплодисментами. В комментариях вас даже пришельцем назвали. Как вы относитесь к такой критике?

— Трудовая миграция во всем мире стала чем-то обычным, специалисты не делятся по регионам. Нам, наверное, надо как-то дорасти до одной мысли: вот я врач, я надел белых халат, и мне не важно, кто мои пациенты, красноярцы или жители другого региона.

Принципы организации работы везде одинаковы. Я не могу себе представить, что врач имеет самоцель кому-то навредить. И ни у одного управленца совершенно точно нет задачи на новом месте сделать хуже.

О чем еще рассказал Дмитрий Попов

Что известно о Дмитрии Попове

Дмитрий Попов родился в 1977 году в Красноярске. Окончил Красноярскую государственную медицинскую академию по направлению «лечебное дело» в 2000 году. С 2006 года — врач-хирург, заведующий хирургическим отделением, заведующий медсанчастью медицинского центра РУСАЛ. С 2002 по 2010 год совмещал работу врачом-хирургом в Красноярской межрайонной клинической больнице № 7. В 2010 году назначен заместителем главврача Красноярского клинического онкологического диспансера.

С января 2013 года работал заместителем министра здравоохранения Красноярского края. В круг его обязанностей входил блок лечебной работы: организация медпомощи взрослому и детскому населению, акушерско-гинекологическая помощь, лекарственное обеспечение.

Кандидат медицинских наук. В октябре 2018 года назначен министром здравоохранения Алтайского края.

Женат, есть сын и дочь.

Цифры

Самое важное - в нашем Telegram-канале