— Владислав Леонидович, действительно ли нас ждет так называемая вторая волна кризиса, и если да, то как она будет выглядеть?
— Проблем в мировой экономике сегодня довольно много. Но если в 2008 году Россия в полной мере пострадала от событий, спровоцированных за ее пределами, то вероятная вторая волна будет чисто внутренней. Сейчас США и Европа активно накачивают свои экономики деньгами и, видимо, скоро преодолеют последствия кризиса.
Американцы снизили налоги и направляют значительные средства в различные отрасли экономики. Мы повышаем налоги и раздаем деньги на "большие проекты", не слишком экономически выгодные и дающие огромный простор для воровства (саммит АТЭС, Олимпиада, чемпионат мира по футболу), то есть делаем все ровно наоборот. Если в США каждый доллар, который вкладывается в экономику, дает экономический эффект примерно на $ 1,8, то у нас почти 60 копеек из каждого вкладываемого рубля так или иначе уходят за рубеж. Либо в виде уворованных денег на офшорные счета, либо как зарплата гастарбайтеров. Экономика не растет, а правительство продолжает применять "силовые методы": повышает налоги, ужесточает нажим на предпринимателей. Поэтому новый кризис не будет синхронизирован с Западом — у них будет возрождение, у нас — проблемы. Мы делаем кризис своими собственными руками.
Мы не хотим учиться у стран Запада. Один раз мы позаимствовали хороший прием: сдавать старые автомобили и дешевле покупать отечественные новые — объемы продаж "АвтоВАЗа" выросли в несколько раз. То есть их опыт работает. Но это было исключение. Все остальные умные инициативы Запада мы игнорируем. Ищем "собственный путь", как указывает нам великий Путин…
— И почему так происходит, как вы думаете?
— Потому что так лучше "пилить" деньги. Не надо тут искать каких-то других сложных объяснений. Поэтому наш кризис будет кризисом современной, "государственной", модели управления.
Будет ли он сильным? Я думаю, такого, как в 2008 году, не будет. Будет медленное затухание темпов роста и вхождение в стагнацию. Резкого спада не будет — нулевой рост плюс-минус один процент. Перестанут расти доходы населения, люди начнут уезжать, капитал продолжит уходить, государство будет брать долги, печатать деньги...
Но перспектив резкого обвала я не вижу. Финансовая система управляема. Государство будет идти на управляемую девальвацию, чтобы увеличить доходы бюджета... Правительство управляет финансовой сферой не так глупо, как кажется. Оно будет стремиться сохранить свои доходы, будет выполнять свои социальные обязательства, но развития экономики не будет. Мы будем болтаться около нуля довольно долгое время. По сути, мы пришли к тому, чего так желали, — к уверенной стабильности.
— А из кризиса 2008 года мы полностью вышли?
— Да. Но нужно иметь в виду, что Россия только к 2008 году вышла на уровень РСФСР конца 1980-х годов. Как только мы вышли — возможно, это просто совпадение, — мы снова рванули вниз. Сейчас мы дошли до этого же уровня. Мы пока не можем перескочить выше — вот в чем наша проблема. Большинство постсоветских республик уже перешли этот рубеж. Мы не можем найти новые точки развития. Мы даже наш сырьевой сектор не можем "разогреть" выше, чем было тогда. Почему? Я думаю, дело здесь в банально плохом качестве управления.
Пусть печатают доллары
— Как кризис, о котором вы говорите, отразится на крупном, среднем и малом бизнесе?
— Это будет зависеть от качества управления, каких-то обобщений для крупного или малого бизнеса здесь делать не стоит. Например, "Газпром" два года назад был самой прибыльной в мире компанией. Другой крупный бизнес, например "РусАл" Дерипаски, сегодня, по сути, банкрот. На бирже компания оценивается меньше, чем принадлежащий этой структуре пакет акций "Норильского никеля". При этом оценка "РусАла" в три раза меньше, чем Дерипаска должен по кредитам. И цены на алюминий продолжают падать. Вот вам две крупнейшие компании с разной судьбой. Поэтому прогноз такой: с разумно управляемым бизнесом все будет нормально, с бездарно управляемым — плохо. С поддерживаемым государством — хорошо, с полностью частным — хуже. Как и везде.
Но однозначно бизнес в целом будет чувствовать себя менее комфортно. Он будет убегать, уезжать, закрываться, уходить в тень, выводить деньги... Ждать хорошего бизнесу не приходится. И каждый будет искать свою индивидуальную стратегию выживания. Общего же улучшения финансового и инвестиционного климата ждать не нужно. Если вы хотите, чтобы люди больше инвестировали, меньше у них забирайте. Ведь если прибыль забирают, то первую половину из этого "распилят", а вторую вложат неизвестно куда. Если ее не отнимать, она с большой вероятностью пойдет на расширение бизнеса.
Вот сейчас говорят: будем инфраструктурные облигации "РЖД" покупать за счет фонда национального благосостояния. Но послушайте, что это за облигации? Почему вы их будете покупать, зачем?.. И при этом деньги потратят на проекты, которые, как только что признал сам руководитель "РЖД", окупиться не могут. Ну это же бред. Мы опять возвращаемся к вопросу плохого качества управления...
Мировая экономика сегодня управляема очень хорошо. Все разговоры о ее неуправляемости, "банковских пузырях" и прочем — сказки в пользу бедных и сумасшедших антиглобалистов.
Американцы печатают доллары и покупают на них товары во всем мире. И это в их интересах. Но если бы они не печатали пусть и не вполне обеспеченные деньги, нефть бы сейчас стоила 20 долларов, а не 100. Таким образом, в интересах России, чтобы американцы печатали больше долларов. Они печатают — развиваются Китай и Россия. Перестанут печатать — система рухнет быстрее, чем от любой войны. Если в США начинается кризис, на этом фоне доллар дорожает, потому что весь мир должен друг другу в долларах. Это идеальный баланс. Сейчас некоторые странные люди предлагают, чтобы каждая страна эмитировала валюты столько, сколько она имеет золота. Но это неверно. Каждая страна может эмитировать столько денег, сколько готов принимать рынок, не запуская инфляцию. Во времена Великой депрессии деньги были привязаны к золоту, и США имели 90% падения фондовых индексов, потому что государство не могло печатать деньги. При этом в Америке был профицитный бюджет! Но все валилось, потому что не было механизма печатания денег. Сейчас мы говорим: "Это плохо". Уверены, что плохо? Тогда пожалуйте в новый 1932 год.
— Как будет обстоять дело с инвестициями в этих условиях?
— Частных инвестиций будет меньше, государственных — много, но тратиться они будут все так же бестолково.
— В чем сейчас самое "тонкое" место российской экономики?
— Огромный перебор в потребительском кредитовании. Лопнет здесь, и довольно быстро, за пару лет. Люди начнут терять квартиры, машины, выйдут на улицы... Государство будет вынуждено спасать банки, чтобы они прощали кредиты... Половину резервных фондов они грохнут на это. Будет очень много проблем. Власть будет покупать лояльность граждан, чтобы они ее попросту не снесли.
— Каково будущее региональных государственных инвестпроектов? В Алтайском крае на них возлагают большие надежды...
— Локомотивами развития экономики они не станут. Без всяких госпрограмм можно создавать скотоводство не хуже, чем в Швейцарии. Не нужно давать деньги, нужно создавать условия. Надо выкупить у производителей мясо вдвое дороже, чем на рынке, и потом продать на переработку вдвое дешевле. Государство на этом потеряет, но это впрыснет деньги в отрасль, и все будет в порядке, не понадобится никаких спецпроектов по кредитованию сельского хозяйства. Если банки увидят, что государство скупает продукцию селян по выгодным ценам, они сами их прокредитуют безо всяких льгот. Не надо выдумывать сложных решений простых проблем.
О чем еще рассказал эксперт
О провале модернизации
— Главная причина провала в том, что авторы проекта не понимали самой идеи этого процесса. Модернизация не может стоять на повестке дня в успешных странах — она по определению возможна только в отстающих. Она начинается с определенного чувства безысходности: сначала надо признать себя отстающими. Модернизация означает рывок из общества, которое не может справиться со своими вызовами, в общество, которое начинает справляться с ними автоматически. То есть результат успешной модернизации — отсутствие последующих модернизаций. Если вы научились плавать, вам больше не нужно этому учиться. В России было много попыток модернизации, и ни одна не была успешной.
Успешная модернизация никогда не кончается хорошо для авторитарной власти, поэтому российская власть никогда не была по-настоящему заинтересована в успешной модернизации. Сама идея ее противоречит логике элиты, привыкшей управлять страной, как бизнесом, для получения прибыли.
Лозунги модернизации были заявлены в таких условиях, когда они не могли стать успешными: модернизация невозможна вне контекста догоняющего развития, а в 2008 году экономика шла по пути развития и общество получало от этого бонусы. Модернизирующиеся отрасли демонстрируют снижение издержек и рост качества, но у нас нет отрасли, которая могла бы работать на снижающихся издержках. В российской экономике совершенно неменяющийся продукт покупается за все большие деньги: бензин за годы перемен подорожал в восемь раз, газ для населения — в 11. Экономика России живет до тех пор, пока все покупается дороже. И в этом смысле идея модернизации также противоречила интересам элиты.
Модернизация должна опираться на волю большинства, она должна быть объединяющей идеей. Если бы модернизация началась в конце горбачевской перестройки, у нее были бы шансы на успех. Везде модернизация стартует, когда страшно смотреть назад, когда все хотят перемен. А в России все пока смотрят назад. У нас нет четкой цели, образа, который мы хотим получить в результате, и нет вменяемого плана модернизации: "пять направлений" Медведева — не более чем пример некомпетентной оценки ситуации. Мы никак не можем выработать стратегию использования своих преимуществ.
О нефти и газе
— Все годы, пока Путин находится у власти, идет разговор о "слезании с нефтяной иглы", при этом доля нефтегазовых доходов бюджета увеличилась с 40 до 56%. Почему Катар и Саудовская Аравия не озабочены сырьевой ориентацией и успешно действуют? Катар успешно вышибает "Газпром" с европейского рынка газа. Россия добывает меньше нефти, чем в 1989 году, а Казахстан втрое больше. России надо было опираться на нефтегазовый сектор, строить терминалы для экспорта сжиженного газа и торопиться к переходу к мировым ценам на внутреннем рынке.
Если цены на нефть упадут — будет катастрофа, но желать ее неприлично, а пока конъюнктура для режима хорошая. Сейчас предпосылок для политической и экономической модернизации в России нет.
О Сибири как внутренней колонии
— Сибирь — продукт российской колонизации, выплеска определенного количества населения за пределы традиционного ареала обитания нации. Сибирь никогда не была доминантной в экономике силой: максимальная пропорция населения за Уралом составляла 10,5%, максимальная доля ее экономики в СССР не превышала 19%, в постсоветской экономике еще меньше. Сегодня в Сибири живет всего 20% населения России (самая высокая доля населения со времен Ермака), но 76% экспортируемых нефти и газа сегодня добывается в Сибири (18% — в СССР). Два налога (на добычу полезных ископаемых и на добычу нефти и газа) дают 50,5% доходов бюджета России. Это уникальный пример колонии, которая стала сильнее метрополии.
Федеральный центр высасывает все богатства из регионов. Самые революционные программы развития Сибири через госкорпорации предполагают направление сюда максимум 25–27 млрд. долларов в год, то есть менее 10% того, что из нее вывозится.
Сибирь сегодня может выступить инициатором серьезных позитивных перемен в России в целом. Реальную способность к модернизации может продемонстрировать только сектор экономики, в котором много денег, и этот сектор сырьевой. Большая, чем сейчас, автономность Сибири неопасна для России: распад государств в XX веке проходил исключительно по национальному признаку, в Сибири же таких противоречий нет. В то же время сибирская идентичность достаточно сильна, чтобы противопоставить себя Москве, потребовать более существенной доли средств на свое развитие и способствовать восстановлению федерализма в стране.
Досье
Владислав Леонидович Иноземцев родился в 1968 году в г. Горьком (Нижний Новгород). В 1989 году с отличием окончил экономический факультет МГУ. Доктор экономических наук. Основатель, научный руководитель и директор "Центра исследований постиндустриального общества". С 1999 года — замглавного редактора, с августа 2003 года — главный редактор журнала "Свободная мысль". Колумнист газет "Ведомости", "Известия", "Московский комсомолец", постоянный автор журнала "Огонек". Член президиумов Совета по внешней и оборонной политике (СВОП) и Российского совета по международным делам (РСМД). Член научного совета РИА "Новости" и Валдайского клуба. Исполнительный директор Мирового политического форума (с мая 2011 г.).
Самое важное - в нашем Telegram-канале
