август 10, 2018
Адвокат из Екатеринбурга Алексей Бушмаков, известный своей работой по громким "экстремистским" делам, включился в работу над делом барнаульской девушки Марии Мотузной, хотя и не надеется на оправдательный приговор. Юрист рассказал altapress.ru о пробелах в законодательстве, ошибках следствия по экстремистским делам и за какую активность в соцсетях грозит срок.
Адвокат Алексей Бушмаков.
altapress.ru
— Вы замечаете, что число дел по ст. 282 УК РФ выросло?
— Может, их и стало больше, не берусь утверждать. А может, о них просто стали больше говорить. Одно ясно точно: все дела штампованные. В них одни и те же процессуальные действия. Есть у следователей некая методичка, по которой они работают.
— А что плохого в этой «методичке»?
— Мы в «Агоре» (международная правозащитная группа адвокатов — прим. altapress.ru) анализируем приговоры по статье за экстремизм. Одни и те же ошибки во всех делах. Например, на момент обыска уже лежит изготовленная экспертиза на картинки обвиняемых, ее предъявляют по факту. Такого не должно быть. Человек должен иметь возможность заявить отвод экспертам, выбрать другую организацию. Кроме того, обвинение обязано доказать умысел на совершение преступления. У нас же никто толком этим не занимается, нашли картинку и все — ты экстремист.
Местные суды на эти ошибки глаза закрывают, а вот Верховный и Конституционный суды уже обратили на них внимание. Мы надеемся, что в связи с этим дела только по лайкам, репостам без негативной оценки развалятся в вышестоящих инстанциях.
— Значит, просто лайкнуть какую-то картинку — это все-таки не экстремизм?
— По-настоящему экстремистские картинки и комментарии, на мой взгляд, должны содержать призывы, побуждение к каким-то преступным действиям по отношению к определенной группе людей. Один и тот же противоправный материал можно репостить как с целью поддержки, так и с целью критики. Верховный суд РФ как раз просит следователей не бороться с теми, кто осуждает экстремизм и привлекает внимание к этой проблеме.
Ну вот возбудить дело по — это что такое вообще? Почему по ст. 5.26, 20.29 Кодекса об административных нарушениях не возбуждают дела, почему обязательно уголовные? Потому что все хотят «палочки».
— У нас нет единой методики определения экстремизма?
— Четких критериев, на которые могли бы ориентироваться люди, не существует. Одну и ту же картинку в Барнауле сочтут экстремистской, а в Новосибирске пропустят. Хочется сказать: ну вы уже определитесь, ребята.
Есть методика Минюста, она более-менее адекватная. И по закону, органы СКР должны отправлять свои материалы именно туда. Если нет возможности — тогда в Минюст в соседнего региона. А если и там не вышло — можно обратиться к частным экспертам.
У вас в Алтайском крае есть лаборатория Минюста. Вопрос: почему тогда экспертизы в делах Мотузной и Маркина делали в автономной организации «Лингва-Эксперт»? Она ведь наверняка еще и платная.
— Почему до заявления Марии Мотузной не было такого резонанса по поводу экстремизма?
— У правоохранителей есть тактика запугивания, введения в заблуждение. К человеку приходят в 6 утра, когда он ничего не соображает спросонья. Рассказывают, что на него материала собрано лет на пять заключения. А если, мол, сознаться, ничего страшного не будет. Такое практикуется повсеместно, особенно в маленьких городах. Люди в погонах тыкают в лицо бумажками с печатями и все, сопротивление уже сломлено. Если несовершеннолетний, пугают проблемами у родителей. Лишь единицы пытаются бороться.
Кроме того, Маша не просто пожаловалась, а расписала все в красках в форме треда в Twitter. Это сыграло большую роль в возникновении резонанса.
— А если постить мемы в чате или личных переписках? Это считается распространением?
— Распространение — это когда с материалом ознакомились больше двух человек. То есть, если вы скидываете мемы только в закрытый альбом, скорее всего, его не обнаружат. А вот если увидят что-то интересное в открытом доступе, то найдут и этот альбом, и положат его в дело, чтобы доказать, что увлечение такими картинками систематическое. А то, что было в «сохраненках» до 2017 года, считается публичным — до этого времени у пользователей не было возможности скрывать этот альбом.
Если ваши картинки видят только друзья, тут тоже риск — кто-то может «настучать». Чат с коллегами или друзьями — это тоже публичное место. Отправил картинку, кто-то пожаловался — все, 282-я статья.
— Могут ли человека наказать за то, что его страницу «ВКонтакте» взломали и превратили в сборище экстремистских картинок? Сейчас это один из самых популярных вопросов на эту тему.
— Эта соцсеть активно сотрудничает с органами и дает ответы на все интересующие их вопросы. В том числе заключение по поводу возможного взлома. Они сами фиксируют IP-адреса, с которых посещают страницу, плюс жалобы пользователей на взлом.
Если соцсеть считает, что контроль над страницей утрачен не был, значит, посты размещал ее владелец. А если ваш друг решил неудачно пошутить и насохранял экстремистских картинок — вы это не докажете. Если только он не напишет чистосердечное.
— Так что делать, чтобы обезопасить себя от возбуждения дела по 282-й статье?
— У правоохранителей на этот счет один ответ: не уверен — не выкладывай, не лайкай, не репости. Лайкнул — значит, по их мнению, одобрил то, что написано. Мы вообще все под колпаком. Вы можете ничего не подозревать, а на вас уже лежат скриншоты у какого-нибудь следователя. Лежат и ждут своего часа, когда у него дойдут руки. А срок давности по 282-й статье — шесть лет. Отсюда и все эти картинки еще из 2013 года, по которым судят. То, что тогда казалось ерундой, в 2018-м уже жуткий экстремизм. Восприятие меняется.
Даже если вы почистили страничку, нет гарантии, что вы уйдете от ответственности. Вдруг на вас уже собраны скриншоты? Ну и что, что удалили — оно ведь было. А если удалил, значит, знал, что это незаконно, так что сам себя сдал.