– Андрей Иванович, как вы оцениваете текущую ситуацию в банковском секторе? Чувствуете ли вы, что меры, принимаемые на самом верху, позволяют кризис преодолеть?
– Пока ситуация в банковском секторе остается напряженной, но далеко не выглядит так, чтобы назвать ее катастрофической. Правительство принимает меры по борьбе с кризисом. Вчера (беседа состоялась 4 декабря. – Прим.) было объявлено о том, что государство готово предоставить свои гарантии по кредитам для предприятий, а также намерено выкупать у отдельных банков ипотечные кредиты. Хочу сказать, что эти и другие действия правительства вполне адекватны сложившейся ситуации. Это не только мое мнение. Мы их обсуждали в Алтайском банковском союзе и считаем, что меры правильные.
Но в чем проблема сегодняшнего дня? В том, что заявления и мысли, как надо преодолевать кризис, президентом и премьер-министром определены и озвучены верно, но исполнение абсолютно никудышное. Причем эти меры не реализуются уже в течение длительного времени, что вызывало сначала недоумение, затем раздражение, а теперь уныние. Возникает общее впечатление, что страна в экономическом блоке не управляется. Вертикаль власти, которая была построена, оказалась неэффективной, потому что реализация мер по борьбе с кризисом тонет на ее втором или третьем уровне. Когда президент и премьер-министр говорят три раза в месяц о том, что нужно срочно пробить финансовые тромбы, и для этого выделяют средства, то возникает вопрос, почему же эти тромбы никак не пробиваются. Значит, эти решения игнорируются кем-то на верхнем уровне. И это уже политическая проблема кризиса, а не экономическая.
– Какие-то конкретные примеры неуправляемости можете привести?
– Конечно! Например, несколько месяцев назад на самом верху было объявлено, что необходимо срочно поддержать рынок ипотечного кредитования. Тогда уже было совершенно понятно, что федеральная программа "Доступное жилье" благополучно умерла еще до кризиса. Но ипотечный рынок бросать нельзя. Поэтому была обозначена сумма в 60 млрд. рублей, которые должны были поступить в АИЖК для выкупа ипотечных закладных у банков. Соответственно, получилась бы целая цепочка. Банки смогли бы в этом случае закладные продать, люди смогли бы покупать квартиры за счет ипотечных кредитов, а строители получили бы деньги за построенное жилье. Отличное решение! Тем более, что такое 60 млрд. рублей? Это колоссальные средства! В 2007 году общий объем выданных ипотечных кредитов в стране составил 58 млрд. рублей. То есть это был самый бум ипотеки. И такой дотации ипотечному рынку хватило бы на год работы. Но до сегодняшнего дня они так и не поступили в АИЖК. Я два дня назад звонил, интересовался этими деньгами. Отвечают: "Нет, не поступили". Хотя агентство – это ведь подразделение правительства. Прошло два месяца, рынок ипотеки упал, строители задыхаются. И нужно понимать, что эти 60 млрд. вчера уже не те, что сегодня.
– Что касается "финансовых тромбов", то получается, что обещанные кредитные ресурсы в Алтайский край так и не поступили?
– Здесь тоже необходимо пояснение. Когда начался кризис, нашим крупнейшим банкам пришлось возвращать кредитные ресурсы на Запад и одновременно бороться с оттоком вкладов. Необходимо понимать, что да, в реальной экономике денег стало меньше, а вот в бюджете и внебюджетных фондах их очень много. Ведь наши предприятия продолжают работать и платить налоги. Сейчас главная проблема – отсутствие механизмов, которые бы позволили накопленные государством миллиарды направить в реальный сектор. Раньше как был устроен этот механизм? У России после продажи сырьевых ресурсов на мировом рынке появились миллиарды долларов. Что с ними делать? Наше правительство решило частично подменить одно звено внутренней финансовой системы зарубежным. Оно стало покупать на Западе ценные бумаги банков и компаний. А дальше эти деньги от западных банков и финансовых корпораций шли в виде кредитов уже нашим банкам и компаниям. Те, в свою очередь, активно развивали на внутреннем рынке потребительское кредитование и ипотеку, активно осваивали инвестиции.
Когда объем денежных накоплений у государства был небольшим, заметного влияния на экономику этот механизм не оказывал. Но постепенно Россия богатела, резервные фонды увеличивались, а механизм продолжал действовать тот же самый. И вдруг случился кризис! Теперь правительству стало ясно, что Западу деньги давать нельзя, потому что у них там все плохо. Миллиарды рублей продолжают накапливаться в бюджетной системе, и при этом прервался канал их поступления обратно в экономику. Тогда руководство страны решило, что этот механизм можно отладить в ручном режиме. То есть простым приказом или распоряжением. Например, загнать деньги в экономику через госбанки и госкорпорации. Но выяснилось, что это не работает. Потому что они деньги взяли. Купили на них валюту, тем самым спровоцировав на нее спрос, а когда вице-премьер пуганул их прокуратурой и МВД, продали валюту и перечислили деньги назад в Центробанк. Прошло полтора месяца, а мы пришли к тому же самому, с чего и начали. И только теперь руководству страны понятно, что нужно не ручное управление, которое всегда в большой стране неэффективно, а отладка собственной действующей финансовой системы.
– Значит, до экономики края деньги государства не дошли.
– Нет, они стали поступать в регионы примерно неделю назад, но в очень ограниченном объеме. Эти поступления даже ручейком нельзя назвать. Так, слезы докапали до Алтайского края. И пришли они к нам через систему Центробанка. На прошлой неделе мы первыми из алтайских банков получили кредит ЦБ под залог определенного актива определенного предприятия. Но для восстановления кредитования экономики края средств необходимо значительно больше. Мы уже подсчитали, что по существующим правилам можно прокредитовать на него примерно 35 предприятий. А сколько их всего в Алтайском крае вместе с индивидуальными предпринимателями? 50–60 тысяч. Проблема в том, что сам механизм рефинансирования несовершенен.
– Почему?
– Есть соответствующая инструкция ЦБ, которая четко указывает, во-первых, что такой кредит может быть предоставлен только акционерному обществу, а это означает, что все ООО автоматически от денег отсекаются. Во-вторых, там нет малого бизнеса, потому что предполагается, что его кредитованием в условиях кризиса займется РБР. И, в-третьих, от этих кредитов отсекли предприятия с оборотом до 400 млн. рублей. Потому что с прошлого года они тоже считаются малыми.
– Как все-таки вы боретесь с кризисом без финансовой поддержки из центра?
– Пока – своими силами и не так уж и плохо. По большинству показателей краевая банковская система сегодня находится где-то на уровне марта этого года. Хотя, конечно, сначала страшная была паника. Она возникла в головах как у граждан, так и у руководителей предприятий. Паника вызывала определенную тревогу в банковской среде. Она проявлялась в том, что банки без каких-либо экономических оснований прекращали кредитование, поскольку не знали, что будет завтра. А граждане в непонятных условиях начали снимать вклады. Это была первая волна кризиса. К счастью, мы прошли ее почти безболезненно. Да, отток вкладов в сентябре-октябре наблюдался, но небольшой. Сегодня паника улеглась. Есть некоторые элементы стабильности. Люди, например, перестали срочно снимать деньги со счетов, чтобы сделать какие-то покупки или просто перевести все сбережения в доллары. Сегодня часть населения понимает, что проценты по вкладам уже превышают прогноз по инфляции, а сами вклады (до 700 тыс. рублей) гарантируются государством. Почему бы тогда не оставить деньги в банке?
– Получается, что самостоятельность алтайских банков позволила им чувствовать себя относительно стабильно?
– Да. Из местных банков международные займы никто не имел, межбанковское кредитование тоже было незначительным. Поэтому панику мы пережили сравнительно без потерь. Дальше все зависит от того, как будет развиваться ситуация. Кризис может перерасти в панику, если в банковской системе начнется торможение расчетов. На Алтае такие случаи мне неизвестны. Хотя в соседних регионах они наблюдались. Но в чем отличие Алтайского края от той же Кемеровской области? В том, что наша экономика диверсифицирована. Мы не имеем какой-то ярко выраженной отрасли-лидера, какой у них является угольная промышленность. В этом есть свои плюсы и минусы. Плюс в том, что кризис пройдет для нас более сглажено, чем для кемеровчан. Зато в стабильный период темпы роста благосостояния населения у Кемеровской области выше.
– А что будет у нас с кредитами? Ваш банк кредиты предпринимателям сегодня выдает?
– Не всем.
– Из 10 заявок сколько удовлетворяете?
– Из 10? Ни одной. Из 20 – одну. Но это проблема ликвидности, а не какого-то доверия. Просто заявок на кредиты стало поступать слишком много, их число увеличилось в разы. А мы смотрим на предприятия и понимаем, что у многих могут возникнуть проблемы в возврате, в ликвидном залоге. Поймите, из страны за короткий период времени ушла огромная масса денег в виде оттока капитала за рубеж. В первую очередь это ударило по крупнейшим компаниям такого калибра, как, допустим, Магнитка. В новых условиях она срочно начала искать кредитные ресурсы. Пошла в один банк – не дали, сунулась в другой – отказали. Тогда металлургические комбинаты из-за нехватки ресурсов начали задерживать расчеты с поставщиками. Это очень наглядный пример. У нас на Алтае масса небольших предприятий занималась вторчерметом. Они собирали металл, перерабатывали и отправляли на Урал. Сегодня металлургические комбинаты с этими предприятиями не рассчитываются. И те, в свою очередь, обращаются в банк, чтобы перекредитоваться.
– Когда все это закончится?
– Трудно сказать. Я очень надеюсь, что наше правительство сможет в ускоренном режиме доработать эффективную систему движения финансовых средств. По действующим каналам кредитные ресурсы до предприятий не дойдут. Это уже все понимают.
– Когда вы почувствовали, что кризис может случиться?
– 25 ноября 2007 года. Я даже время запомнил – в 15 часов по Москве. Дело в том, что я тогда был в столице в командировке и как раз встречался с одним из наших партнеров, с которым мы вместе работали по ипотеке. Он – мой товарищ, председатель правления одного крупного банка. И он сказал мне в тот день: "Знаешь, Андрей, мы сегодня не смогли разместить на Западе ни одного нашего выпуска ценных бумаг. И у нас даже не приняли заявку на размещение на будущий год. Это значит, что до лета 2009 года мы не сможем привлечь на Западе ни рубля". И тогда я подумал, что да, могут быть сложности. Но я даже предположить не мог, что они разовьются в кризис. Ведь все думали, что дело ограничится лишь ипотекой.
О чем еще рассказал Андрей Макулов
О долларе
– Он давно уже перестал быть инструментом с экономической основой. Доллар сегодня – это политическая ценная бумага или единица расчетов. И спрогнозировать его стоимость очень сложно. Она будет такой, какой захотят ее видеть самые развитые страны мира. Если в нынешней ситуации власти США посчитают нужным девальвировать свою валюту, то они будут проводить такую политику. Они сейчас пытаются это сделать. Им необходимо уронить стоимость доллара для внутреннего экономического подъема. Но здесь расклад такой: если Америка слабая – доллар будет расти в цене, если сильная – он будет дешеветь. Говорят, что в следующем году он может стоить 31–32 рубля. Но спрос сейчас на доллар на Алтае небольшой.
О национальных особенностях
– Каждая нация в эпоху кризиса ведет себя по-разному. Возьмем, к примеру, Китай – самую густонаселенную страну мира. Китайцы сейчас стараются не тратить деньги на покупку товаров, а сберегать их. Они начинают копить и складывать деньги в банках. Но от этого у них возникла другая проблема. Деньги копятся в депозитах, но в экономику не возвращаются. Банки не могут их выдать в виде кредитов, потому что предприятия не хотят занимать. Спроса на кредитные ресурсы нет, внутреннее производство сокращается, заводы и фабрики стали меньше работать. И в итоге сегодня китайское правительство думает, как бы заставить население хоть что-то покупать. Эта ситуация абсолютно противоположна нашей. Хотя сейчас все больше людей понимают, что во время кризиса нужно сберегать деньги, а не делать покупки, без которых можно обойтись.
Справка
Андрей Иванович Макулов родился в Новокузнецке 3 июля 1965 года. Там же окончил Сибирский металлургический институт, получив специальность инженера-конструктора, затем финансово-экономический институт. В 1987 году по распределению был направлен на Барнаульский завод механических прессов. После года работы на этом предприятии был приглашен инструктором Барнаульского горкома комсомола. Далее проработал около двух лет в "Финист-банке". С 1993 года работает в "ФорБанке", где сегодня занимает должность председателя правления.
Возглавляемый им банк является одним из крупнейших самостоятельных банков в Алтайском крае. По данным на 1 октября 2008 года, собственный капитал банка составил 196 млн. рублей, а зарегистрированный уставный капитал – 61,78 млн. рублей. Банк имеет 12 дополнительных офисов в Алтайском крае, а также филиалы в Москве, Новокузнецке и Новосибирске.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
