По мнению Михаила Делягина, чье выступление мы приводим в сегодняшнем номере, глобальные монополии еще в 1990-х годах лишили возможности развиваться полмира. За что поплатились сами, потому что столкнулись с ограниченностью спроса и кризисом перепроизводства. В итоге они начали кредитовать потребителя. И в 1997 году начался долговой кризис остального неразвитого мира, к 2001 году он добрался до США.
Образ врага
– В 2001 году США вошли в рецессию, которую преодолели при помощи двух необычных механизмов. Первый – экспорт нестабильности. Он заключается в дестабилизации конкуренции. Этот механизм блокирует развитие конкурента, но самое главное – он приводит к оттоку его финансовых, интеллектуальных средств в наиболее спокойную, благополучную страну – в США. Это достаточно эффективная технология. Но она показала свою исчерпанность уже в Ираке, сейчас зашла в тупик в Китае. Потому что сейчас это уже экспорт хаоса. Кроме того, сегодня такая работа ведет только к дестабилизации конкурента, но не к привлечению его средств.
Помимо этого, в мире перестал существовать "образ врага". А для США это крайне важно. Ведь Соединенные Штаты развиваются по пути сверхдержавы – страны, которая имеет политических союзников, обеспечивает им военную защиту и за это получает огромные конкурентные преференции. Нет врага – нет преференций. В 2001 году был придуман мировой терроризм. Но он так и не был конкретизирован. Потом на роль мирового врага номинировались все: от Саддама Хусейна до нашего президента. А какое главное конкурентное преимущество, которое Европейский союз дает США? Это право назначать правила, быть глобальным регулятором рынков. И здесь есть чудовищное противоречие. США являются и глобальным регулятором, они же – ключевой игрок. Это неустранимый конфликт интересов.
Банки не знали, что приобретают
– Второй инструмент, с помощью которого США вышли из рецессии, – это раздувание пузыря ипотечных кредитов. Сначала – обычных, потом – рискованных, потом – высоко- рискованных, а потом – безвозвратных. Все эти чудовищные деривативы бумаг, перепокупка рисков в результате привели к тому, что банки даже не знали, что они приобретают. Они покупали кота в мешке, причем кот этот имел высокие рейтинги, давал прекрасную доходность, но про него ничего не было известно, вплоть до того, а есть ли он вообще в мешке. Когда летом 2006 года начались проблемы в Америке, ситуация была потрясающей: банки не знали, каковы их активы.
США всегда отличались стратегическим планированием и анализом, не привязанным к сиюминутной политической ситуации. В 2000-е годы это было разрушено: планирование оказалось подчинено четырехлетнему избирательному циклу. Ужас кризиса не в том, что лопнул какой-то финансовый пузырь. Даже не в том, что в экономику вливаются огромные деньги, не задумываясь, какой инфляцией это обернется завтра. Ужас в том, что нет инструментов развития, механизма, который начнет восстанавливать эту экономику. Америка начинает впадать в депрессию. Мир будет выходить из нее долго, минимум пять лет. Этот кризис – не экономический, он является элементом изменения всего облика человечества.
Мировая система будет меняться радикально. Думаю, промежуточным равновесием станет формирование биполярной системы с центрами в США и Китае при их очень большой экономической взаимозависимости. По-новому будет формироваться валютная финансовая система: появится несколько валютных зон, отношения между ними будут очень непростыми.
Куда же без политики!
– Это внешние причины кризиса в России. Но есть и фундаментальные внутренние причины. Политика сильно усугубила кризис. Был в России один тренд, который сохранялся при всех властях, – это полное освобождение бюрократии от всякого внешнего контроля, а соответственно, и от ответственности. Величие Путина в том, что он завершил этот процесс. Бюрократия отказалась от развития как такового. Она занялась любимым делом – коррупцией. Она рвется в автократию, которая использует государство как элемент грабежа, и не более того. Именно поэтому бюрократия сохраняет государство. Фраза Явлинского "рост без развития", сказанная в 2002 году, к 2006-му стала штампом в отчетах фондовых аналитиков. Это привело не столько к деградации экономики, сколько к деградации системы управления.
Наиболее показательным примером экономической политики стал вывоз денег из страны. Когда заработанные Россией средства направлялись не на внутреннюю модернизацию, а выводились из нее под любыми предлогами. В результате внутри страны искусственно создавался финансовый голод. Почему у нас денежная масса росла на 60% в год и это никак не влияло на инфляцию? Почему у нас в конце года вбрасывалось по 10 млрд. рублей в экономику и это тоже никак не влияло на инфляцию?! Именно из-за чудовищного, искусственно созданного дефицита денег. Естественно, брались внешние займы. Это были те же самые деньги, которые государство уводило за границу. Они прокручивались по западной банковской системе и возвращались нашему бизнесу в виде кредитов. В итоге к 2006 году зависимость от экспорта была дополнена зависимостью от внешних займов, которые распределялись еще менее равномерно, чем экспортная выручка. И здесь я не могу не упомянуть об иностранных инвестициях, о которых нам так любили рассказывать. Более 85% от них, в том числе около половины того, что считается прямыми иностранными инвестициями, на самом деле – кредиты, которые придется возвращать. Сегодня внешних источников финансирования больше нет, экспортная выручка резко сжалась.
Нас ожидает три волны сжатия спроса. Первая, которую мы переживаем сейчас, – это всего-навсего сжатие кредитов. Первый звонок прозвучал, когда процентная ставка по кредитам для среднего и крупного бизнеса выросла с 10–12% до 13–15%, и они стали менее доступны. Реакция наступила мгновенно – произошел резкий рост цен, который вышел из-под контроля государства. Средний класс начал сжиматься. Согласно социологическим данным, людей, которые способны покупать товары длительного пользования с учетом потребительских кредитов, в мае 2007 года было 25%, в мае 2008 года их осталось 18%. А число людей, способных покупать такие же товары без привлечения кредитов, за год сократилось с 17 до 15%.
Вторая волна – сжатие доходов от экспорта. Его мы начнем чувствовать сейчас. Нам рассказывали, что внутренний спрос в России растет на 50%. Но откуда он брался? Да из тех же самых нефтедолларов и внешних займов! Просто они прокручиваются по более длинной цепочке. Но первоисточник – доход от экспорта.
И наконец, третья волна – это сжатие расходов государства. Бюджет на 2009 год только что принят Госдумой из расчета $ 95 за баррель нефти. Лучшей иллюстрации реальной роли нашего парламента я себе представить не могу. И это при том, что Центробанк уже озвучил, что в лучшем случае ожидаемой ценой нефти будет $ 65 за баррель. Да, бюджет предусматривает хорошую заначку в 1,5 трлн. рублей – профицит, который можно будет в случае чего обнулить. Но есть вещи, которые не считаются.
Что дальше?
– Упадут темпы роста ВВП, 5,5% не будет. Вообще, эта цифра возникла как политически приемлемый минимальный уровень роста. Подсчитано, что если рост окажется ниже, то тогда основным группам влияния, сформировавшимся в России, не будет хватать денег для удовлетворения своих аппетитов. В результате они начнут драться друг с другом с большей интенсивностью, чем обычно. А это может привести к дестабилизации системы. Реально уровень роста ВВП составит от 0 до 4%. Хотя как – тоже пока непонятно. Если посмотреть структуру ВВП, то можно увидеть, что за последние годы основные показатели экономического роста достигались за счет таких вещей, как финансовые операции, торговля, строительство, операции с недвижимостью – сфер, наиболее затронутых кризисом.
Что неизбежно в дальнейшем? Усиление борьбы с коррупцией. Половина российских банков – это отмывочные конторы. Но они отмывают деньги не мировых террористов, а наших чиновников. Поэтому если провести санацию банковской системы, то будет дезорганизована система государственного управления. Но финансовые потоки сжимаются, их уже не хватает на всех. Поэтому борьба за эти потоки и будет борьбой с коррупционерами.
Неизбежно также ослабление рубля. Я не говорю – девальвация, потому что, пока в закромах есть хоть копейка, этого не произойдет. Да, государство поддерживает банки. Это правильно. Но неправильно то, что это делается безо всякого финансового контроля. Когда премьер Путин говорит, что "мы будем внимательно следить, чтобы деньги не оказались на валютном рынке", это лирика. Должен быть нормативный запрет.
И еще одно важное следствие. В условиях кризиса люди начинают экономить на всем, в том числе на уплате налогов. У нас есть две "черные дыры". Во-первых, НДС. Он разворовывается через фирмы-однодневки, которые обычно создаются конгломератом из местных налоговика, силовика и чиновника. Это распил денег в рамках государственной системы. Вторая "черная дыра" – это ЕСН. Падение его собираемости составляет 1% в год. Как государство решает проблему? Оно повышает его минимальную ставку с 26 до 34% с 2010 года.
Справка
Правительственный советник
Михаил Геннадьевич Делягин родился в 1968 году в Москве. Окончил экономический факультет МГУ. В 1990–1993 годах – аналитик группы экспертов Бориса Ельцина. В 1990-х годах работал, в частности, в аналитическом управлении президента, советником первого вице-премьера Бориса Немцова, советником первого вице-премьера Юрия Маслюкова, помощником Евгения Примакова. В 2002–2003 годах был помощником председателя правительства Михаила Касьянова.
В 1998 году Михаил Делягин возглавил Институт проблем глобализации. Председатель идеологического совета партии "Родина" (2004–2006 гг.), член президиума Конгресса русских общин и политического совещания "Другой России". Автор более 700 статей, опубликованных в России, США, Германии, Франции, Финляндии, Китае, Индии и других странах.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
