Все шло спокойно и размеренно, пока не встал загорелый, крепкий, коротко стриженный мужчина и заявил о том, что деньги свои будет вкладывать в свой поселок. Сказал как отрезал, уговаривать бесполезно.
"Ершистый какой этот Манн", — сказал я после собрания главе районной администрации Петру Шрейдеру."Да побольше бы таких — Володя столько делает для своего поселка! А то, что завелся сегодня… Некоторые его коллеги, сидевшие на собрании, в село значительно меньше вкладывают". Потом крепкая поспелихинская предпринимательница, весьма независимая в суждениях, предложит: "Напишите про Манна. Он настоящий мужик".
Пообщаться с директором предприятия "Стиль" удалось этой осенью. Пока добирались из райцентра в его родной поселок Поспелихинский, Манн рулил и рассказывал.
— Владимир Владимирович, у нас если начинают говорить про село (особенно те, кто бывает там раз в пятилетку), то обязательно отметят: "Деревня спивается". Как будто в городе меньше употребляют… По вашим наблюдениям, народ деревенский по сравнению с девяностыми меньше стал пить?
— Да! У нас практически прекратилась текучесть кадров — 95% работников не пьют. Во-первых, у людей есть работа, за которую они регулярно получают достойную зарплату. Во-вторых, отношение к людям — мы развиваемся, покупаем технику, строим жилье. Наша молодежь после армии и вуза возвращается в хозяйство. За последние три года коллектив хозяйства очень помолодел. А сколько молодых специалистов пришло к нам! Главные ветврач, агроном, зоотехник-селекционер, энергетик, инженер по технике безопасности, заведующий машинным двором. Наши доморощенные ребята и девчата! Получают хорошие подъемные, а кое-кто и жилье.
— Квартиры строите руководящему звену?
— Не только. Вот двухквартирный дом для молодых семей — одна половина отойдет главному экономисту, другая — механизатору, на "Кировце" у нас работает. Дом им строится больше 100 квадратов жилой площади. Живи да работай! У меня такого нет.
Дом у Манна самый обыкновенный — посмотришь и ни за что не догадаешься, что тут живет целый директор. Дом на двух хозяев, за стенкой — семья мастера-наладчика. Отвыкли мы от такой скромности. Зато будущие квартиры для экономиста и механизатора впечатляют: на каждую семью кухня, зал, две спальни, санузел, мини-котельная. Все по современным строительным технологиям. И под музыку, заметьте. У молодых строителей на полную мощность врублена магнитола.
— Что за фирма строит?
— Местные, бригада из Поспелихи. Четыре двухквартирных дома мы поставили и два одноквартирных. Правда, устал я от такого строительства. Постоянно по рукам бьют — хоть бы раз помогли. Ну кто сейчас в нашем районе кроме нас строит жилье для своих работников?! Но у нас ведь кто везет, того и понукают. Пытаются не помочь, а подоить. Пока согласуешь эти бесконечные бумаги на воду, на электроэнергию… Месяц в Поспелихе они лежат, месяц в Рубцовске, два месяца в Барнауле, потом опять в Рубцовске… Дома уже стоят, а электричество подключить никак не можем. С освещением парка такая же петрушка…
Парк — вообще отдельная песня. Взялись за него еще в 2009 году, когда многие плакались по поводу "мирового кризиса", шустро сворачивая под это дело социальные проекты и увольняя людей. Разбили парк в самом центре поселка, на месте заросшего бурьяном и кленами пустыря. Огородили все основательно, калитки, где надо, предусмотрели. Земли плодородной завезли не мерено сколько, площадь-то — больше одного гектара. Сделали идеальную геометрию пешеходных дорожек, половина из которых заасфальтирована, а половина — выложена тротуарной плиткой. Многочисленные детские аттракционы. Беседка для молодых мам. Фонари для вечернего освещения. 800 саженцев березы, липы и рябины. И ведь все как один принялись! Потому что поливали постоянно. Хотя с водой проблемы: старый водопровод, все сгнило, чуть давление повысишь — трубы рвутся. Парк Манн планирует открыть 1 июня, в День защиты детей. Название ему придумают школьники — им уже роздали анкеты. "Есть у меня по парку еще несколько задумок, но пока не буду их озвучивать раньше времени", — прищуривается Манн. Подъезжаем к центральному зданию конторы, расположенной рядом с памятником советскому солдату.
— Сюда пока не перебрались. Крышу сделали, окна, отопление завели, сайдингом стены обнесли, асфальт положили, клумбы разбили. Зимой займемся внутренней отделкой. Весной, может, заедем… С памятником уже долгое время бьюсь — посмотрите, у солдата автомат отпал. Нам надо отреставрировать два памятника в поселке — этот и Ленину. Все, что в наших силах, мы сделали — благоустроили территорию, огородили, покрасили. Теперь дело за специалистами. Здесь мы хотели бы поставить мемориальные доски из черного гранита — в память о тех, кто погиб и кто вернулся с войны. Ветеранов у нас совсем немного осталось, но к нам на 9 Мая каждый год со всего края приезжают родственники и мертвых, и живых. Мемориал должен выглядеть достойно! Говорят, в крае нет фирмы, которая специализируется на реставрации памятников. Я не верю. Выходил на некоторых людей в Барнауле, вы их наверняка знаете, — пообещали посмотреть-посчитать, но уже два месяца не могут до нас доехать. Грустно порой бывает за нашу державу.
Рядом с еще не обжитым зданием конторы новенькое действующее, из красного облагороженного кирпича. Внутри столовая. Раньше в ней только работники, механизаторы обедали, а после расширения площади стали и свадьбы гулять, и итоги уборочной кампании подводить. Что удивительно — в столовой нисколько не пахнет "пищеблоком". Образцовая чистота и мощная вытяжная вентиляция… Через дорогу достраивается большой теплый гараж для техники хозяйства — 80 на 22 метра. В 100 метрах стоит реконструированная котельная. А между котельной и гаражом Манн мечтает с помощью края соорудить спортзал. Школьного зальчика местной детворе не хватает. Народ местный любит играть в настольный теннис, волейбол.
— В этом году не успели положить новый асфальт к двухэтажному зданию Дома культуры. Мы его капитально отремонтировали. Крышу перекрыли, сделали ремонт сцены и танцевального зала, шторы свежие повесили, "шубу" снаружи накидали, окна заменили. Штат укомплектовали. В районе это самый благоустроенный ДК… А вот мы мимо дома проехали — тут две семьи молодые живут. Главы семей механизаторами работают у нас, а жены — в столовой.
Заходим в капитально отремонтированное здание амбулатории. Пару лет назад районная газета писала, как все плохо и мрачно в поспелихинском ФАПе. Как внутри помещения сильно воняет, пардон, сортиром. Теперь амбулаторию не узнать. Не без помощи районного бюджета оборудовали пищеблок, душевую комнату, мойки, холодильник подарили, туалет приличный сделали. Для поселковой больницы все очень даже пристойно, чисто и тепло. И опять — не пахнет "больницей". Галина и Любовь, работающие в амбулатории, пока Манн по-хозяйски заглядывает по кабинетам, говорят наперебой: "Золото, а не мужик! Смотрите, как при нем наше хозяйство поднялось! Парк не достроен, а дети оттуда уже не вытряхиваются! Другие-то фермеры копейки лишней на деревню не дадут. Школа сколько лет не ремонтировалась — кто опять деньги дает? Манн!"
— Вы в детстве кем мечтали стать?
— (Посмеиваясь).Мечтал, да?.. Я с детства любил животных. Выучился на ветврача и 11 лет проработал по специальности в зерносовхозе "Поспелихинский". Потом совхоз превратился в ТОО, потом в СПК, потом обанкротился.
— Когда в 1991-м сказали: "Свободны!", вам шел 34-й год. И что?
— Последние пять лет я работал управляющим в одном из отделений зерносовхоза. Если быть точным, заявление на фермерское хозяйство подал 27 ноября 1992 года. Увидел, что пошел капитальный развал, и сказал новому руководителю: "Я не хочу так работать". Было нас три компаньона — Голиков Геннадий Ильич, у него крепкое хозяйство сейчас, и Кудрявцев Алексей, он потом уехал. Получили землю и стали работать. Вышли из совхоза голенькие, нам даже бороны не дали. Взяли в банке кредиты и думали, что за всю оставшуюся жизнь не рассчитаемся.
— Что оказалось тяжелее всего?
— Много было препон с землей. Было постановление о выделении фермерам земли вблизи населенных пунктов — нам нарезали дальние куски. Хуже той земли в совхозе не было. Но вскоре люди увидели, как мы работаем. Пенсионеры стали свои паи отдавать. Потом мы забрали земли районного фонда. Потихоньку, потихоньку стали развиваться.
"Мне с Манном особенно запомнилась одна история, — вспоминает Петр Шрейдер. — Когда СПК совсем развалился, мы предложили Владимиру Владимировичу: "Возьми людей к себе". Правление СПК было, конечно, против. Пришлось проводить общее собрание, разъяснять людям, что и как... Легко сказать, возьми… Все в руинах, сплошные долги. Надои в СПК упали до 1700 килограммов на корову. Но Манн согласился на эту обузу. Людей пожалел".
— Район помогает?
— Конечно, особенно на стадии становления предприятия. Но возможности у него ограничены. Я три созыва отработал депутатом райсовета — бюджет становится все меньше и меньше… Есть у меня такая пословица: "Хочешь, чтобы тебе сказали "нет", попроси что-нибудь по телефону". Разговор по телефону, что обед по телевизору. Надо стучаться во все двери. И не надо стесняться. Ни перед кем.
— Что нужно нашей стране?
— Негоже, когда вся власть и деньги сосредоточены наверху. Они ж там не знают, что в действительности на местах творится. Низам надо доверять и не считать их дурнее себя…
Был в прошлом году в Германии. Там пока человек ищет работу, он должен четыре часа каждый день заниматься общественными работами. У нас что? Отметился в центре занятости — и гуляй на все четыре стороны. А безработный должен пользу обществу приносить! В Германии у меня спрашивали: "Как это возможно — безработный в России получает больше, чем трудящийся?!"
Когда я работал ветврачом, никогда не задумывался, куда сдавать зерно с молоком и мясом, по какой цене. Были госпоставки. Все было ясно и понятно. Заходишь на элеватор — висит вывеска: "Пшеница 3-го класса — цена такая-то". Твердые цены были и на мясокомбинате. А сейчас каждый год ломаешь голову, что сеять. Зернопереработчики нас капитально на колени поставили. Как они наловчились лавировать ценами! Зерновые интервенции? Так они их тоже в свою пользу оборачивают. Не продашь зерно по нужной для переработчиков цене, они тебе выкатят счет за хранение в своих элеваторах — мало не покажется. В этом году история повторяется.
В России почти половина населения деревенское. Ну, государство дорогое, когда же ты селом займешься? Ну не все же вокруг пьяницы и наркоманы. Нормальных-то людей куда больше!
— Как известно, один из самых быстрых способов разориться — вести бизнес на селе. А вы еще столько средств вкладываете в развитие социальной сферы. Зачем?
— Родители всегда говорили: "Делай людям добро". Я никуда не собираюсь уезжать. Хотя, конечно, мог бы. Сын здесь будет жить и внуки. И я хочу, чтобы в моем родном поселке условия жизни были не хуже, чем в городе. Чтобы люди себя чувствовали людьми.
— Вы уже почти два десятка лет фермерствуете. Накопили богатый опыт общения с государством, с сильными мира сего. Хоть кому-то сейчас верите?
— Если честно, нет. Полагаюсь только на себя.
— Знаете, как переводится ваша фамилия с немецкого?
— Конечно.
(Манн — от немецкого Der Mann — 1) "мужчина", 2) "муж", 3) "человек"). Про Манна в поселке говорят: "Он строит в Поспелихинском кусочек Германии". А мне кажется, он строит кусочек новой России. Той, о которой мы все много мечтаем, рассуждаем и говорим. Но далеко не все еще что-то и делают.
Кто как работает, тот так и получает
Из рассказа Владимира Манна о своем хозяйстве:
"Стиль" в 2003 году возник после слияния двух крестьянско-фермерских хозяйств — Валерия Поломошнова и моего. С Валерием Константиновичем мы дружим еще с девяностых. Надоело порознь оформлять одни и те же документы. Да и налоговики посоветовали перерегистрировать хозяйства в ООО. После слияния я стал директором, а Поломошнов — замом. Сейчас у нас более 10 тыс. гектаров земли. Сеяли в этом году пшеницу, подсолнечник, ячмень, овес, гречиху и просо — все культуры, которые могут у нас дать неплохой урожай. Около 1 тыс. тонн пшеницы уже сдали — по 4200 рублей за тонну. Урожайность неважная — 10 центнеров с гектара. Лето изрядно подсушило посевы, думали, вообще ничего не соберем… Крестьянин привык выживать. Не развиваться, а бороться каждый день за выживание.
В животноводстве насчитывается 1200 голов скота (400 — дойное стадо). В прошлом году надои в среднем составили 4952 килограмма молока. В Рубцовско-Алейской зоне идем в лидерах. В этом году в животноводстве прибавка в надоях составила 218 килограммов — пятитысячный рубеж мы перешагнем. На собственных кормах без всяких добавок! Танк охладительный для молока на 10 тыс. литров поставили. Два животноводческих двора реконструировали, все бытовые помещения. После приемки животноводческих помещений на период зимне-стойлового содержания нам сказали: "У вас все на высшем уровне".
У нас кто как работает, тот так и получает — по справедливости. Доярки, набирающие первотелок, больше 20 тыс. рублей, основные — около 10 тыс. рублей. Скотники-передовики — в пределах 10–15 тыс. рублей. Механизаторы тоже получают от выработки — в летнее время до 20, а некоторые — и до 30 тыс. рублей. Не забывайте, мы еще даем натуральное премирование: сено, отходы, муку, масло.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
