Мать Дениса Сучкова рассказала, как сидит ее сын в СИЗО и как она его будет защищать

февраль 19, 2015

Первое судебное заседание по уголовному делу бывшего директора "Управляющей компании “Доверие”" Дениса Сучкова назначено на начало марта. Его адвокат и родственники в течение всего хода следствия не комментировали ситуацию. Однако после передачи дела в суд в редакцию согласилась приехать Елена Сучкова, мать арестованного предпринимателя.

— Елена Васильевна, когда ваш сын работал в УК "Доверие", были ли вы посвящены в суть его работы?

— Нет. О работе, о его взрослой жизни мы с ним не разговаривали. Денис жил своей жизнью, снимал квартиру. Я думаю, ни одна мама не знает нюансы профессиональной жизни своего взрослого ребенка. Но, естественно, Денис всегда был на связи, много времени посвящал семье: у него серьезно болен отец, и нам постоянно нужна была помощь сына. Денис внимательный и заботливый сын, он никогда от жизни семьи не уходил, не уходил от решения каких-то вопросов. Это был мой тыл.

— Чем сами занимаетесь?

— Я работник легкой промышленности, а на данный момент — жена, которая ухаживает за своим мужем. Он болеет три года. Мы живем на его пенсию.

— Были ли вы знакомы с преступной группы?

— Я с ним не знакома. И, насколько мне известно, Максим появился в жизни Дениса всего несколько лет назад. А Денис дружил с Димой, вторым сыном Игоря Савинцева. Они дружили с юношеского возраста.

Гром среди ясного неба

— После того как уголовное дело в отношении Дениса было возбуждено, приглашал ли вас к себе следователь?

— Как участника дела нет, потому что я им не являюсь. Уголовное дело было для меня как гром среди ясного неба, поэтому я общалась со следователем по собственной инициативе, чтобы быть в курсе того, что случилось, что предъявляется сыну. Ну и, конечно, встречалась с ним перед каждым свиданием с сыном. Именно следователь давал на это разрешение.

— Нередко обвиняемый или подозреваемый в экономическом преступлении находится под подпиской о невыезде или под домашним арестом. В этом случае была избрана мера пресечения в виде содержания под стражей. Вам известно, почему?

— Как маме мне очень непонятно избрание такой меры пресечения. Мой сын не является подозреваемым ни в убийстве, ни в насилии. Каждые два месяца проходили заседания судов по избранию меры пресечения, но следствие не посчитало нужным выпустить его на свободу. Хотя я не думаю, что, находясь на свободе, он мог совершать какие-то действия во вред следствию. Он изначально был открыт для взаимодействия, предоставил доступ ко всей требуемой информации и не избегал встреч со следственными органами. Последний раз суд продлил ему содержание под стражей 5 февраля. К этому моменту все свидетели были опрошены, все следственные действия произведены.

— Чем аргументировало следствие необходимость содержания под стражей?

— Тем, что это очень сложное дело, необходим большой объем работы, нужно опросить очень много свидетелей, а Денис, находясь на свободе, может повлиять на свидетелей. В каждом случае адвокат обжаловал решение суда в краевом суде, но краевой суд оставлял решение в силе. Мы просили выпустить его под залог, предлагали 1 млн рублей (сейчас залог меньше не берут, насколько я знаю). Для этого все наши близкие готовы отдать свои сбережения.

Был в карцере

— Ваш сын находится в следственном изоляторе с февраля 2014 года. В каких условиях он сидел все это время?

— В камере у Дениса я не была. Судя по тому, как он выглядит и какой у него настрой, думаю, для того места, где он находится, условия приемлемые.

— Как там кормят? Знаем одного юриста, который, отсидев в СИЗО несколько месяцев, исхудал килограммов на восемь...

— Денис не исхудал. Но ведь и мы его подкармливаем — у нас есть законная возможность передавать ему какое-то количество продуктов.

— Как часто вы с ним общаетесь?

— Не так часто, как хотелось бы. Свидания были редкие и короткие — всего час.

— Почему редкие?

— Это решает следователь.

— У нас была информация, что он якобы чуть ли не в карцере находился.

— Все было. В следственном изоляторе установлен свой режим, свои правила.

— Его признавали нарушителем режима или следствие оказывало на него давление?

— Не могу сказать. Во время наших редких встреч мне важнее узнать о его настроении и самочувствии. К тому же там не полагается обсуждать нюансы режима и подобные вещи. Главное для меня сейчас, что здоровье сына в приемлемом состоянии, что Денис не падает духом. Он посвящает время собственному развитию: пользуется библиотекой, активно читает книги и прессу, которые мы имеем возможность передавать.

— Обвиняемые нередко идут на сотрудничество с органами следствия. А Денис изначально, насколько мы знаем, не давал показания...

— У Дениса было заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, но, к сожалению, в дальнейшем его аннулировали. Насколько мне известно, следствие посчитало, что он дает показания недостаточно правдиво и не в полном объеме. Но сам Денис со мной это не обсуждал. А сейчас следствие закончилось.

— Как вы думаете, следствие велось объективно?

— Я не принимала участия в следственных действиях, а на свиданиях с Денисом мы это не обсуждали. Такая тема в стенах того заведения, где он находится, не поднимается.

— Предлагали ли ему ущерб, который, по мнению следствия, был нанесен, возместить хотя бы частично?

— Насколько мне известно, нет. Почему? Я не знаю. Возможно, Денис не признает предполагаемый следствием ущерб, а может, такое предложение будет сделано на каком-то этапе судебных заседаний. Мне известно, что одна их обвиняемых по делу УК "Доверие", признавшая свою вину, добровольно внесла часть средств.

— Вы отслеживали ход судебного процесса по делу бывшей коллеги вашего сына — экс-главного бухгалтера УК "Доверие" Броницкой, ходили на суд?

— Да, конечно. Но у нее дело рассматривалось в особом порядке. Она заключила досудебное соглашение о сотрудничестве со следствием и полностью признала вину.

Прогнозов нет

— Признает ваш сын вину или нет?

— Частично да. Но что именно он признает, сказать не могу — не владею в полной мере информацией, не знакома с материалами следствия.

— Статьи, по которым обвиняется ваш сын, тяжелые — часть 4. В деле три эпизода. Вы не обсуждали с адвокатом возможность переквалификации на более легкие?

— Сейчас все, что я могу сказать по этому поводу: я надеюсь на объективность суда.

— Обозначает ли вам адвокат какие-то перспективы? Вы же наверняка его об этом спрашивали?

— Конечно, спрашивала. Но пока не делается никаких четких прогнозов.

— Кто выбирал адвоката? Его партнеры, он сам, вы?

— Адвоката выбирал Денис.

— В течение года у вас или вашего сына не было желания сменить защитника?

— На этапе предварительного следствия с Денисом работал другой специалист. Но затем сын принял решение о смене адвоката, и тот защитник, который с ним сегодня, Дениса устраивает.

— Если не секрет, кто оплачивает его услуги?

— А кто может оплачивать? Семья.

— Мы слышали, что вы хотели бы стать гражданским защитником сына. Это правда?

— Да. Так как дело очень обширное, возникают вопросы, которые нужно срочно обсудить. А у адвоката Денис не единственный подзащитный, и он не всегда может так оперативно решать вопросы, связанные с делом Дениса. Для этого необходимо ходатайство Дениса и решение суда. Право иметь гражданского защитника есть у каждого подсудимого. Ходатайство подано, ждем решения суда.

— Сколько, как вы думаете, может длиться судебный процесс?

— По предварительной оценке адвоката, суд продлится не меньше полутора лет. По делу проходит 229 свидетелей — это и работники компании, и жители домов, которые обслуживала "Управляющая компания “Доверие”". Только обвинительное заключение занимает в общей сложности 800 страниц.

— Что вас побудило все-таки пообщаться с журналистами накануне суда? Ведь раньше вы в СМИ эту тему никак не обсуждали.

— Все это время, что Денис находится под стражей, представители прессы неоднократно обращались за комментариями. Но, по моему мнению, во время следствия любые комментарии были лишними, к тому же у меня не было и нет какой-то особенной информации для журналистов, кроме той, которой со СМИ делилось следственное управление. Мне было тяжело видеть, сколько льется грязи, как мало было объективности в некоторых СМИ. Мне не хотелось провоцировать еще большие измышления, а конкретной информации просто не было. Сейчас следственные действия завершены, есть сформулированные обвинения, и пора домыслов, возможно, на этом этапе закончена. Поэтому сейчас я решилась ответить на вопросы.

Цифра

5 человек сейчас проходят по уголовным делам УК "Доверие".