— «Мартика» реализует проект техперевооружения и перехода к индустрии 4.0, и, вероятно, он уже приносит результаты. Как закончите год?
— Компания ежегодно заменяет более десятка устаревших термопласт-автоматов, использующих гидравлические приводы, на новые, более производительные и современные, работающие на электрических двигателях. Курс на снижение влияния человеческого фактора мы тоже продолжаем: у нас работает уже два роботизированных участка, в следующем году будет больше.
Планируем и другой крупный, на два-три года, проект, который повысит эффективность и позволит еще меньше нуждаться в человеческом труде переход на пневмоподачу полимерного сырья. Сейчас сырье загружается в производственное оборудование вручную, а будет поступать по трубопроводам из бункера. Плюс это позволит нам существенно снизить потребность в складских площадях.
Что касается итогов 2023 года, то, по нашим оценкам, рост производства составит менее 10%. Сказывается эффект высокой базы. Чтобы рост измерялся двузначными цифрами, нам необходимо строить производство в европейской части страны.
— Почему именно в европейской части, а не в Барнауле?
— Дело в логистике. Основной наш рынок — европейская часть, в Алтайском крае мы реализуем лишь около 3%. А цены на доставку товаров взлетели, и это проблема № 1.
Раньше на восток ехало намного больше товаров, чем в обратном направлении. И автоперевозчики, которые возвращались с востока, снижали цены, чтобы загрузить машины. Сейчас западное направление перегружено.
И нам все труднее конкурировать с производителями из европейской части.
Логичное решение — максимально приблизить производство к основному рынку. Строить имеет смысл в Подмосковье: там для инвесторов создана вся инфраструктура. Плюс — это огромный рынок: в Москве и ближайших регионах живет 25-30 миллионов человек.
— Означает ли это, что вы отказались от идеи строить завод в Барнауле?
— Нет, безусловно. Но надо понимать, что «Мартика» работает на конкурентном рынке. Мы не можем сразу повышать цены, как только выросли наши затраты. В том числе потому, что наши контракты с сетями предусматривают коррекцию цены не чаще, чем раз в три-шесть месяцев.
Мы вынуждены какое-то время жертвовать прибылью ради удержания рынка. Поэтому и думаем, как оптимально разместить производство. Здесь, в Барнауле, имеет смысл производить изделия, на которые логистика влияет незначительно — скажем, разделочные доски. Они хорошо упаковываются и загружаются.
Ближе к рынку нужно перенести производство таких товаров, как, например, выдувная фляга. Везти этот продукт за 3 тыс. километров — это значит платить за перевозку воздуха.
Пока это только планы, и сейчас для нас главное — повышение эффективности производства в Барнауле. Тем более что рост затрат на логистику — не единственный негативный фактор. Полимерное сырье в этом году подорожало колоссально, хотя мы закупаем его у российского производителя.
— Оправданы ли инвестиции в автоматизацию и роботов в условиях такого роста курса доллара? Ведь оборудование тоже подорожало.
— Даже если на каком-то участке сегодня выгоднее использовать человеческий труд, расчеты надо строить исходя из того, сколько он будет стоить через пять лет и сможем ли мы вообще нанять людей.
Ситуация на рынке труда ухудшается. Только один пример: машины «Мартики», которые привозят товары в распредцентры крупных сетей, разгружаются уже по трое-пятеро суток — раньше на это хватало одних суток. Проблема та же — некому разгружать.
— Наверное, есть предел повышения эффективности, когда все последующие усилия будут слишком дороги?
— Поэтому мы и говорим о новом заводе. А пока находим возможности у себя. Например, используем вторичное сырье. Раньше часть отходов нашего производства продавали на сторону.
В течение последнего года купили и запустили оборудование, которое позволяет использовать все наше вторсырье. Правда, цены на вторсырье (а мы его еще и покупаем) растут прямо пропорционально росту цен на первичное.
Работаем и над повышением ассортимента, ежегодно запускаем 15-25 новинок и ставим задачу запускать еще больше — рынок требует.
— А как компания реагирует на кадровый голод?
— Мы сместили акцент на удержание персонала, ввели дополнительные выплаты за непрерывный стаж по самым остродефицитным профессиям, чтобы людям было выгоднее трудиться у нас дольше. Раньше наш сотрудник по такой профессии мог претендовать на подобные выплаты после трех лет работы, сейчас год проработал — уже «старослужащий». Платим надбавки и за наставничество — растим кадры.
Но трудовых ресурсов не становится больше — только меньше. Так что курс на исключение человека из производственного процесса мы считаем абсолютно неизбежным. Такова логика.
Факт
Около 600 человек работают в компании в Барнауле, Ростове-на-Дону и Нижнем Новгороде.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
