Однако власти берут за основу именно эти иллюзии, густо замешивают их на старых советских методах управления, а то, что получится, называют экономической политикой. Но этот замес никогда не даст нужного эффекта – на эту тему корреспондент газеты "Свободный курс" поговорил с экспертом в ходе "прямой линии", недавно прошедшей в ИД "Алтапресс" совместно с Клубом региональной журналистики (Москва).
Кадры не считают
В сущности, власти просто не знают объекта, которым пытаются управлять, – страны. Да, сколько у нас граждан, сколько из них инвалидов, социальных сирот – это подсчитано.
– Один из директоров новой госкорпорации говорил: с великим трудом он сумел набрать 50 человек, способных восстановить технологию начала 1980-х годов. А 500 человек, которые знали бы, как разворачивать эту технологию, не может набрать до сих пор, – говорит эксперт.
Сейчас вновь заговорили о том, что людей надо занять. А для этого переобучить. А кто знает, где, кого и сколько (да еще каким профессиям) учить? Похоже, никто.
Считают клетки
Возьмите другой пример: как у нас распределяется господдержка. Преимущественно по отраслям. Есть деньги для промышленности, для сельского хозяйства и т. д.
– Но никаких отраслей просто не существует, – продолжает Глазычев. – Есть лишь способ статистического охвата разных предприятий по зоне металлургии, химии и так далее. Причем во всех стратегиях, от федеральной до региональной (а я смотрел всякие стратегии развития), эти отрасли прописаны так, как если бы власть все это учреждала, этим руководила и получала результаты. Но сегодня большинством действующих лиц выступают (так или иначе) частные конструкции. А ни в одной стратегии нельзя различить, кто действует. Все отрасли чохом записаны в предметах, натурой. По Оренбуржью аж подсчитывали клетки для птицефабрик.
Как в ставку хана
Что такое развитие, по версии нынешнего бюрократа? Как и по версии бюрократа советского – поставить где-нибудь какой-нибудь завод. Но это – унаследованная от Советского Союза логика мышления железками, говорит Глазычев. Однако люди живут не на заводах, а на местах, будь то село или город. И как они там живут, тоже неизвестно: в начале 1990-х годов под очень милыми лозунгами защиты личных сведений была ликвидирована муниципальная статистика, ее нет по сей день.
Более того, места, в которых мы живем, исторически, культурно и порой даже технологически и практически объединены в "субрегионы": есть Мещерский край, есть горнозаводской Урал (а на Алтае – это уж личные соображения корреспондента "СК" – как минимум степная зона, Приобье и предгорье). У каждой из этих территорий свой режим бытия, своя логика развития, часто – общий рынок труда. Но "субрегиона" в нашей экономической политике не существует как класса, политика выстроена в административных границах.
– Его вычленение наталкивается на бешеное сопротивление властей, которым выгоднее работать с каждым по отдельности, – уверен эксперт. – Каждый район один на один играет с ведомством, с губернией. Чтобы главы ползли на четвереньках за денежками, как когда-то в ставку ордынского хана. Горизонтальных связей между районами нет.
Справка
3–5 раз – во столько возрастает население пригородных сел в летнее время. Но экономическая политика в России строится в административных границах, поэтому в таких деревнях нет "Скорой помощи", пожарной охраны и всех прочих радостей цивилизованной жизни.
В целом ряде российских регионов происходит массовый отказ от должностей на низовых уровнях местного самоуправления. Причиной Вячеслав Глазычев, член Общественной палаты России, называют нехватку денег на реализацию полномочий органов местного самоуправления. "Либо вы самооблагайтесь, как умеете, выкручивая руки местному бизнесу, за что вас можно привлечь, либо вы обязательства не выполняете", – говорит Глазычев.
Просто не мешайте
– Бюрократическая схема мышления предполагает назначение: быть здесь особой экономической зоне внедренческого типа. Но ничего не происходит, фундаментальные исследования в зонах фундаментальных исследований не развиваются, – говорит Глазычев. – Но при этом энергетика человеческой активности всюду, насколько я могу судить, скорее упала, чем поднялась.
Эксперт приводит свой любимый пример – наукоград Кольцово в Новосибирской области. Никто здесь не создавал ни особой зоны, ни технопарка. Получив статус наукограда ("получив по недоразумению – не заметили чиновники, что здесь живет всего 10 тысяч человек"), он получил и дополнительные налоги, и некоторую свободу деятельности. И повезло: губернатор Виктор Толоконский – спокойный, не очень рисковый, но он не мешает и даже немножко помогает. И здесь, хоть и не без проблем, возникает реальный технопарк. В прошлом году Кольцово дало на каждый рубль бюджета 20 рублей привлеченных средств. Понятно, в большом регионе такой пропорции не получишь. Здесь сначала были созданы условия, а потом появился "Русал" со своей фабрикой банок из алюминия для пива или "Кока-колы". Никто не планировал здесь такого завода. А зачем? Были бы кости, а мясо нарастет. Это и есть другая логика развития. Дайте только возможность развиваться и не указывайте, кем быть и куда идти.
Вячеслав Глазычев:
Сегодня главными для экономического развития оказываются две вещи. Во-первых, реконструкция системы образования, которая ни к черту не годится: не то преподают, не так преподают и неизвестно, зачем преподают. Во-вторых, укрепление человеческих условий жизни в местах, которые имеют шансы остаться. Как минимум каждый третий малый город России не переживет ближайших двадцати лет, деградирует до стадии мелкого поселка. Просто не хватит людей, их перехватят другие. Конкуренция между местами нарастает с каждым днем. Значит, те места, которые улучшат качество проживания, окажутся в выигрышном положении. А какое железо там будут делать, второй вопрос.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
